Баки автоматически берёт фотоаппарат, отмечая, как на лице его Капитана появляется выражение лёгкого офигения.

— Нажимаете вот на эту кнопку, — старательно объясняет ему девушка, — вот тут вот фокусируетесь… Спасибо!

Баки фотографирует несколько раз. Их спонтанные незнакомки радуются своему путешествию, на них лёгкие яркие платья и такое веселье в глазах, что даже фотографии, сделанные руками Зимнего Солдата, получаются абсолютно летними.

— Постарался захватить панораму и чтобы лица были видны, наверное, надо было Стиву фотографировать, он видит композицию и всё остальное…

— Просто отлично! — восклицает девушка, забирая у него фотоаппарат и рассматривая снимки. — Мы можем вас тоже сфотографировать! Хотите?

— Нет, спасибо… — тихо начинает Стив.

— Да, — быстро произносит Баки и протягивает девушке свой телефон с потрясающим разрешением, прижимается к Стиву, чувствуя, как тот его обнимает. Ему всё больше нравится Италия. Прекрасная страна, в которой вопросу вкуса и досуга уделяют чуть ли не больше внимания, чем политике.

— Отлично смотритесь вместе, — вдруг восклицает вторая девушка, молчавшая до этого момента. Баки улыбается.

3.

В кофейне Баки долго колеблется, не решаясь сделать выбор. Ему всё ещё иногда это трудно дается, отголоски прошлого как будто лишают силы воли и способности связно мыслить. Он ни за что не признается в этом Стиву, хотя тот наверняка и так в курсе.

Кофе он любит — за запах, горечь вкуса и стильную культуру, которую вокруг него создали. Только чёрный горький уже начинает надоедать, а попросить что-то новое и модное как-то неловко. К тому же через десять минут нужно будет встретиться с Романофф и, видимо, выслушать все причитающиеся комментарии за попытку пить какой-нибудь ванильный капучино. Или неправильно поставленное ударение в слове «латте».

От тяжких раздумий Баки отвлекает ощутимый тычок в плечо и требовательное «Эй!». Он опускает взгляд и с некоторым удивлением обнаруживает рядом с собой мальчишку лет десяти или, может быть, чуть старше. У него светлые волосы и пытливый взгляд голубых глаз, какой, наверное, только у детей и бывает.

— Ты же Баки Барнс! — сообщает ему мальчик с таким видом, как будто это совершенно неопровержимый факт и к нему обратились только чтобы получить формальное подтверждение. Баки на мгновение впадает в ступор. Медийный человек в их паре — Стив (он может отрицать это сколько влезет, но ему посвящали целую чёртову секцию в Смитсоновском музее!), Баки, конечно, мелькал рядом с ним в репортажах пару раз, но этого явно недостаточно, чтобы его узнавали в общественных местах.

— Понятия не имею, кто это, — отвечает он и отворачивается. Видимо, с самого момента их со Стивом приснопамятной встречи его навык отрицать факт того, что он — Баки, так и не улучшился, потому что мальчишка дёргает его за рукав.

— Имеешь, конечно же!

— Нет! — отрезает Баки тем тоном, который кому угодно явно даёт понять, что лучше к нему не лезть. На детей этот тон, видимо, вообще не действует.

— Тогда руку покажи! — произносит мальчик победоносно.

Баки прекрасно понимает, что ведётся на детскую провокацию, но почему-то вынимает из кармана правую руку и демонстрирует её ребенку. Тот качает головой с видом настолько разочарованным, что становится понятно — от Баки таких дешёвых попыток выкрутиться он никак не ожидал.

— Другую руку, — произносит он с видом великомученика.

Баки про себя улыбается и приходит к выводу, что такой уровень фанатства на самом деле заслуживает награды, достаёт из кармана левую руку и слегка закатывает рукав. Нестерпимо хочется добавить клишированную киношную фразу «Тебе всё равно никто не поверит».

Глаза мальчишки округляются, и в них тут же отражается прощение за все предыдущие выкрутасы со стороны Баки и попытки отрицать очевидное. Он протягивает руку, чтобы дотронуться до пластин, но тут же отдёргивает, видимо решив, что уже опасно близко подошёл к лимиту наглости.

— А… а… а она… — на его губах замирают, наверное, десятки вопросов (ну, точь-в-точь Стив, когда Баки милостиво дал ему понять, что не так уж и против этих самых вопросов и даже прикосновений: «А если на неё подуть, ты почувствуешь?», «А если водой облить?»), — а ты ей можешь пули отражать? — спрашивает громким заговорщицким шёпотом.

— Могу, — произносит Баки.

— Классно! Ты крутой! — радостно восклицает мальчишка. — А ты… а ты с Тором знаком?

— Знаком, — снова кивает Баки, чувствуя, что его рейтинг возрастает с каждой секундой.

— А сфотографироваться с тобой можно? Обещаю никуда не выкладывать! Только своим покажу…

— Что заказываете? — девушка за стойкой вопросительно смотрит на Баки, и тот к своему ужасу понимает, что подошла его очередь.

— Я… — он кидает взгляд на мальчишку, только несколько секунд назад сообщившего про его крутость, и понимает, что «ванильный капучино» ему не простят. — Эспрессо, пожалуйста.

4.

— Давно тебя жду, — Баки старается говорить как можно беззаботнее, чтобы фраза больше смахивала на дружескую шутку, но Стив каким-то образом умудряется улавливать в его голосе даже тончайший намёк на обиду. И с собственной мимикой он уже довольно хорошо справляется, умеет делать вид, что всё замечательно, но Стиву ничего не стоит его раскусить. Он всё-таки не любит быть один.

Вместо извинения Стив наклоняется к нему и жарко целует, закусывает губу Баки — быстро, страстно и тут же отстраняется — призрак его теплого дыхания так и остается на губах.

Больше всего Стив боится причинить боль. Поэтому иногда с ним очень сложно. Поэтому целуется он очень аккуратно и ещё аккуратнее называет Баки теми самыми дружески-задевающими прозвищами, которые так легко ему давались целую жизнь тому назад.

Мир вокруг кажется ярким и завораживающим. Они стоят в тени балкона каменного дома, где можно кожей впитать тёплый летний воздух, не щурясь на практически вездесущее солнце.

Руки Баки скользят по груди Стива — томительными движениями, намёками, обещанием чего-то ещё более сладкого — той части их жизни, которая вернулась к ним так недавно, той части Баки, которую он с затаённой радостью открыл в самом себе. Он обнимает Стива — это движение выше всяких понятий о сексе и морали, это жест защитника и защищаемого, преисполненный нежности и желания быть рядом.

Он тянется к губам Стива и впивается в них, потому что хочет дать понять — только близость Стива и подарила ему когда-то силы жить дальше, он хочет, чтобы его называли задиристыми эпитетами, потому что они вырывают его из прошлого, где у него и имени-то не было, в мир, где друзья зовут его забавным прозвищем — Баки. Он хочет, чтобы Стив целовал его, сладко, жадно, закусывал губы до крови…

— Эй вы! — в идиллический момент раскатом грома врывается крик сердитого мужчины с балкона рядом с тем, под которым они укрылись. — У себя дома устраивайте амур-тужур! А тут нечего!

Стив и Баки синхронно задирают головы, чтобы разглядеть крикуна.

— Ха, так, а я же вас двоих знаю!

— Как некстати, — тянет Стив.

Баки тихо смеётся куда-то ему в плечо:

— Надо бежать отсюда, пока коллекция Наташи не пополнилась новым потрясающим видео.

— В прекрасном разрешении, — подхватывает Стив.

— Гаджетом с гравировкой «Старк Индастриз».

Вдвоём они уходят навстречу закатному солнцу.

========== Часть 2 ==========

— Нет, Стив, ты это сейчас на полном серьёзе? Как так вообще получилось?

В супермаркете свежо и пустынно, покупателей практически нет. За их спинами пристраивается пожилая дама, пришедшая закупить свежую зелень; миловидная девушка на кассе улыбается терпеливо и немного устало. Стив переводит взгляд с неё на карточку в своих руках, как будто это поможет как-то разрешить непростую ситуацию.

— У тебя правда закончились деньги? Ты бы пораньше сказал о финансовых трудностях, мы бы начали экономить. Может, ещё разок проверишь портмоне?

— Может быть, ты проверишь своё? — Стив говорит предельно спокойно, но сквозит в его словах интонация, ненавязчиво намекающая, что в данный момент он желает Баки отправиться в те далекие места, из которых он когда-то к Стиву вернулся.