забивает по карманам смятые рубли
сметает в кучи пыль и тряпки, смех и слёзы, горе - радость
плюс на минус дает освобождение
домой!
- Ну, что?
- Не так плохо, дала мукълахь... - отозвалась она вздрогнувшим голосом.
- А как?
- Ну... Руку и ступню ему, конечно, не вернуть... но функции спинного мозга постепенно восстанавливаются... дело в другом... - она запнулась.
- Захочет ли он таким вот на тебе жениться... - пробормотал Гелани.
- На ней-то, да не захочет? - хмыкнул Тимурханов.
- Не умеет - научим, не захочет - заставим! - немедля откликнулся Бек. - Ой! Талгатовна, блин!.. Вот, Бес, чуть что - бьёт смертным боем!
- Мало, мало бьёт... - весело посетовал Тимурханов, опять взглянув на часы. - Ладно, всё равно я никуда уже не успеваю... Едем вместе. Хочу матерные песни послушать.
- Беслан Алиевич!
В зеркало он увидел, как она украдкой показывает Беку кулак, и расхохотался.
Всё возвращалось на свои места.
от голода и ветра
от холодного ума
от электрического смеха
безусловного рефлекса
от всех рождений, смертей, перерождений
домой!
* * *
"У чеченца, как сказал, понаблюдав за нами, имам Шамиль, нет горы, чтобы возвести на нее лучшего из своих, и нет ямы - сбросить худшего.
У нас, чует мое сердце, будут огромные трудности при построении своего государства. Чеченец под свободой подразумевает равенство. Мы все должны жить или одинаково бедно, или богато, иначе у нас всегда будет "революционная ситуация".
(Султан ЯШУРКАЕВ)
* * *
- Ну и куда ты торопилась? С Бесом бы через пару дней и поехали... - Бек тоскливо глянул на медленно продвигавшуюся к блокпосту череду машин и людей. И с ещё большей тоской глянул на сам блокпост. - Коз-злы...
- Бумаги в порядке, деньги есть... - философски отозвался Малхаз. - Ты, парень, зря-то не психуй.
моя имей справка много-много
- Отвык ты просто, - пробормотал Гелани. - Я тоже, когда вернулся... О! Эти ещё...
Эти ещё, - гвардейцы всенародно избранного Президента Республики, - лихо пропылили мимо, провожаемые любящими и кроткими взглядами очереди.
- Я шакалов не боюсь, они на Кавказе не ядовитые... - прокомментировала она вполголоса и спохватилась: - Ильф и Петров, если что!
Пацаны прыснули.
- Сколько же ты в голове держишь, женщина! - жалостливо посетовал Малхаз. - У меня бы давно уже мозги лопнули...
- Мозги?! - развеселился Бек. - У неё?! - И увернувшись, чуть не вывалился в приоткрытую дверцу.
- Вышли бы лучше, размялись, чем без толку языками чесать... - проворчал Малхаз.
Краем глаза она увидела, как к пацанам подошел водитель стоящего сзади красного "москвича", взял у них сигарету и нервно защёлкал зажигалкой. Бек помог ему зажечь сигарету и что-то спросил. Тот, помотав головой, молча закурил.
Она переглянулась с Малхазом.
Докурив, Бек тронул водителя за плечо и опять что-то спросил. Тот, глядя в землю, нехотя заговорил. Странно усмехнувшись, поглядел на вытянувшиеся лица парней и отошёл к своей машине - сзади уже нетерпеливо гудели, очередь, хоть по-черепашьи, но двигалась.
Малхаз тоже посигналил.
- Ху хилла? - выпалила она, когда Бек наконец захлопнул за собой дверцу. - Что случилось?
- У него гранатомёт в машине, - выдавил Бек.
- Что?..
- Под машиной прикручен, - уточнил Гелани.
- К нему пришли и... попросили - перевезти. - Бек глубоко вздохнул. - Если б отказался, точно бы убили. А тут... может, ещё и пронесёт...
- У него детей четверо... А! - Гелани махнул рукой и отвернулся.
Она сцепила руки на коленях.
мышки плакали, кололись, но продолжали жрать кактус
Знакомая до боли скороговорка "паспорта-пассажиры-открыть-багажник" едва коснулась её слуха, и, даже не глядя, она видела позади бледное пятно лица в "москвичонке". А возле блокпоста на классической деревенской завалинке парень в камуфляже перебирал струны раздолбанной гитары, тщетно пытаясь выжать из неё, кажется, летовского "Дурачка"...
- Талгатовна! - прошипел Бек.
поздно, милый, пить боржом
Одной рукой она сдёрнула платок, другой - распахнула дверцу.
