— Не дёргайся, ублюдок!

Шофёр отвлёкся на молодого партизана, что было мне, конечно же, на руку. Выхватив «Кольт», я трижды выстрелил в могучую грудь водителя и резко вырвал у него из рук его М16. В этот момент офицер, сидевший в кабине, толкнул свою дверь, сбив Родриго и выскочил наружу. В руке его блеснул револьвер «Кольт Питон», но тут он завопил: мачете Сонни срезало его запястье, будто буйнорастущую лиану. Родриго тотчас же вскочил, выхватил револьвер и пристрелил офицера, пустив пулю в голову.

— Живей в грузовик! — гаркнул я, оглядываясь на дорогу — не едет ли ещё кто.

— Может быть, я поведу, Человек из реки! — услышал я спокойный голос Сонни.

— Ни в коем случае! Прыгайте в кабину, живо!

— Погодите, сеньор Рене! — Родриго склонился над телом офицера и вырвал из его околевших пальцев небольшой портфель с какими-то документами.

— Давай скорее!

Мы забрались в кабину и я, тронув тяжёлый рычаг ручника, нажал на педаль газа. «Урал», как следует прокашлявшись, тяжело тронулся с места. Винтовку я передал Сонни, чтобы она не мешала мне управлять грузовиком. Родриго тем временем судорожно рылся в портфеле убитого офицера.

— Что ты там ищешь, Родриго? — поинтересовался я, не переставая глядеть на ночную дорогу.

— Что-нибудь полезное для нашего командования, сеньор, — ответил Родриго, — Здесь явно есть что-то, что заинтересует команданте в Эсперито.

— Ну, смотри сам! — я прибавил газу, и нахмурился, — Чёрт, этот грузовик явно слишком тяжёлый. Забит чем-то под завязку.

— Оружием и припасами, — ответил Родриго, заглядывая в бумаги офицера и посветив себе фонариком, — Так в накладных написано.

— Ну, конечно, — усмехнулся я, — Подарок для Герильи будет замечательный!

Грузовик шёл на предельных для него с грузом шестидесяти километрах. Я гнал вперёд, не понимая, правильно ли я еду, однако, вскоре на обочине я увидел развилку и знак перед ними. Указатель направо с названием «Эсперито», к которому кто-то приписал красной краской «Либертаде» обозначал, что до города Герильи около пяти миль.

— Скоро будешь дома, Родриго! — пообещал я, сворачивая на правую дорогу.

— До города ещё предстоит нам добраться, Человек из реки! — ответил на это Сонни, прижав свою целую руку к щеке.

Чёртов индеец опять явно что-то знал, потому что из зарослей внезапно выскочил массивный пикап «Сильверадо» чёрного цвета и поравнялся с грузовиком. Из пассажирского окошка высунулся по пояс смуглый детина и, потрясая своим «Калашниковым» указал мне прижиматься к обочине.

— Как бы не так, ублюдки! — прорычал я и рванул руль влево. Раздался оглушительный треск: борт «Урала» поцарапал крыло пикапа. «Сильверадо» немного отстал, но остался слева от грузовика. Я пригнулся: длинная очередь из АКМ сотрясла кузов и снесла боковое зеркало, оставив от него одни металлические лохмотья. Я вновь вильнул влево, и следующая очередь пришлась на кузов.

— Винтовку, Сонни! — скомандовал я.

Индеец живо подал мне М16. Положив ствол «американца» на окошко, я подпустил к себе вновь «Сильверадо» и едва только пикап поравнялся с водительской дверцей грузовика, открыл огонь, не переставая рулить левой рукой. М16 плюнул огнём весьма действенно, срезав бандита с «Калашом» и оставив дорожку пуль на разбитом правом боку пикапа. Одна из пуль вонзилась в колесо и оперативно стала выпускать воздух из пробитой шины. Таким образом, налётчики на «Сильверадо» оказались позади.

— Есть, отличная работа, сеньор Рене! — восхищённо воскликнул Родриго, глядя на произошедшее через уцелевшее правое боковое зеркало «Урала», — Они отстали!

Однако беда не приходит одна. Раздался до боли знакомый свист лопастей в небе, и от верхушек деревьев на двух часах возник советский «Ми-24», он же «Хайнд». Ударив прожектором в кабину, он возвестил из мегафона что-то по-испански, однако я не услышал, что именно, из-за шума двигателя.

— Вот это попали! — тон Родриго из радости сменился на отчаяние.

— Есть ещё запасные магазины? — обратился я к Сонни, но индеец покачал головой.

Однако, каждая секунда была дорога. Понимая это, я внезапно свернул с дороги в заросли и выключил фары. Мы погрузились в темноту, и тут же с неба ударила пулемётная очередь. Ветки деревьев предательски затрещали, но я уверенно рванул через плотный кустарник и остановился в наиболее пышной зелёнке, заглушив двигатель. Теперь оставалось только молиться всем богам и дьяволам мира, чтобы никто с вертушки нас не заметил. Вертолёт, похоже, не особо стремился искать нарушителей, поэтому покрутившись немного вокруг нас и не заметив кузов «Урала» в зелёнке, неспешно удалился на восток.

— Ух, кажется пронесло! — произнёс я, глубоко вздохнув.

— На то воля наших Богов, Человек из реки! — продолжал вещать свой фанатичный индейский бред Сонни.

Переждав для верности несколько минут, я вернулся на дорогу. Мы добрались до очередного указателя: «До Либертаде Эсперито 1 миля» и устремились вперёд.

— Скоро блокпост, — оповестил Родриго, — Сейчас осторожнее, парни, иначе!

Кузов вновь сотрясли очереди, и я поспешно вывернул руль. Нас ослепили очередным прожектором, и я с размаху влетел в толстый ствол дерева на обочине. Ну вот и отъездились! Движок заглох, а из-под капота поплыл густой тёмный дым.

— Ни с места, революционный патруль! — услышал я грубый возглас.

Водительская дверь открылась, и меня вытащили наружу, сразу же поставили на колени, а в затылок упёрся ствол «АК-47». То же самое, по-видимому, сделали с моими спутниками. Сонни угрюмо молчал, а вот Родриго стал причитать:

— Не убивайте, ребята! Я — Родриго Вагос, капрал Геваристской армии, с базы Сантьяго! У меня важная информация к команданте!

— А ну, заткнись! — велел ему патрульный, — Разберёмся, что к чему!

У нас отобрали оружие: меня лишили опустевшего «Кольта» и ножа. Застегнулись наручники на запястьях, и на голову натянули грязную мешковину.

— Сержант, а с этим что делать? — услышал я, — У этого индейца половины руки нет, наручники соскальзывают!

— Ты тупой что ли, Донинью? — последовал ответ, — Просто верёвкой его свяжи и веди в комендатуру!

Нас подняли с земли и куда-то повели. Куда, неизвестно, поскольку на голове был мешок и сквозь него ничего не было видно. Но, судя по разговорам, в комендатуру. Шли мы долго, и я мог только слушать то, что происходит вокруг.

— Говорю я вам, я капрал Геваристской армии, — снова подал голос Родриго, — Вы должны мне поверить….

— Чему поверить? Что ты — шпион официалов? — засмеялся тот, кого партизаны называли сержантом, — Хочешь жить — завали свою пасть, а нет — так пристрелю тебя в канаве, и дело с концом!

— Видали, какие официалы нынче наглые пошли? — проговорил боец, ведущий меня.

— Да уж, — отозвался Донинью, слева от меня, — Только, больно странные они. Этот — индеец, тот — больше на европейца смахивает! А вон этот, кстати, в нашей форме! Может, реально, правду говорит?

— Отставить, солдат, — пробасил сержант, — Это не нам решать! Доставим в комендатуру — и это уже будут не наши проблемы!

Мы шагали до комендатуры достаточно долго. Я подсчитал, что мы шли около двадцати минут, но затем шум улицы исчез, и вместо песка и гравия мы зашагали по твёрдой поверхности.

— Эй, что за фрукты? — услышал я перед собой зычный голос.

— Нарушители, товарищ капитан, — ответил сержант, — Команданте Эрнесто на месте?

— Нет, — капитан хмыкнул, — Ведите их в тюрьму!

— Ладно! Вот, кстати, портфель был у одного из них. Он говорит, какая-то важная информация у него к команданте и что-то про базу Сантьяго.

— Завтра всё решим! Живо их в камеру!

Мы спустились по лестнице, а в подвале нас разделили. Меня определили в ближайшую камеру, где с меня сняли наручники и мешок.

— Сиди здесь, гринго! — велел мне мой конвоир, захлопывая за мной решётку.

Я огляделся. Камера была погружена в полумрак. Узкое помещение 3 на 4 метра. Железная койка с грязным матрасом, а вместо туалета — вонючая яма в углу. Я услышал, как в соседние камеры завели Сонни и Родриго. Не думаю, что их камеры чем-то отличались от моей. Делать было нечего, так что я лёг на неудобный жёсткий матрас, пытаясь отдохнуть. Прошло ещё много времени, прежде, чем я заснул.