— Отпусти! — рычит Тейлор в надежде вырваться из цепкой хватки.

Он не знает, куда он пойдёт, ведь разумом прекрасно осознаёт, что бежать бить морду своей старшей версии - верх идиотизма, но он словно действует на инстинктах. Кто-то должен ответить за то, что произошло с Фредди, и обвинить во всём себя не так уж и сложно, учитывая все, что он успел узнать.

Как он мог жить все эти годы, купаться в роскоши и беззаботно засыпать в объятиях очередной шлюхи, зная, что Фредди больше нет, зная, что он не помог, когда был так нужен?

— Тебе нужно успокоиться, Роджер, — как можно мягче произносит Бен, но хватку не ослабляет.

На Роджера больно смотреть. Бену кажется, что вся боль этого с виду хрупкого парня ровно пропорциональна его собственной, ведь смотреть, как страдает тот, кто дороже всего, то ещё удовольствие.

— Я сказал, отпусти меня! — кричит Роджер и брыкается, больно впиваясь короткими ногтями в тонкую кожу запястья. — Убери свои руки нахрен, иначе можешь забыть обо мне навсегда, хрен я вообще когда в этой квартире появлюсь!

Слова больно режут по больному. Бен прекрасно помнит, что уже однажды почти потерял Роджера, но сейчас другое. Впервые чужие интересы важнее собственных. Роджер уязвим и не в меру эмоционален сейчас, Бен не даст ему натворить глупостей, пусть это будет стоить ему самого важного, что у него есть.

— Роджер, прошу тебя, просто успокойся, давай поговорим, — снова просит Бен, но у Роджера в ушах только шум, а на глазах пелена, он едва ли осознаёт, что делает, когда со всей силы бьёт Харди прямо в лицо.

Бен даже понять ничего не успевает, только чувствует острую боль, пульсирующую слева, и яркий привкус крови во рту. Но это совсем не главное, ведь Роджер всё-таки освобождается и снова рвётся сбежать. У Бена нет времени толком в себя прийти, он просто хватает Роджера двумя руками, вжимая в себя.

Роджер шипит, вырывается, бьёт куда придётся и царапает до крови. Бен в жизни столько матов не слышал, но плевать на всё, он просто держит, будто от этого его жизнь зависит.

— Ненавижу тебя! Ты больше никогда меня не увидишь! Слышишь, мудак, никогда! — кричит Роджер, пока силы не покидают его окончательно.

Он обмякает в чужих руках постепенно, словно батарейка, у которой закончился заряд, а спустя пару минут Бен слышит тихие всхлипы, и длинные пальцы до треска ткани цепляются в его футболку. Роджер плачет.

И в этот момент мир Бена рушится, он, словно в замедленной съёмке, зарывается пальцами в белокурые пряди и поглаживает Роджера по содрогающейся от рыданий спине. Кровь из разбитой губы капает на чужую светлую футболку, некрасивыми кляксами растекаясь по ткани, пока футболка самого Бена мокнет от чужих слёз.

Роджер хочет вырвать всё это из себя, он хочет никогда не знать этого будущего и верить в себя и своих друзей как раньше. Теперь он как никогда чётко осознаёт, что прелесть этой жизни в том, что людям не суждено знать своего будущего, ведь теперь жить как раньше он точно не сможет. Он ненавидит себя за то, чего ещё не сделал даже, но тем не менее ненависть к себе меньше не становится, только укутывается сверху полнейшей безнадёжностью. Больше всего на свете Роджер хочет открыть глаза и обнаружить себя в объятиях Фредди, чтобы просить у него прощения, он даже готов поверить в эту иллюзию, но руки у Бена сильные, крепкие, он пахнет сигаретами и дорогой туалетной водой, и он абсолютно точно не ждёт от Роджера никаких извинений, хотя в его-то случае действительно есть за что. Роджер злится на себя, злится на Брайана, на сучью судьбу и жизнь в целом, но не на Бена, ведь только сейчас он в полной мере осознает, как сильно он ему благодарен.

Роджер знает, он не подарок: Брайан давно бы обиженно хлопнул дверью перед его носом, а Фредди задал бы ответную трёпку, обязательно с битой посудой и выдранными клоками волос, но не Бен. Он терпит все его выходки, хотя, в отличие от того же Мэя, с которым его связывает целая жизнь, Бен ему ничего не должен. И Роджер не совсем глупый, чтобы не понимать, что парню он симпатичен, собственно, Бен это и не скрывает особенно, вопрос в другом: почему Роджер ещё не убежал сломя голову и позволяет видеть себя таким открытым и уязвимым в момент своей слабости? Ответа у Роджера нет, впрочем, ему сейчас совсем не до этого.

— Спасибо, — куда-то в шею шепчет Роджер, когда слёз больше не остаётся.

Бен только прижимает крепче и дышит загнанно, тяжело, будто марафон пробежал.

— Сбежать больше нет желания? — осторожно интересуется Харди, медленно выпуская Роджера из цепкой хватки.

— Разве что от себя, — печально улыбается Роджер и отступает на шаг, в полной мере оценивая нанесённый им ущерб.

У Бена разбита губа и на щеке проступает след от удара, руки расцарапаны в кровь, словно на него бешеный кот напал, но глаза его всё равно смотрят с теплотой.

— Извини, — сдавленно отзывается Роджер и едва успевает одёрнуть себя, чтобы не прикоснуться к разбитой губе пальцами.

— Тебе это было нужно. Я понимаю, — отвечает Бен.

Да, возможно, Роджер порой чрезмерно эмоционален, но разве можно говорить о мере, когда теряешь близкого человека? Бен отлично помнит, в каком состоянии был Джо, когда не стало его отца. Джо, в отличие от Роджера, привык прятать истинные эмоции за маской балагура и весельчака, но в тот момент он едва ли мог держать эту маску, она осыпалась постепенно, пока эмоции не взяли верх, и Бен знает, что главное - чтобы в этот момент кто-то был рядом, чтобы не дать человеку погрязнуть в чувстве собственной вины.

— Больно? — виновато потупив взгляд, спрашивает Тейлор.

— Ты себя переоцениваешь, — утирая с подбородка кровь, усмехается Бен.

— Мудак, — беззлобно бросает Роджер в ответ.

Пресловутые кошки, всё ещё не утихая, скребут на душе, но становится немного легче. Роджер так долго копил в себе всю эту чёртову злость на этот гребаный мир, что рано или поздно заряд должен был сдетонировать, жаль только, что Харди попал под горячую руку. Роджер, конечно же, привык к таким потасовкам, у них с Фредди драка по расписанию чуть ли не каждый день, и Роджер до того сроднился со вспыльчивым нравом парса, что уживаться с полностью уравновешенным Беном - что-то из области фантастики.

— Зелёный чай, или что покрепче? — спрашивает Харди, будто и правда читает его мысли.

— Что покрепче, — отвечает Роджер.

Выпить хочется чертовски сильно, а ещё лучше - вообще нажраться до потери сознания. Роджер на самом деле не отказался бы от травы или от чего пожёстче, но что-то ему подсказывает, что Бен этого не оценит.

Бен ненадолго пропадает в ванной, Роджер слышит шум воды и идёт на кухню, давая Харди время привести себя в порядок. Ему бы и самому не помешало, но Роджеру сейчас глубоко плевать на то, как он выглядит.

Он хочет схватить телефон и набрать номер Брайана, чтобы высказать ему всё, что ворохом мечется в его душе после просмотра этого гребаного фильма, но он держится, потому что знает: Мэй сразу же примчится сюда, а видеть его именно в этот момент абсолютно точно не хочется.

Бен возвращается быстро, он ставит на стол бутылку виски и разливает алкоголь по стаканам, усаживаясь напротив. Какое-то время они пьют молча, не решаясь заговорить.

— У меня пиздец как много вопросов к этому кучерявому засранцу, — наконец-то бросает Роджер и тянется к сигаретам.

— Его не в чем винить, Роджер. Ты ведь не знаешь ничего. Брайану пришлось несладко.

— Что ты имеешь в виду? — хмурится Роджер, глотая очередную порцию никотина.

Бен не знает, имеет ли право говорить, в конце концов, это не его жизнь, чтобы делиться переживаниями. Он выбирает самый приемлемый вариант - быстро вбивает в Гугл запрос и протягивает Роджеру телефон, предлагая ознакомиться самому. Он надеется, что не сделает этим хуже.

И Роджер читает, с каждой строчкой чувствуя, что от его и так истерзанного сердца отрывается ещё кусок. Роджер почти ненавидит себя за то, что ещё минуту назад хотел задать Бри хорошую трёпку и мысленно уже окрестил его предателем. Брайан потерял друга, а после - отца и жену. Выходит, не только Фредди был один. Роджер узнает о таблетках и депрессии, о нежелании жить и чёртовой психушке. И только один вопрос всё ещё бьётся в его голове: где, чёрт возьми, был он сам?