- И к чему это ты? – не понял Робардс.

- Крауч сказал Лестрейнджам, что Фрэнк, с твоих слов, зайдёт к Тутсу за микстурой для ребёнка. Я видел, что он купил и, признаться, не совсем понял, зачем ребёнку Жёлчь броненосца. Кто послал Фрэнка к Тутсу, Гавейн? Кому он это покупал?

Робардс отступил.

- Не знаю, что ты несёшь, Уильям. Лестрейндж тебя не укусил, случайно, бредите вы с ним одинаково.

Однако было видно, что он испуган не на шутку.

- На Лестрейндже много крови, - размеренно произнёс Колдман, - но своих он не бросал и не подставлял.

Гермиона ободряюще взглянула на Родольфуса. Похоже, дело наконец-то принимало благоприятный оборот. Но тут же девушка вздрогнула.

- Мистер Колдман!

Медик обернулся. Гермиона кивнула в сторону Родольфуса. У ног Лестрейнджа поблёскивала лужица крови.

- Прошу всех покинуть палату, - резко встал Колдман. – Я действительно поторопился. Всех, Гермиона, - приказал он девушке, хотевшей остаться. Той пришлось подчиниться.

Колдман возился с раной долго и скрупулёзно, прочищал, зашивал, накладывал мазь и менял намокающие повязки. За всё это время он не сказал Лестрейнджу ни слова. Родольфус тоже молчал. Закончив, медик, по-прежнему не глядя ему в лицо, отчеканил:

- С койки не подниматься. Узнаю, что встал – будешь сидеть на усыпляющем зелье, пока не решат, что с тобой делать, - после чего направился к выходу.

- Колдман, - окликнул его Родольфус.

Колдман, не поворачиваясь, остановился.

- Я понимаю, что тебе это не поможет и не принесёт облегчения, но мне жаль. Если бы я мог что-то исправить, что-то изменить… но я не могу. Мне жаль, очень жаль.

Колдман молча вышел, плотно закрыв за собой дверь.

========== Часть 30 ==========

Глава 30

- И что теперь? – спросила Гермиона, когда они вышли из палаты.

- Пока неясно, - вздохнул Аберфорт. – Поцелуя дементора, думаю, избежать удастся, а вот заключения в Азкабан или обмена… Боюсь, последняя идея Робардса, при всей её жестокости, встретит много поддержки.

- Но это же чудовищно!

- Это война, девочка. Война – это всегда кровь, грязь, боль, страдания, смерть и много, очень много несправедливости.

- Если вас это утешит, то менять Лестрейнджа не на кого – Пожиратели неохотно берут в плен наших людей, а наши люди, зная, что их там ждёт, не спешат сдаваться, - включился в беседу Кингсли, уже пославший авроров к Тутсу.

«Слабое утешение», - подумала девочка.

- Почему Родольфус никому не сказал о том, что произошло на самом деле? – спросила она Дамблдора.

- Во-первых, как ты сама видела, его никто ни о чём не спрашивал. Во-вторых, он скорее взял бы на себя вину Беллатрикс, чем попробовал оправдаться за её счёт. В-третьих, он действительно принёс много зла и пролил много крови, так что это мало что изменило бы. И, не забывай, именно он похитил Фрэнка.

- И, тем не менее, ты прилагаешь все усилия, чтобы он избежал наказания, - заметил неслышно подошедший к ним Колдман.

- Четырнадцать лет Азкабана, Уильям, более чем достаточное наказание.

- Не думаю, что жертвы Лестрейнджа согласились бы с тобой. И знаю, что близкие его жертв с тобой не согласны

- И всё же ты не позволил Робардсу его забрать. Не уверен, что в сложившихся обстоятельствах Родольфуса доставили бы в Азкабан живым.

- Робардас мерзавец, его давно пора остановить. Но что касается Лестрейнджа, я до сих пор не уверен, что поступил правильно. Я не хочу, слышите, не хочу ему помогать. Я никогда не смогу простить, никогда не смогу забыть… - голос Колдмана сорвался. – Вы не видели, что там творилось, что он …

- Никто не вправе этого от тебя требовать, Уильям. Но сегодня ты был справедлив с ним. В этом нет оскорбления памяти Марион и её семьи. Если мы не будем справедливы и милосердны к тем, кто перестал творить зло, по-прежнему имея для этого огромные возможности, нам никогда не закончить войну, потому что, даже уничтожив Волдеморта и его сподвижников, мы сами превратимся в таких, как они, и тогда после нашей победы очень скоро кто-то придёт бороться уже с нами. Мы и так сейчас слишком часто переходим грань, отделяющую нас от наших врагов.

Не бессмысленная жестокость Азкабана, с которой я никогда не устану бороться, отвратила Родольфуса от зла, это его сознательный выбор. Немногие в наше время на него способны. Он как может пытается исправить хоть что-то. И, поверь, я не отправил бы детей к нему в руки, если бы не был уверен, что он не причинит им вреда. Да, мой план был очень рискованным, всё могло сорваться из-за тысячи причин, но Родольфусу я верил и, как видишь, не ошибся.

Колдман устало покачал головой.

- Что с ним, Уильям? Кровотечение возобновилось?

- Да, рана снова открылась. Ещё бы, так орать и прыгать. Не думаю, что это серьёзно, полежит пару дней, и укус затянется окончательно. Решайте, что с ним делать, но не забывай, Аберфорт, когда-то ты уже отпустил его, думая, что он больше не станет творить зла. Сам знаешь, чем всё это кончилось.

Один из авроров знаком подозвал Кингсли. Гигант выслушал его кивнул, отдал несколько распоряжений и вернулся к друзьям.

- Колдман, ты был прав. Мои люди подняли записи Тутса. В тот день Фрэнк действительно покупал жёлчь броненосца. Ингредиент не из тех, что легко найти, заказ оформлен авроратом, за личной подписью Робардса. Лестрейндж всё понял правильно, этот мерзавец одним ударом расправился и с ними, и с конкурентом на своё место. Жаль, что мы выяснили это только сейчас. На ближайшем заседании Визенгамота доложу об этом деле. Похоже, быть им с Лестрейнджем в Азкабане соседями.

- Ну, это мы ещё посмотрим, - погладил бороду Аберфорт. – Уильям, я правильно понимаю, что Родольфуса нельзя будет доставить на слушание?

Колдман искоса взглянул на него.

- Я не привык спускать псу под хвост свою работу. Пусть лежит, если тебе так хочется его защищать, то думаю, в его отсутствие это лучше удастся.

«Это уж точно,» - мысленно согласилась с Колдманом Гермиона.

- Извините, но у меня много работы, - попрощался с ними медик. – И так полдня на Лестрейнджа угробил.

- А мне пора побеседовать с Робардсом о делах прошлых и нынешних, - Кингсли махнул рукой ребятам и Аберфорту и аппарировал.

- Невилл, ты как? – Гермиона пытливо взглянула на друга.

- Как Колдман, - хмуро ответил Невилл. – Лестрейндж схватил отца. Лестрейндж спас меня. Он убил авроров. Глава аврората отправил моих родителей прямиком в руки Пожирателей и ждал, чтобы те их замучили. Лестрейндж не пытал моих родителей, зато я применил к нему пыточные заклятия. Кого мне ненавидеть, кого благодарить, что мне теперь думать о самом себе?

Мне сейчас кажется, - добавил он тихо после небольшой паузы, - что Лестрейндж прав, что все одинаковы, и мы, и они.

- Нет, Невилл, это не так, - мягко обнял его Аберфорт. – И Родольфус Лестрейндж, если быть к нему справедливым, сам служит опровержением своих слов. Люди разные, и то, какие они, не всегда определяется стороной, которой они служат. Среди нас встречаются мерзавцы вроде Робардса и Петтигрю, среди сторонников Волдеморта есть достойные люди. Более того, люди меняются. Иногда в худшую сторону. Ни Робардс, ни Петтигрю не родились мерзавцами. Иногда в лучшую, если у них хватает на это сил, как Родольфус и Северус, как Джеймс Поттер, Сириус и Регулус Блэки. В каждом из нас есть и светлая, и тёмная сторона, и лишь сам человек решает, что он выберет.

Жизнь разводит людей по разные стороны, подчас вынуждает их заниматься тем, что им совсем несвойственно. Да, разумеется, каждый отвечает за свои поступки, но иногда просто не понимает, как вырваться из западни, в которую попал. Ему надо лишь немного помочь. И тогда, возможно, завтра он поможет кому-то ещё. Конечно, его можно в эту западню глубже толкнуть, но на кого тогда он завтра выплеснет свою боль, злость и ненависть?

Невилл, внимательно слушавший Аберфорта, вдруг помрачнел ещё больше.

- Мама сказала, что отец что-то сделал Лестрейнджу… что не должен был делать… что ей очень жаль. Что-то с рукой?