Он откидывает пассажирское сидение назад и перебирается к Роджеру, с трудом устраиваясь в маленьком пространстве. Это чертовски неудобно, и чёрт возьми, они стоят на обочине, где-то в черте города и любая проезжающая машина может увидеть всё, что творится тут сейчас, но если честно, Бену похуй, до того, что он даже не потрудился бы остановиться, будь тут журналист с камерой наготове. Джо сказал бы, что он сошёл с ума, может быть и так, но Бену нравится быть сумасшедшим.

Он покусывает бьющуюся на шее венку и спускается вниз к ключицам, а Роджер будто растворяется в этом моменте.

Он не думает ни о чём, его голова пуста, как и мысли, и никаких чёрных глаз или длинных кудряшек, он впервые не думает о Фредди, Брайане и своём чувстве вины. Спроси у Роджера кто-нибудь, какого чёрта он сейчас творит, он бы ни за что не ответил. Впервые в жизни он собирается сделать что-то, чего хочет сам, а не то, что так упрямо навязывает ему общество. И это так круто - не бояться, не быть трусом.

Губы Бена как будто везде, Роджер чувствует чужой член, что упирается ему в бедро, и это нихрена не противно, это так охуенно, что Роджер готов кончить прямо сейчас. Всё идеально, и он почти не слышит, как тишину разрывает знакомый до мелочей голос, ведь руки Бена у него под толстовкой, а губы на его губах.

Голос Фредди пробивается как через толщу воды, он поёт о том, что хочет освободиться, и Роджера прошибает осознанием. Возвращение в реальность сродни падению с Тауэрского моста и в голове всё по новой: Фредди, наркотики, СПИД, Брайан, депрессия, больница. А он здесь, с парнем, которого от силы месяц знает, кажется, готов трахнуться прямо сейчас.

Роджер скидывает Бена с себя до того резко, что тот со всей силы бьётся головой о крышу машины, оседая на водительское сиденье. Глаза у Роджера огромные, а в них столько страха, будто он загнанный хищником в угол. Бен искренне не понимает, что он сделал не так, ведь всё было так хорошо.

— Роджер? — осторожно произносит Бен. — Всё хорошо?

Он тянется рукой, чтобы прикоснуться, но Роджер отшатывается как от огня. Ничего не хорошо, и экстрасенсом быть для этого не нужно.

— Да, — неуверенно бросает Роджер в ответ. — То есть, не совсем. Чёрт!

Он прячет лицо в ладонях и качает головой.

— Мне нужно подумать. Извини! — тараторит он и выскакивает из машины так резко, что Бен даже среагировать не успевает.

Бен хочет броситься вдогонку, но Роджера уже и след простыл, словно он обладает какими-то сверхспособностями и умеет исчезать. Бен замечает отъезжающую машину и понимает, что Роджер успел поймать попутку, и где его теперь искать, неизвестно. Да и нужно ли.

Бену кажется, слово по нему проехался каток, будто все его кости перемололи в крошево, и даже дышать сейчас - непосильная задача. Может быть, он просто бьётся в закрытую дверь? Может быть, пора признать очевидное или хотя бы дать Роджеру то, о чём он просит?

Бен знает, к кому Роджер пойдёт, но обещает себе не бежать вслед: если ему нужно время, он готов подождать. Жаль вот только, этого времени у них может и не быть. Он со злостью хватает в руки телефон, будто это и правда он виноват в том, что произошло, и горько усмехается, когда видит пропущенный от Джо.

***

Роджер едва ли осознаёт происходящее. Так бывает с ним уже не первый раз: сначала он проснулся в будущем, которого он вообще-то хотел бы никогда не знать, а потом его мир вывернули наизнанку.

Он старается концентрировать внимание на обыденном: дорога, раскинувшаяся бесконечной серостью впереди, гул мотора и какая-то откровенно попсовая песня, звучащая в салоне неизвестной машины. Он едет, но вот только куда?

Роджеру кажется, что всё это время он будто находился где-то не здесь, зарылся в своё подсознание настолько далеко, что даже не помнит, как в машину сел. И всё, что произошло до этого, кажется таким призрачным, ненастоящим: Роджер, драка, поцелуй…

Чёртов поцелуй будто отпечатывается на губах чужим вкусом, запахом, ощущением крепких рук под одеждой и главное - осознанием того, что не было противно, скорее даже наоборот.

— Парень, тебе куда вообще? — подаёт голос водитель.

Голос врывается в мысли так резко, что Роджер даже вздрагивает, будто взаправду всё это время думал, что в машине он один. Он трёт глаза, пытаясь сфокусироваться на мужчине средних лет на водительском сидении.

— Не знаю, — отвечает Роджер первое, что приходит в голову, потому что и правда понятия не имеет, куда он вообще.

Роджер попросил бы в шестьдесят девятый, но вот только вряд ли машина станет машиной времени и вернёт его домой.

— Остановите здесь, — отстранённо бросает Роджер, получая в ответ взгляд, полный сомнения.

— Ты уверен?

Роджер смотрит в окно, натыкаясь взглядом на незнакомые улицы, дома, бесконечно спешащих людей, и кивает.

— Да.

Водитель тяжело вздыхает и что-то неразборчиво бурчит себе под нос. Возможно, он замечает, что Роджер не в себе, но с другой стороны, разве есть ему дело до постороннего, странного парня, у которого в голове, кажется, вообще не пойми что?

Мужчина тормозит у какого-то здания и недовольно фыркает, когда Роджер протягивает ему несколько смятых купюр.

— Брось это, мне ведь по пути.

Роджер с трудом выдавливает из себя подобие улыбки и благодарит незнакомца, прежде чем покинуть тёплый салон автомобиля.

Город мгновенно обдаёт его прохладой и сыростью. Мелкие капли дождя неприятно падают на лицо, а промозглый ветер забирается под воротник и холодит колени, лишний раз напоминая Роджеру о странностях современной моды.

Он не знает этого района Лондона и даже не уверен, бывал ли здесь когда-то, а даже если и бывал, то вряд ли вспомнит, ведь всё слишком поменялось за эту хренову тучу лет.

Роджер бесцельно идёт вдоль небольшого парка, словно белая ворона среди спешащих людей, и пытается осознать, почему теперь его жизнь стала похожа на дешёвую мелодраму с закрученным, но абсолютно бредовым сюжетом.

Как вышло так, что все его мечты в итоге исполнились, но в какой-то слишком извращённой манере, будто судьба решила посмеяться над ним, преподнося подарок, но забирая в ответ не меньше. Почему жизнь превратила его в такого эгоистичного мудака и отняла у него самое важное - умение чувствовать и любить.

Роджер знает, что он не святой и не всегда умет правильно расставить приоритеты, но Фредди это ведь не просто сосед, не просто прикольный парень, с которым можно болтать часами и дурачиться словно им пять лет, он куда больше, куда важнее. С Фредди не нужно пытаться быть кем-то, строить из себя непонятно что и подбирать слова. Роджер никогда не встречал людей, с которыми всё было так правильно, будто они сиамские близнецы, разделённые при рождении и наконец-то встретившие друг друга в этом огромном, полном серых людей городе. Фредди наполнил его мир яркими красками, показал, что значит не быть как все и поверил в него так, как раньше не верил никто, может быть, только Бри. И Роджеру мерзко от самого себя, ведь слова собственного двойника звучат в голове так ярко, что вытравить их, кажется, теперь не выйдет никогда. Неужели он действительно так много не замечал?

Выходит, он никогда не был настоящим другом для тех, кто всегда был рядом и ставил его в приоритет.

Роджер хватается за телефон и продрогшими пальцами набирает Бри короткое смс. Желание увидеть его на грани истерики. Роджеру нужно хоть что-то, что связывает его с настоящей жизнью, что-то, что даст почувствовать себя живым.

Роджер хочет увидеть в ореховых глазах жизнь, ту, что горела там всегда яркими вкраплениями зелёного, потому что теперь Бри совсем не выглядит живым, скорее, бледной тенью себя самого. И Роджер знает - дело не в возрасте, дело в том, через что ему пришлось пройти, и Роджер помнит, как однажды обещал, что будет рядом всегда, у них тогда были короткие волосы, смешные прикиды с закосом под Элвиса и вера в то, что однажды их услышит целый мир, и он ведь услышал, но только друг друга они слышать, кажется, перестали, и это хуже всего. Роджер правда готов променять все эти деньги, славу и прочее просто ради того, чтобы знать, что он не оставил Бри одного, не бросил, когда был нужен, и вместе они смогли помочь Фредди, дать ему понять, что он не одинок и никогда не был.