Роджер широко зевает, треплет рукой волосы на затылке и запрыгивает на высокий стул, первым делом хватаясь за сигареты.

— Я говорил с Брайаном, — бросает Бен.

Он достаёт чашку и заваривает Роджеру кофе, на что тот благодарно кивает и жадно затягивается сигаретой.

— Я понял. Ты сказал ему обо мне?

Бен усмехается и фыркает, вопросительно вздёрнув брови.

— Думаешь, это хорошая тема для обсуждения по телефону?

— Думаю, что он охренеет в любом случае, — смеётся Роджер, мысленно представляя физиономию Мэя, когда он заявится к нему домой.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тяжело вздыхает Бен, ему не хочется прослыть полным психом в глазах Брайана Мэя.

Роджер совсем не выглядит серьёзным, напротив, его, видимо, накрывает каким-то игривым настроем, он в несколько больших глотков допивает кофе, докуривает почти до фильтра и так же резко поднимается на ноги, подмигивая Бену, прежде чем скрыться за дверью уборной, оставляя его наедине с тяжёлыми думами.

Они собираются в непринуждённой атмосфере, Роджер заражает своей энергией и Бен уже не чувствует себя таким взволнованным, наблюдая за тем, как Роджер расчёсывает свои прекрасные волосы.

— Нас сфоткали вчера, — как бы между делом говорит Бен, — тебе предстоит знакомство с моими друзьями, если ты не против, конечно.

Бен был бы рад, откажись Роджер от этой затеи, всё было бы проще, но Роджер, напротив, кажется очень заинтересованным.

— С чего бы мне быть против? — фыркает он. — Мне нравится эта идея. Наконец-то увижу этого таинственного Джо.

— Он вовсе не таинственный, — коротко бросает Бен, — но довольно своеобразный. Будь готов.

— Вы с ним близкие друзья? — Роджер многозначительно играет бровями.

Посмотреть на этого Джо и правда хочется, Роджер не знает, почему его так это заботит, но мысль о том, что этих двоих связывает что-то большее, проскальзывает в голове Роджера куда чаще положенного. Он пока ещё не разобрался, с чем связан этот интерес, но жизнь Бена как-то незаметно вошла в его круг интересов наравне с музыкой. Роджер не помнит, чтобы кто-то мог заинтересовать его настолько, разве что Фредди. Но Фредди необычный человек, таких едва ещё на планете встретишь, чего не скажешь об этом парне. Бен не носит яркую одежду и не бросается на Роджера в желании расцарапать лицо, но тем не менее с каждым днём подогревает интерес всё больше. Роджера это немного пугает, но не больше, чем захватывает.

— Смотря что ты имеешь в виду, — отвечает Бен, пытаясь убедить себя в том, что в вопросе нет двойного дна.

В ответ Роджер только пожимает плечами и резво сбегает в комнату.

— Я пойду, соберусь, нужно произвести на Бри должное впечатление.

— Ты что задумал? — кричит Бен ему вдогонку, но вопрос остаётся без ответа.

Бен выкуривает свою утреннюю порцию никотина и продолжает сборы. Он придирчиво выбирает одежду, хотя смысла в этом ровно ноль, скорее просто чтобы отвлечь себя от идиотских мыслей и хоть немного успокоить расшатанные нервы. Когда Роджер выходит из комнаты, Бен едва не роняет челюсть на пол. Знакомый серебристый пиджак и узкие штаны в один миг возвращают образ Тейлора обратно в семидесятые. А кажется, именно этого они и пытаются избежать.

— Не смотри на меня так, включи логику, Бен, — фыркает Тейлор, поправляя у зеркала свою лохматую копну волос. — Бри должен понять, откуда я, так будет правильней.

Бен тяжело вздыхает и пальцами трёт переносицу.

— Он либо поверит тебе, либо сочтёт нас двоих полнейшими психами.

Второе более вероятно, думает Бен, но вслух об этом не говорит. Он учится доверять Роджеру, и это даётся ему легче, чем могло бы с кем-то другим.

— Мы слишком долго знакомы с Брайаном, чтобы он мог сомневаться во мне, так что не дергайся так, — весело бросает Роджер, влезая в свои разноцветные кеды.

Бену не остаётся ничего кроме как довериться.

***

К дому Брайана они приезжают примерно через час.

Роджер смотрит на большой шикарный дом широко открытыми глазищами, даже не моргая и смешно приоткрыв рот, так, будто увидел по меньшей мере космический корабль. Кажется, даже новомодные чудеса техники не произвели на него такого впечатления. Бен хочет что-то сказать, но не может подобрать слов, он нервничает, что совершенно неудивительно, а Роджер тем временем отмирает, присвистывает и усмехается.

— Нихрена себе! А мы и правда рок-звёзды.

Бена немного отпускает накатившее лавиной напряжение, и он легко улыбается самыми краешками губ.

— Ты сомневался?

— На то были причины, — фыркает Роджер, всё ещё с восторгом осматриваясь по сторонам.

— Не замечал за тобой излишней скромности, — отвечает Бен, не отрывая взгляда от Тейлора, который забавно щурится от яркого солнца. Лёгкий ветерок едва треплет его и без того лохматые волосы, и сухие белесые кончики легко ласкают длинную худую шею и бледные щеки. Бен зависает на несколько секунд, не в силах отказать себе в такой малости, как представить свои пальцы так же нежно и невесомо скользящими по

этой коже. Он бы все отдал, чтобы спуститься лёгкими поцелуями вдоль шеи, выцеловывая каждую голубую венку, но увы, этого никогда не будет.

— Это не скромность, а прагматизм. Я не Дэвид Боуи и я знаю, чья это заслуга, — говорит Роджер своим звонким голосом, вырывая Бена из грёз.

Бену не нужно спрашивать, они оба знают, о ком идёт речь. Он хочет сказать что-то глупое о том, что Роджеру не стоит преуменьшать своих заслуг, но вовремя понимает, что это будет лишним, так как Роджер ещё успеет это понять, когда узнает, как на самом деле ярко он может блистать, словно звёзды в ночном небе, до которых никогда не дотянуться руками.

— Ладно, к хренам философию, хочу довести этого засранца до инфаркта, — хитро усмехается Роджер и срывается с места быстрее, чем Бен успевает сказать хоть слово.

Он хочет всё обсудить, придумать план, объяснить это Брайану постепенно, не бить с размаху по голове, но это ведь чёртов Роджер Тейлор, и с ним никогда не бывает так, как запланировал. Если можно описать его одним словом, Бен без сомнения сказал бы — «стихия», его не покорить и не усмирить ничем. Раньше Бен думал, что это дух времени: бесшабашное поколение семидесятых, для которых свобода — синоним жизни, но теперь он вдруг понимает, не время владеет Роджером, а Роджер владеет им.

— Постой, Роджер, — едва поспевая за барабанщиком, бросает Бен, — подожди. Ты ведь не собираешься просто позвонить в дверь и заявить ему «Привет, братан!», или как там у вас принято?

Роджер в ответ только моргает длинными ресницами и так же стремительно звонит в дверь, не оставляя Бену ни единого шанса придумать хоть какой-то запасной план на случай, если Брайан сочтёт их психами.

— Именно это и собираюсь сделать, — беззаботно бросает Тейлор, пафосно поправляя воротник своего блядского пиджака.

Бен слышит, как открывается входная дверь, и от нервов даже закрывает глаза, он не уверен, что хочет видеть лицо Мэя в этот момент.

— Это шутка такая? — слышит Бен как через толщу воды.

— Твою же мать, эта швабра всё ещё на твоей голове! — мгновенно отзывается Роджер и совершенно бесцеремонно протягивает руки, пальцами ощупывая седые кудри.

Видеть Брайана таким до того странно, что Роджер не может понять в полной мере, что он ощущает. Чувство страха и какой-то детской радости смешиваются воедино. Вот он, Бри, его любимая двухметровая швабра, тот Бри, с которым он и в огонь и в воду, и взгляд его всё такой же серьёзный, всепонимающий, но до чёртиков охуевший. Ещё несколько дней назад Роджер скидывал его пьяное тело на скрипучий старый диван, и волосы его были так же растрёпаны, но они были тёмными, густыми и непослушными. Брайан тянул к нему свои длинные ручища с такими же длинными тонкими пальцами и нёс какую-то несусветную хрень об их великом будущем, и на молодом, румяном от алкоголя лице не было ни одной морщинки. Это совсем не то же самое, что Роджер видит сейчас перед собой.