— Ладно. Пусть будет по-твоему.

Он уходит, медленно и тяжело шагая по коридору к своей комнате, с чувством вины и грусти.

Спасибо Господу за это. Я выдыхаю и расслабляю мышцы, опуская обе руки на бедра. На данный момент, я даже рада, что осталась одна. За моими пределами нет никакого внешнего давления. Я делаю то, что хочу, когда хочу, и это не влияет ни на кого другого.

Повернувшись, я бегу вверх по лестнице, не в силах избавиться от желания утешить Джая. Мой разум по одному подсовывает воспоминания в голову — яркие воспоминания о тех временах, когда я отказывала кому-либо в утешении, предпочитая относиться к ним как к прокаженным, а не как к друзьям.

Ты никогда раньше не хотела никого утешать — даже Холли Питерсон, когда умер ее муж — а она была единственной, кто разговаривал с тобой, когда ты пыталась стать медсестрой. Может быть, ты начинаешь влю…

Я сглатываю, сжимая тонкие деревянные перила рукой.

Может, стоит просмотреть на «ВебДок» симптомы, которые появились у меня. Надеюсь, что эксперты на этом сайте развеют мои страхи перед страшной ошибкой на букву «Л», диагностируя по биению моего сердца и головокружению головы какую-нибудь угрожающую жизни проблему кишечника. (Примеч.: ВебДок / WebMD — это мобильное приложение по лекарствам, заболеваниям, и способам их лечения. Кроме того, программа может просчитать, чем вы больны по различным симптомам).

С этим я могу справиться.

Дело не в том, что я не хочу влюбляться, мысль об этом приятна, просто... эта привязанность.

Не могу справиться с привязанностью.

Знаю, я могу слишком привязаться, но неужели от того, что боялась привязанности так долго, для нее настал предел?

Что, если Джай разобьет мое и без того хрупкое сердце тяжелым каблуком ботинка?

Что тогда?

Сладкие семнадцать

Джай

Распахиваю глаза в темноте. Поворачиваю голову к окну, но и за ним нет света. Сколько времени я уже не сплю? Минимум часов семнадцать. Который час? Я моргаю и смотрю в потолок. Пиздец, как болит губа. Провожу языком по ранке, пробуя на вкус остатки мази, которую Эмили втерла мне в губу.

Ее голова лежит на моей груди, а руки обвиты вокруг моих ребер. Ее кожа теплее моей, а сердце бьется в спокойном темпе у моего бока. В тишине я слышу, как у нее урчит живот. Сегодня она практически не ела, потому что предпочла сидеть здесь и наблюдать, как я весь день дуюсь. В те моменты беспокойства и комфорта, когда она теряет бдительность, я чувствую, что она волнуется обо мне так же, как я волнуюсь о ней. Мне кажется, что у меня с ней возможно будущее. Кто бы мог подумать, что я отправлюсь в самые темные глубины ада и найду ангела? Я никогда особо не верил в судьбу, но обстоятельства, при которых мы встретились, слишком странные, чтобы считать их совпадением.

Эмили мой человек... и я чертовски люблю ее. Люблю так сильно, что это вызывает у меня тошноту и, как назло, единственная девушка, которую я любил, никогда не примет этого, потому что не считает себя достойной любви.

Просто. Моя. Чертова. Удача.

Любовь не делает различий. Любовь чиста — это некое скопление всех положительных чувств и ни одного плохого. Удачи мне в попытках убедить Эмили в этом. Это как мертвому припарка. Разве не так говорят?

Карма — та еще стерва. Держу пари, она наслаждается этим. Я спокойно расставался с девушками, потому что не чувствовал ответных чувств... а теперь я влюбленный по уши идиот в ту, которая не может ответить на мои чувства.

Протянув руку, нажимаю кнопку на панели будильника, и яркий синий свет освещает комнату, обжигая глаза. Прищурившись, я пытаюсь разобрать числа. Три. Пять. Семь. Я выдыхаю. Четыре часа утра, а я не сплю... и что теперь?

Я смотрю на лицо Эмили, ее голова мирно покоится на моей груди. Мне нравится легкая россыпь карамельных веснушек на щеках. Нравится темный цвет ее волос и изгиб верхней губы. Мне нравится ее рост, молочный цвет лица и вздымающаяся грудь.

Свет от часов гаснет, и комната погружается в темноту.

Пусть Череп катится к черту со своими угрозами забрать ее у меня. Я прикончу его за это.

Закрываю глаза в попытке снова заснуть, но мысль проносится за мыслью — вереница слишком хаотична, что трудно их игнорировать — и тут слышу скрип ручки двери спальни. Я вдыхаю через нос, тем самым успокаивая скачки пульса и понижая выброс адреналина в кровь. Медленно протягиваю руку между кроватью и прикроватной тумбочкой. Кончики пальцев скользят по рукоятке пистолета, и указательный палец ложится на спусковой крючок. Я осторожно поднимаю его, готовый выстрелить в любой момент.

— Джай?

Джоэл? Я опускаю оружие, чувствуя себя глупо из-за того, что вообще схватился за него. Если бы Череп знал, где мы находимся, он бы устроил из этого шоу, а не стал бы прокрадываться в мою спальню в четыре утра.

— Ты не спишь? — брат шепчет из темноты.

Пульс и дыхание нормализуется, и я провожу теплой ладонью по лицу.

— Нет.

— Мы можем поговорить?

Я обдумываю это. Теперь, вспоминая вчерашнюю драму, я чувствую себя глупо из-за того, что разошелся. Я не должен был убегать, хлопнув дверью, словно ребенок. Не должен был бить по дереву или враждовать с Джоэлом. Я буду первым, кто признает это.

Вчера вечером Эмили сказала, что я должен принять то, что Джоэл изменился, и уважать его отношения с Моникой. Думаю, раз он готов умереть за Монику, то это делает ее членом моей семьи. Я дам брату еще один шанс обосновать вторжение на территорию Черепа, чтобы спасти ее.

Один.

Я выдыхаю.

— Я спущусь через пять минут.

Брат закрывает дверь, и Эмили шевелится.

— Если это был твой брат, то я надеру ему зад, — бормочет она хриплым ото сна голосом.

Она поднимает голову с моей груди и ложится на подушку. Я улыбаюсь, перекатываясь на бок, и обнимаю ее за талию.

— Ты подралась бы с моим братом за меня?

Эмили теплой рукой скользит по моему животу, отчего мои мышцы сжимаются под ее легким прикосновением.

— За тебя? Да.

Я наклоняюсь ближе и кончиком носа касаюсь ее.

— Думаю, я сам с ним справлюсь.

— Не уходи, — шепчет она, берет меня за запястье и ведет моей рукой по талии вверх, к своей обнаженной груди. — У нас есть занятие поинтереснее.

Я целую Эмили в губы, поглаживая пальцем щеку.

— Засыпай. Я вернусь через несколько минут.

Не протестуя, она освобождает мою руку, переворачивается на бок и прячет руки под подушку.

Снова разочарованно выдыхаю. Я не горю желанием выбираться из своей теплой постели и сидеть на холодном воздухе, чтобы вести те же самые разговоры, которые уже имел с Джоэлом. Закончится ли все так же?

В конце концов, вылезаю из постели. Тру усталые глаза, наклоняюсь и поднимаю свои плотные серые спортивные штаны. Стараясь не шуметь, надеваю их и накидываю худи, а после выхожу из комнаты. Тяжело ступая, спускаюсь по деревянной лестнице.

На кухне Джоэл сидит за стойкой, опираясь ногами в носках на один из табуретов. Из кухни я вижу гостиную, где каждый на своем диване отключились Хасс и Тэд, их храп так вибрирует и отдает в пол, что я чувствую его ногами.

— Неудивительно, что ты не можешь заснуть, — говорю я, когда подхожу к кухонной стойке.

Улыбнувшись, Джоэл кивает и пододвигает ко мне пустой стакан.

Я приподнимаю бровь и замечаю пьяную тяжесть в его веках. О, выпивает он уже давно. Открутив тонкую металлическую крышку, Джоэл наполовину наполняет мой стакан чистым виски.

— Сейчас четыре утра, — замечаю я, но принимаю выпивку.

— Но солнца же нет, и мне этого достаточно.

Джоэл наблюдает, как я подношу стакан к губам и делаю маленький глоток. Даже такого крошечного количества алкоголя хватает, чтобы мой рот и язык опалило, но это желанное отвлечение. Оно заставляет меня чувствовать себя менее… неловко.