— Пойдем, Джай. Мы вернемся к машине, отправимся домой и затем сядем в самолет. Все почти закончилось. Мы на финишной прямой.

Я смотрю вниз на кучу месива под моими ногами, и меня выворачивает наизнанку. Может, на сегодня я уже достаточно натворил.

Я прижимаю винтовку к плечу и иду впереди, входя и выходя из комнат, через которые проник внутрь, пока не оказываюсь снаружи. Как только выхожу, слева мелькает что-то черное, я поворачиваюсь и стреляю, попадая ублюдку в грудь. Он падает и остается лежать.

— Хороший выстрел, — произносит Джоэл, когда выходит вслед за мной во двор. — Тэд?

Я смотрю туда, где оставил Тэда, и мне становится плохо. Почему он не двигается?

— Тэд? — кричу я, подбегая к его безжизненному телу.

Он не отвечает. Он даже не двигается.

Нет… нет… нет… нет… нет.

Я падаю на колени и выхватываю из-за пояса маленький фонарик. Обхватываю его лицо ладонями и раздвигаю веки пальцами. Его зрачки не расширяются.

— Тэд? — снова кричу я, похлопывая его по щекам. — Тэд?

Паника нарастает, как бушующее цунами, и я хватаю его, бью по лицу и трясу за плечи. Этого не может быть. Все не так было задумано.

— Его пульс, Джай. Проверь его пульс.

Я прикладываю дрожащие пальцы к его шее. Жду. И жду.

— Джай…

Я качаю головой. Это еще не конец. Еще нет. Я сжимаю зубы, пока не начинает болеть все лицо. Для него все закончится не так. Не так. Не здесь. Не со мной.

Затем я чувствую его — легкое биение под моими пальцами. Его пульс. Он есть, но слабый. Мы сейчас же должны вытащить его отсюда.

— Хватай его. Помоги мне его поднять.

— Он жив?

Кивнув, я подхватываю руку Тэда, закидываю себе на шею и поднимаю его. Он наваливается на меня мертвым грузом.

— Я буду нести его, а ты убедись, что надавливаешь на его бок. Не хочу, чтобы он потерял еще больше крови.

Замешкав, Джоэл чешет подбородок… пока я не смотрю на него. Ему лучше не отказывать мне в помощи. После всего, что случилось, лучше ему, блядь, кланяться мне в ноги, умоляя о помощи.

Выдохнув, он хватает другую руку Тэда и прижимает ладонь к его боку.

— Держись поближе ко мне, Ник. Хорошо?

Моника кивает.

— Ладно.

Я иду через двор с дополнительным весом на плечах. Чем ближе мы подбираемся к задней части комплекса, тем темнее становится. Не представляю, как мы собираемся вернуться, не сломав себе шею.

— Это может оказаться напрасной тратой сил, Джай, — ворчит Джоэл, переступая через большой кусок камня. — Он может… он может умереть по дороге.

Я реалист. Знаю, что смерть Тэда вероятна, почти гарантирована, но что за другом я буду, если просто оставляю его здесь? Если произойдет худшее, и он скончается по пути, то я хочу удостовериться, что его мать получит его тело.

— Я знаю, — стону я, перемещая вес Тэда, — но не оставлю его здесь. Он должен быть с семьей.

Ненависть и отвращение пробивают дыры в моей совести. Я не должен был позволять ему идти. Должен был заставить его остаться в домике у озера с Эмили — или в машине, по крайней мере. Он не должен был быть здесь, помогать мне вести мой бой. Да ради Бога, он целыми днями регулировал движение. Как я объясню это его матери?

Держись, приятель. Я крепче прижимаю его к себе. Мы тебя подлатаем. Все, что ты должен делать — это держаться.

Пожалуйста, держись.

— Мы на месте, — стонет Джоэл, его тело на грани измождения.

Я ворчу, переставляя ноги. Колено подкашивается, и я спотыкаюсь, вжимаю руку в грязь, чтобы не упасть. Мышцы дрожат и горят. Тело сводят судороги.

— Давай его мне, — говорит Джоэл. — Я уложу его в машину.

— Тэд? — орет Хасс, когда вес Тэда ложится на плечи Джоэла. — Черт.

Я выпрямляю спину, шипя от острых приступов боли. Хасс выскакивает из автомобиля и хлопает дверью.

— Нам нужно доставить его в больницу, — говорит Моника, крепко обхватив себя руками.

Ее руки покрыты царапинами и засохшей кровью от прогулки сюда. Мои тоже. Я потерял свои перчатки через пятнадцать минут после того, как вошел в здание.

Я тяжело дышу и невероятно радуясь тому, что мы вернулись. Италия, мы уже едем.

Хасс открывает заднюю дверь. Внутри машины вспыхивает свет, озаряя ее пустоту. Джоэл секунду колеблется, когда видит пустое заднее сиденье, и искоса смотрит на Хасса. Я подхожу на шаг ближе, затем вижу выражение лица Хасса. Оно такое, должно быть, из-за Тэда. Из-за кого же еще? Джоэл и Хасс шепчутся, пока осторожно усаживают Тэда на пустое заднее сиденье. Я хмурюсь в замешательстве, когда Джоэл закрывает заднюю дверь, поворачивается спиной ко мне и трет лицо ладонями.

Мое сердце замирает, когда Хасс поворачивается ко мне, одна его рука засунута в карман джинсов, другая в гипсе и подвешена на повязке у груди.

— Где Эмили? — спрашиваю я, пытаясь игнорировать страх, накрывающий меня.

— Джай… — бормочет Джоэл, потирая затылок. — Хасс… Эмили…

Он низко приседает, обхватив голову руками.

Нет.

Джоэл поднимает голову, виновато качая ею. Я смотрю на Хасса в поисках ответов, и все, что я получаю — это гребаное заикание. Я бросаюсь вперед, боль в мышцах больше не ощущается, по сравнению с замершим сердцем.

— Где она? — требую я, преодолевая расстояние между нами.

Он пятится к машине, его ладонь выставлена в знак капитуляции.

— Джай. Я…

Я набрасываюсь на Хасса и бью его кулаком в уже распухший нос. Кровь брызгает на его капюшон и покрывает мою руку. Я прижимаю его к машине и удерживаю.

— О-они забрали ее, — стонет он, крепко зажмурившись.

Мое сердце разрывается, и я вздрагиваю.

— Кто забрал ее?

— Люди Черепа.

Я отпускаю его и сжимаю свою грудь, впиваясь пальцами в острую жгучую боль под ребрами. Это невозможно.

— Как? — шепчу я. — Как они узнали?

Меня осеняет. Я медленно оборачиваюсь.

— Почему они не забрали тебя?

Он сглатывает, вытирая сломанный нос.

— Они узнали, потому что я им сказал.

— Ты… — рыча, я разворачиваюсь и снова бью его кулаком по носу.

Взвыв от боли, он падает на землю. Гнев, иррациональный и неизбежный, вспыхивает во мне. Я приближаюсь к Хассу и останавливаюсь только перед Джоэлом, когда он становится передо мной, твердо упираясь руками в мою грудь.

— Джай. Ну же. Выслушай его.

— У меня не было выбора! — Хасс кричит сквозь ладони, сжимая сломанный нос. — Они угрожали моему сыну, Джай. Моему сыну.

Он никогда прежде не упоминал тот факт, что у него есть ребенок. Почему сейчас? Первое, что делает родитель — это хвастается ребенком. Почему он скрывал это от нас? Да потому просто врет. У него нет сына.

— Чушь собачья! — рычу я через плечо Джоэла. — У тебя нет ребенка!

— У меня есть! Есть! — Его испачканные кровью губы дрожат. — Его зовут Брэндон. Ему семь лет, всего семь. Они узнали, где он живет, в какую школу ходит, и в какой день они с матерью ходят за продуктами. Джай, пожалуйста. Я-я не мог подвергнуть своего сына опасности.

— Как они узнали, где мы будем? — спрашивает Джоэл. — Мы сами не знали, пока не выдвинулись в путь.

Он низко опускает голову.

— Я позвонил им. Череп думает, что, забрав Эмили, вы трое придете к нему… поэтому я отдал ее ему. Как он и просил.

Резко отвернувшись, я кричу — мой крик разрывает тишину леса. Да твою мать! Что, черт возьми, мне делать? Я оставил ее наедине с Хассом, и это все, что я, блядь, получаю? Он была бы в большей безопасности со мной в этом проклятом комплексе. Кто бы мог так подумать!

Я возвращаюсь. Я должен.

Обхожу машину, открываю багажник и беру автомат.

— Джай, что ты делаешь? — спрашивает Джоэл, подходя ко мне.

— Я возвращаюсь.

— Ты не можешь. Череп и его парни наводнили это место — ты и сам видел. Я даже не знаю, выбрался ли Джокер живым. Эта миссия — самоубийство.

— Не тебе указывать, что мне делать! — ору я, отпихивая его от себя. — Это твоя ошибка! Твоя! Ничего из этого бы не произошло, если бы ты не привел нас в тот чертов бар! Они не загнали бы Хасса в угол! У них не было бы шанса вытянуть информацию из него!