Штаны Серёжа натягивает уже сам. Руки у него всё так же дрожат. Так было и раньше, Игорь сразу обратил внимание на его излишнюю зажатость и неуверенность в себе. Странно это было для одного из самых завидных женихов города, но оттого даже более притягательно.
Одежда на Серёже ожидаемо висит, но это даже хорошо: теплее будет.
Игорь укладывает его как маленького — не хватает только сказку на ночь почитать. Впрочем, не в их случае. Сказок им обоим хватит на всю оставшуюся жизнь.
— Ты м… м… можешь что-нибудь рассказать? — неловко спрятав взгляд за длинной чёлкой, просит Разумовский.
Игорь улыбается в ответ.
— Что, например?
Раньше, ещё когда они были детьми, Олег всегда рассказывал Серёже какие-нибудь нелепости — например, о динозаврах или летающих машинах, которые изобретут в будущем. Но Игорю Сергей об этом не говорит.
— Что угодно. Мне так легче уснуть, — отвечает он, а потом осознаёт сказанное и снова начинает лепетать: — Прости, прости, пожалуйста. Тебе не до этого сейчас. И вообще…
Гром не даёт ему закончить — подтыкает одеяло, как ему когда-то мама делала, и начинает говорить, рассказывать всякую ерунду: о том, как в школе учился, как в первый раз с велика упал или как подрался и заработал свой первый фингал.
Серёжа слушает его голос и впервые за долгое время наконец-то чувствует себя в безопасности.
========== На твоей стороне ==========
Игорь не знает, сколько проходит времени, прежде чем он возвращается к ребятам. Ему кажется, что на улице уже глубокая ночь, потому как за окнами — непроглядная тьма: даже молодой месяц утонул в облаках, и совсем не видно звёзд.
Тем не менее, спать никто не ложится. Оно и понятно: его ждут. И объяснений, которых у Грома практически нет.
Что тут скажешь, если он и сам практически ничего не знает? А Серёжу допытывать прямо сейчас — гиблое дело. Ему отдохнуть нужно и мысли в порядок привести. Игорю, кстати, тоже не помешало бы.
Юля встречает его долгим, неодобрительным взглядом. Денис в его сторону вообще демонстративно не смотрит. Только Дубин не видит в нём врага народа, но тут ничего личного, наверное, — просто это Дима, и с ним по-другому не бывает.
— Денис рассказал, что вы нашли его в пещере. Ты узнал, как он там оказался? — сразу спрашивает Пчёлкина, стоит только Игорю сесть за стол.
Он себя чувствует как на допросе. Впрочем, от правды это недалеко.
— Ничего я не узнал и, как он там оказался, понятия не имею. Ему нужно для начала прийти в себя, а там уже будет видно.
Денис язвительно фыркает, постукивая длинными пальцами по старому столу, накрытому пожелтевшей скатертью.
— Прийти в себя? Кто-то явно упускает из виду то, что он псих.
Денис извёл себя дурными мыслями, пока Игорь там миловался со своим рыжим. Обещал сам себе больше не устраивать истерик, а сейчас вот смотрит на эту каменную рожу — и так кулаком съездить хочется! Может быть, тогда легче станет?
— Всё с ним нормально, — твёрдо заявляет Гром, хотя сам себе не особо-то верит: те, у кого всё нормально, людей не сжигают.
— Игорь, ты, конечно, извини, но я согласна с Денисом. Никто из нас не может знать, что у него в голове. Он ведь и в прошлый раз тебе улыбался и невинно хлопал своими глазками, а потом бутылкой огрел по голове и подставил. Жизнь тебе едва не испортил, — замечает Юля.
Игорь всё это и сам прекрасно понимает. Он ведь тогда ещё обещал себе, что вот так доверять этому человеку больше не станет. Себя корил за то, что увлёкся, что пустил в душу и проглядел главное, но теперь, когда он знает, что не всегда то, что кажется правдой, на самом деле ею является, он не может так просто отдать человека под суд.
— Ты ведь сама видела детали дела. Сама знаешь, что портрет Чумного Доктора с Разумовским вообще не сходится. Я не психиатр и всю эту хрень разобрать не могу, но тот Серёжа, которого я доставал из этой пещеры, кто готов был в казино собственной грудью людей закрыть, и псих, который поднял на уши весь Питер, — совершенно разные люди.
Эта идиотская вера в Разумовского Дениса злит и вызывает зависть. Он бы тоже хотел, чтобы на этом свете был хоть один человек, веривший в него так же сильно. Особенно когда он сам в себя уже не верит совершенно.
Наверное, этим Гром и привлекает — готовностью защищать дорогих ему людей до последнего. Самоотверженно бросаясь в бой, не думая о последствиях.
— Игорь, психиатрия — наука сложная, и ты никогда не можешь ничего знать наверняка. Его поэтому в клинику и положили, чтобы разобраться с его проблемой и помочь, — мягко проговаривает Дима.
Он ведь сам от Разумовского такого не ожидал. Он давал ему веру в хороших людей, осознание, что не всё человечество ещё прогнило, а потом такой вот поворот… Дима — идеалист, а таким всегда особенно сложно разочаровываться в людях.
— Видел я, как ему там помогают. В гроб краше кладут, — злясь на докторов, отвечает Гром.
Ему эти синяки на рёбрах теперь в кошмарных снах являться будут! Серёжа ведь был там совсем один: ни поддержки, ни помощи, всеми брошенный, наедине с врачами, смотрящими на него как на научный эксперимент.
— Да, медицина у нас в стране не самая гуманная. Но он должен ответить за то, что совершил, — говорит Пчëлкина.
— И что ты предлагаешь? Вернуть его обратно в психушку? Наказать за то, чего он не делал, и с чистой совестью жить дальше? — громче, чем хотелось, бросает в ответ Игорь.
У него нервы и так на пределе. Ему бы просто отдохнуть, поспать хотя бы часов восемь.
— Включи здравый смысл хоть на секунду и подумай хорошо своей башкой. Сейчас он там спит, слюни в подушку пускает, а через минуту у него шарики за ролики заедут, и пиздец всем придёт. Побежит вершить правосудие, а всё потому, что ты свои слюни подобрать не можешь и отделить желание где-нибудь его нагнуть от реальности происходящего. Я не хочу проснуться посреди ночи от того, что этот псих решит меня придушить. Его место в дурке, и туда он должен отправиться! — не выдерживает Денис.
А ведь обещал себе — без истерик. Только вот с Игорем по-другому не получается.
Гром прожигает Титова насквозь своими глазищами, смотрит так, будто Денис котёнка на улице отпинал. Вот только Разумовский ни хрена не котёнок. И зубы у него острые — если нужно, глотку перегрызёт.
Юля буквально видит, как между этими двумя молнии сверкают. Честно, она раньше даже и не предполагала, что Игоря так серьёзно клемануло на Разумовском. Думала, перегорит быстро, когда поймёт, что образ благодетеля был лишь фикцией. Она-то, в отличие от Игоря, людям не верит и в каждом ищет подвох. Поэтому Титов ей чем-то и импонирует — не строит из себя не пойми что. Да, он редкостный мудак, но хотя бы этого не скрывает.
У них с Игорем полярно разные взгляды на жизнь, так что немудрено, что они постоянно сцепляются, как кошка с собакой.
— Игорёк, давай так. Ты с разговором не тяни и Разумовского, как принцессу, от нас не оберегай. Мы все тут хотим разобраться в ситуации, так что проснётся он утром — и сразу на разговор. Нам понять нужно: появление Чумного Доктора в Сети — его рук дело или нет, — говорит Юля.
Игорю совершенно не нравится идея коллективного допроса, но Пчёлкина права: следует узнать, что произошло, и, как бы ни хотелось, от этого разговора Серёжу всё равно не спасти. Так что лучше так, под присмотром, чем обманом и наедине.
— Да вы тут ёбнулись все, или как? У меня уже такое чувство складывается, что психи тут вы, а не Разумовский. Вместо того чтобы вызвать людей с Питера и вернуть его в дурку, вы ему постельку стелете и разговоры разговаривать планируете! — вспыхивает Титов, резко поднимаясь с насиженного места. — Долбоёбы, блять!
Денис буквально вылетает на улицу, не забыв напоследок громко хлопнуть хлипкой дверью. Ему срочно нужны сигареты и возможность отдохнуть от этой благородной рожи. Спаситель, блять, больных и убогих!
— Да уж… — тяжело вздыхает Юля, пытаясь переварить всё произошедшее.
