Напрочь забыв о зеркале, павшем смертью храбрых, она ринулась в пустеющий зал.

  На сцене юные дарования из группы "Мэник субсидал", а попросту "Маньяки", уже изрядно поддатые, вяло ковырялись с ударной установкой.

  - Бек! - заорала она и закашлялась.

  Главный "маньяк", ухмыльнувшись, махнул рукой куда-то за кулисы.

  - Только постучи сперва!

  Остальные "маньяки", конечно же, заржали.

  ...вот и сейчас, извините за неровный почерк и кляксы...

  На ведущей наверх шаткой лесенке она едва не переломала себе ноги, спотыкаясь от злости.

  - Бешеная, да от тебя дым идёт! Столбом! - Осклабившись, Бек сдернул её с последней ступеньки. - Случилось что? Ху хилла?

  - Нет! Ни-че-го! - рявкнула она кавалерист-девицей из "Гусарской баллады".

  Девица, - явно не кавалерист, - вынырнув из-под пыльного, когда-то бархатного занавеса, робко пролепетала: "Здрысь" и скользнула вниз.

  Она закрыла глаза.

  Бек почесал в затылке:

  - Талгатовна, ты это... знаешь, как-то выражаться не очень стала в последнее время, за языком-то следи, ты же не какая-ни...

  - Бек, ты что на сцене делал? - осведомилась она сдавленным шепотом.

  - Аппаратуру собирал! - с готовностью доложил тот. - Слуш, а вот такая йоI (девушка), к тебе в фойе подходила, волосы розовые, глаза такие сиреневые... это кто?

  - Это Иванова, - тяжко вздохнула она. - Успокойся, тут тебе ничего не светит!

  - А спорим?!

  - Сан ваш, я, кажется, тебя о чем-то спросила?!

  - Ну, пел, - буркнул он. - Песню. Твою.

  - Это её песня?! - прогудел снизу Панкиллер.

  - Так. Ещё раз, и по-русски, пожалуйста. - Она присела на затоптанную ступеньку. - Чтоб я уже ничего больше не пропустила... Зеркало. Унитаз. Два стула. Две битые морды. Песня... моя?

  - Ну, унитаз там, зеркало, стулья, морды - не я... хотя могу... - хмыкнул Бек. - А песня... это я из твоего стиха сделал... Из того, помнишь, в "Марше", самого первого...

  за дальним лесом выйдет солнце на новый лад

  блеснут арканы, сети, плети, суки на цепях

  по деревянному помосту тяжело бежать

  промокла шкура под нагайкой - рёв и разворот!

  Бек отложил гитару, залихватски подмигнув примолкшей под лестницей толпе.

  - Ох... ренеть! - подытожил Панкиллер басом.

  - Бек... - прошептала она.

  Поглядев на неё пристальней, он присел на корточки:

  - Бешеная, ну чего ты... Я ж тебя... это... прославлю всемирно, къамел дац!

  и нам седло большое, ковёр и телевизор - в подарок сразу вручат

  а может быть, вручат

  * * *

  19.05.03

  И только я расслабилась чуток, как Бек сотоварищи заладили рок-группу. Нет, не так: панк-рэп-рок-группу, это вам не баран начихал! Под не понять каким названием - "Марш-да".

  Но это не самое смешное. Самое смешное, что у него, мать, таки талант. И, что даже более смешно, тексты для него пишу я! Ты жива еще, моя старушка?

  Не знаю, что это со мной стряслось на старости лет, но я от этого та-акой кайф ловлю! Если нашу группу запустить на просторы Руси великой, то, может, и нас как-нибудь назовёт всяк сущий в ней язык...

  Бек усердно намекает, чтобы я намекнула Бесу насчёт нашей раскрутки. Ему уже мерещится запись альбома в Англии и стадионы поклонниц. Ага, щаз!

  Поклонниц он и тут имеет просто вагонами. И каких!!! "Малолетние шалавы на тусовку собрались..." Ой, кошмар... Надо бы обсудить с ним его интимную жизнь, но язык не поворачивается. С вай гIиллакхом у нас, однако, траблы... (Вольный перевод - с вайнахской этикой - проблемы)

  Надеюсь только на то, что у него голова всё-таки есть... ИншаАллах.

  * * *

  В кабинете горел свет, значит, Бек был дома. В семь-то вечера!

  - Вай-вай, алелай! Глазам не верю, неужели в самом деле ты пришёл, Боже мой! - даже не разуваясь, она заглянула в кабинет. - Моя потеря, ты нашлась, входи скорее в дом родной, милый мой...

  Не отрываясь от компьютера, Бек раздражённо дёрнул плечом:

  - Не смешно!

  - Не иначе, что-то в тайге сдохло! - продолжала она веселиться, разгружая сумку. - Что-то такое большое-большое... О, знаю! Тираннозавр Рекс!

  Он снова дёрнул плечом:

  - Отстань, Талгатовна, мешаешь...