–Игорь, ну, правда же – не нужно было покупать мне сверх того, что я просил…– смущаясь, проговорил дедушка…

Я не знал, что ответить на это. Возможно, старик, сидящий напротив меня и был прав, но… Находясь в магазине, я почувствовал душевный порыв сделать хоть что-то хорошее для этого человека. Да, может я и неправильно применил этот порыв, хватая с полок магазина некоторые продукты, которые, в моём понимании, сосед не мог себе позволить, и складывая их в корзину, но мне захотелось порадовать старика. В нем я видел отражение своих бабушек и дедушек, с которыми, к сожалению, уже не мог вот так же сидеть и пить чай, ведя обычные разговоры. Не было уже их в живых.

Но я не мог сказать об этом соседу – просто было неловко и я в какой-то мере стеснялся проявления этих человеческих чувств и эмоций, которые нашли выход на персоне моего же соседа.

– Семён Аркадьевич, ну не могу же я позволить себе объедать Вас, придя к Вам в гости. Да и не ахти как много я купил, – ответил я, рассматривая собеседника. Пожилой мужчина оказался достаточно бодреньким старичком, не растерявшего с течением прожитых лет жизненного оптимизма и добродушия. Первое впечатление оказалось ошибочным. Абсолютно седая голова лишь прибавляла Семёну Аркадьевичу некого шарма, который располагал к себе. Морщины, давно обосновавшиеся на его лице, указывали на примерный возраст, но вот глаза до сих пор лучились жизнью, не растеряв мальчишеского задора. Мне даже казалось, что прямо сейчас их обладатель может вскочить со своего места и отчебучить что-то такое, что свойственно лишь детям и подросткам.

Старичку действительно в жизни было одиноко, и он был рад обрести во мне внимательного слушателя и, пускай и неожиданного, но все же – собеседника. Чаю в тот день мы выпили не мало – у меня был выходной, а Семёну Аркадьевичу на пенсии заняться было особо не чем.

Так мы и проговорили до самого вечера, обсуждая различные темы – от личных и жизненных, до общих и абстрактных. К тому моменту, когда я осознал, что уже порядочно засиделся, мы знали друг о друге достаточно, чтобы понять – данные посиделки не последние.

Вернулся в свою квартиру я в хорошем настроении. День прошел не зря. Знакомство с интересным и умным человеком оказалось для меня лучшим вариантом провести свой выходной, даже не смотря на то, что некоторые темы, которых мы коснулись при нашем разговоре, были тяжелы для нас обоих.

Например, то, что Семён Аркадьевич потерял свою семью (жену и сына) в автомобильной аварии уже достаточно давно – для меня стало шоком. Но при этом – данное обстоятельство объясняло, от чего же именно он одинок. Трагедия, затронувшая жизнь малознакомого мне человека, зацепила меня и заставила проникнуться симпатией к этому мужчине еще сильнее.

В целом, Семён Аркадьевич и без того производил благоприятное впечатление – ученый-историк, который долгое время проработал преподавателем в ВУЗе, интеллигентный до мозга костей человек, не растерявший позитивного настроя в жизни, не смотря на личную трагедию. Уж как он смог смириться со своей потерей – для меня было загадкой. Впрочем, забегая вперед, могу сказать – в дальнейшем я понял многое.

***

Наше общение с Семёном Аркадьевичем постепенно приобрело постоянный характер. Минимум один из своих выходных я посвящал общению с этим умным и интересным человеком, которому наши разговоры также приносили удовольствие. Сблизились мы как-то быстро и незаметно, словно именно так и должно было быть. Всякий раз я открывал для себя новую грань личности своего соседа, понимая и чувствуя его неординарность.

Я был удивлен, когда узнал то, что этот старичок всю свою жизнь был заядлым коллекционером. Начал он, как и многие дети того времени, с собирательства марок. Но это были лишь первые шаги на данном поприще.

Постепенно хобби трансформировалось, и собирать Семён Аркадьевич начал книги. Книги были разные – в его коллекции было множество книг по различным тематикам и различных времён. Только он сам знал, почему выбор пал на ту или иную книгу, но объяснить это не мог.

«Просто увидел эту книгу и купил. Решил, что она обязана быть в моей частной библиотеке. Словно… Толкнул меня кто-то. Дернул за руку», – описал сам процесс подобного выбора Семён Аркадьевич. Таким образом, мой сосед за свою жизнь побывал и филателистом и библиофилом.

Но, как я уже знал и догадывался, смерть супруги и единственного ребенка отразилась на этом человеке. Отразилась она и на его увлечениях.

Однажды мне открылась и эта тайна.

– Игорь, вот Вы спрашивали, как мне удалось перенести гибель моей семьи… Думаю, сейчас я готов Вам об этом рассказать… Вы, наверное, слышали уже не раз, что мысли человеческие материальны. Это, пускай и расхожее выражение, но при этом – оно отражает суть. Подумайте сами – человек, выражаю ту или иную эмоцию, затрачивает на нее определенные силы. Не важно – положительные это эмоции или отрицательные. Мы ведь способны мыслить конструктивно и деструктивно – всё зависит от таких факторов как настроение, окружение, физическое состояние и т.д. Чем сильнее эмоции – тем больше сил на их выражение требуется. Думаю, вы можете помнить из своего детства, как после плача вы засыпали? Если и не помните из своего опыта – то хотя бы видеть могли. Это пример отрицательной эмоции, которую могла вызвать физическая боль, обида на друзей или родителей, – принялся рассказывать мне свое виденье данного вопроса сосед, – Так вот… А если данная энергия не покидает нас бесследно? В смысле – людей, наш план бытия?

– Ээээ… А куда же она тогда исчезает?! – произнес я, слегка выбитый из колеи переходом на тему тонких материй сия мироздания. Я не был знатоком подобных тем, но Семён Аркадьевич говорил с таким блеском в глазах, который заворожил меня и увлек к повествованию.

– А вот в том то и дело – не исчезает эта энергия. Она может сохраниться в чем угодно. Если не нравится аналогия с энергией – можно назвать это…частичками души. Так вот… Я уверен, что подобные частички души могут сохраняться в различных предметах, которые, так или иначе, связанны с человеком, покинувшим наш мир. Более того – я потратил большую часть своей жизни на поиск и коллекционирование таких вещей, – с победным видом, слегка задрав подбородок, произнес старик. Моя челюсть отвисла самопроизвольно, выдав тем самым мое недоумение.

Обычно рассудительный и вполне разумный человек нёс сейчас полнейшую ахинею. Я чуть не рассмеялся, но по лицу Семёна Аркадьевича понял, что он серьезен и верит в то, что говорит.

–Понимаю, Игорь. Это трудно принять на веру. Давайте я Вам кое-что покажу, – проговорил он, поднимаясь с табурета.

Я направился за ним вглубь квартиры и вошел в его святая святых – кабинет. Раньше мне не приходилось бывать в этой комнате, поэтому я принялся беззастенчиво озираться по сторонам. Увиденное впечатляло. Эта комната была именно кабинетом, со всей полагающейся данной комнат мебелью. Огромный книжный шкаф, полностью заставленный различными изданиями, которые, очевидно, и были той самой коллекцией книг. Массивный стол из настоящего дерева и покрытый лаком, на котором в четком порядке были разложены какие-то книги и бумаги. На столешнице стояла даже пишущая машинка, возраст которой, даже приблизительно, определить я был не в состоянии.

– Игорь, вот то, о чем я Вам говорил… – решил обратить моё внимание Семён Аркадьевич, заметив, что мой взгляд блуждает не в том направлении, которое было нужно.

Я повернулся на его призыв и обомлел. Я мысленно готовился увидеть что угодно, но только не целый шкаф в тон остальной мебели кабинета, который был заставлен различными предметами, которые, по моему первоначальному мнению, не несли особой ценности. На полках за стеклянными дверками стояли, казалось бы, обычные вещи, которые можно найти чуть ли не в каждой квартире:

1. Снежный шар;

2. Губная гармошка;

3. Зажигалка «Zippo»;

4. Перьевая ручка с гравировкой на корпусе, текст которой разобрать у меня не получилось из-за мелкого шрифта;