— Нет, но от него — быстрее всего. Тиррекус разумен, он знает, как скрыть внешние признаки болезни, и заставляет подвластных ему это делать.

— Но почему ты сразу не сказал мне, что источник заразы — человек?..

— Потому что всё куда сложнее. Источником мог быть и дух. Они тоже чувствительны к гнильянке, хотя заболеть ей могут лишь порченные духи. Скажем так, гнильянка — это эпогей порчи, то, во что она должна развиться и сама собой, но дух прежде умирает, если не соприкасается с гнильянка раньше, и тогда… Мы видим рождение хейви. Более того, у нас появились подозрения, что тиррекус действительно обладает способностью повелевать темными и порченными духами. После того как мы столкнулись с волной духов, целенаправленно стремящихся в Оби…

— Так вот значит как… А в Хоу такого не было?

— Нет. Это… пугает. Мне кажется что тот тиррекус, с которым мы столкнулись здесь, могущественнее устроившего эпидемию в клане Нэндос.

— И что же нам тогда делать?..

— Понять, что было источником, нужно было лишь для того, чтобы вычислить, где может оказаться очередной разлом, дорожка, которая привела в свое время будущий источник к тиррекусу. Мы смогли победить гнильянку, только когда мой дед с его братьями спустились в те проклятые пещеры. И ценой своей жизни убили повелителя хейви. Едва тиррекуса, ставшей причиной заражения, не стало, больные пошли на поправку. Пока он жив, всё остальное — лишь временные меры.

Чашка с горячим чаем в руках дрожала, я поставила её, чтобы не ошпарить пальцы.

— Значит, нужен разлом, — сказала, стараясь думать головой, а не поддаться эмоциям. — Вокруг Оби множество пещер. В Шепчущем лесу есть широкие глубокие ходы, уходящие одни хейви ведают куда, в горной гряде немало шкурников, куда местные обычно не спешат спускаться…

— Знаю, — кивнул Иллиан. — Предстоит много работы. Остается лишь просить о помощи предков, чтобы на это хватило…

Стук в дверь прервал мысль наследника. Громкий, настырный. Послышались протестующие голоса служанок.

— Это ещё что за… — пробормотала я.

Дверь распахнулся, и в комнату шагнул Мохак.

Короткий хвост белых волос жестко топорщится, челюсть выпячена. Вся фигура напряжена, а кулаки так крепко сжаты, словно брат собирался вот-вот устроить драку.

Разозленный яростный взгляд прожег комнату и натолкнулся на меня. Как вкопанный, Мохак застыл на месте.

Я не нашлась сделать ничего лучше, как натянуто помахать ладонью в знак приветствия, надеясь, что двоюродный брат примчался не для того, чтобы добить меня после заражения гнильянкой.

— Лия… С тобой всё хорошо?.. — пробормотал он.

Натянутые мышцы подрасслабились, лицо разгладилось.

— Мохак, я же говорил, что она должна прийти в себя, — несколько устало проговорил Иллиан. — Нужно было просто подождать.

Появление Мохака его отчего-то не сильно удивило.

— А что с гнильянкой? — сухо спросил Мохак, всё также глядя на меня.

Не по себе от этого прямого взгляда.

— У Лии её нет. Мы успели убрать этихелий, а тело и душа побороли остаток скверны. — Ровно сказал Иллиан, медленно пригубляя кофе из кружки и не глядя на моего брата.

Мохак подобрался. Ещё раз посмотрел на меня, явно не веря словам нэндесийца. Затем странно ухмыльнулся, определенно беря себя в руки:

— Так значит, ваши методы хоть в чем-то работают. Удивительно.

— Не очень то вежливо, — вырвалось у меня. — Иллиан вообще-то спас мне жизнь.

— Конечно, — после небольшой паузы ответил Мохак.

Замер, а затем вдруг сдержанно поклонился:

— От лица клана выражаю благодарность за спасение члена правящего рода.

Повернулся и быстрым шагом вышел, не закрыв за собой дверь и оставляя в комнате звенящую тишину.

— Что это вообще было?.. Как его сюда пустили?.. — протянула я, когда одна из служанок поспешно закрыла распахнутую дверь.

Так неловко, словно я увидела что-то, что не предназначалось для моих глаз.

— Попробуй его не пусти. Мохак устроил скандал, грозивший перечеркнуть установившиеся дипломатические отношения между кланами. Удалось отстоять лишь эту комнату, в конце концов, пока ты боролась с гнильянкой, любой вошедший сюда, кроме меня, мог заразиться.

— Никакого стыда… Воспользоваться моей болезнью, чтобы иметь повод бросить камень в сторону Нэндос, — сказала с легким отвращением. — Зачем строить из себя несдержанного подростка? Я же прекрасно знаю, что не будь здесь Нэндос и случись со мной что, семейство Маркения и бровью бы не повело. Но Мохак… такого шутовства я от него не ожидала. Пришёл, чтобы драку устроить прямо около больного человека?…

— Лия, без обид, — вдруг ухмыльнулся Иллиан, зачем-то бурявящий взглядом стену. — Твое ремесло — сила и оперативная тактика, тебя затачивали под это. Дипломатия тебе не близка, ты не обязана улавливать тонких граней мотивации людей, но здесь всё так очевидно, разве не находишь? Ведь ты знаешь Мохака куда дольше меня.

— К чему это ты клонишь?

Слова наследника про мои способности вызвали легкую обиду, впрочем, действительно обижаться на констатацию фактов смысла не имело.

— Если бы Маркений усиленно не подводил к тому, что лучшая партия для объединения кланов — это ты, я бы подумал, что Мохаку обещаны… твои красные ленты.

— Что Мохак — мой жених?.. — Я нервно расхохоталась. — Что за глупости… Он всегда меня недолюбливал, грубил, мы даже дрались в детстве…

Браки между двоюродными сестрами и братьями на Севере — старая традиция чистоты рода, часто практикуемая среди семей вождей, но мой отец и Маркений столь сильно не ладили, что об этом никогда не было и речи. К тому же, из-за неравного брака отца, для Мохака я являлась не лучшей невестой. Куда логичнее заключить брак с дочерью одного из приближенных к вождю фернери.

— Такие как Мохак не умеют показывать симпатии. Для них и грубость — проявление интереса.

— Скорее луна и солнце поменяются местами, чем станет возможно то, о чем ты говоришь, — уверенно ответила я. — Ты ошибаешься, Иллиан. Иногда люди дурно ведут себя по отношению к другим просто потому что могут, потому что хотят, без скрытых мотивов. Мохак вырос, но в глубине души остался тем же злобным мальчишкой, который при возможности скорее пнет твою сумку, стоящую на земле, чем из вежливости предложит её донести…

— Лия, — вдруг резко поднял на меня глаза Иллиан. — Чем дольше ты находишься на Севере, тем меньше шансов, что Север тебя отпустит. Если ты еще хочешь вернуться к жизни в столице и службе короны, — сразу уезжай, едва поправишься до конца.

Я ошарашенно замерла. Затем хотела выразить полное несогласие со странной мыслью наследника, но слова застряли в горле.

Взгляд Иллиана был тверд и при этом в нем тонкой поволокой плескалось нечто, что я не могла распознать.

Но наследник определенно знал, о чем говорит.

Как и я знала, что никуда отсюда не уеду, пока гнильянка еще течет в венах моего брата…

Иллиан на правах врача не отпустил меня домой, а оставил в резиденции Нэндонс еще на несколько дней. Мне требовались ежедневные перевязки раны на руке и уколы антибиотиков, впрочем, и то и другое я могла бы делать сама, но наследник не разделял моих взглядов.

— Ты ведёшь себя так, будто лёгкой простудой переболела, а не заразилась гнильянкой, — насмешливо заявлял он. — Здесь тебя и лечат, и кормят, и всегда есть кому помочь.

— Дома у меня есть Моис…

— С каких это пор наш воин превратился в твою горничную?

Я смеялась. Учитывая, что уборка дома, как и приготовление еды, пока я не оказалась тут, полностью ложились на мои плечи, кто здесь чья прислуга можно было ещё поспорить.

Моис меня навещал. Отчитывался по поводу самочувствия брата, передавал гостинцы от односельчан, которых по соображениям карантина ко мне не пускали. Кроме Моиса, Иллиан, скрепя сердцем, позволил совершить визит вежливости Марике.

Та просидела всего пару минут. Тщательно дыша через платочек, она скороговоркой передала пожелания скорейшего выздоровления от всей семьи, и поспешила удалиться.