— Отлично.

— Только взрывчатка нужна. — Охладил мой пыл Станислав. — Одними гранатами мы плиты перекрытия не взорвём. Взрывчатка есть на военных складах. Те же противотанковые мины. Хорошо пойдут толовые шашки, но нужны детонаторы.

— Найдёшь?

— Постараюсь. В Халтурино, в крайнем случае, скатаюсь.

— Тогда здесь, сейчас, четверых оставляем. Пусть займут оборону в самом здании при входе. Технику убираем. А то долбанут ещё из гранатомёта.

Оставили четверых парней. Помимо личного оружия им так же оставили ПКМ. Ужин обещали привезти сразу, как он будет готов. Мы на Бардаке возвратились. Во мне всё больше крепло убеждение, что отсюда нужно сваливать. По приезду, зашёл в комнату, где проживали мама с Георгичем.

— Хочу поговорить. — Сказал на вопросительный взгляд матери.

— Что-то серьёзное? — Её взгляд с вопросительного стал беспокойным.

— Думаю да. Георгич присаживайся, будь как дома.

— Я и так дома.

— Тогда тем более. Итак, дорогая родительница и ты Георгич, у меня вопрос: как вы себе представляете наше будущее?

Вопрос явно поставил их в тупик.

— Марк, я не совсем понимаю тебя? Как представляем? Вырастим урожай. Утеплимся, кочегарку обновим. Соберём урожай. Детей надо будет начинать учить, организуем школу. Учебников много в городе. — Улыбнулась, глядя на меня. — Вас женим, молодёжь. Будем налаживать жизнь, сынок. Какое будущее мы захотим, такое и построим. А как иначе?

— Согласен! — Поддержал мою маму Геогич.

— Вот именно, мама! Какое будущее построим, в таком жить и будем. А теперь предметно. Мне не нравится возня вокруг плотины, это раз. Конечно в случае прорыва, нас катастрофа не коснётся. Но мы будем отрезаны от правого берега. Но это ладно и на нашем берегу есть много ещё чего. А дальше? Всё постепенно будет приходить в негодность. Та же одежда, та же техника. Всё будет приходить в негодность. Сколько месяцев в году у нас холодная погода, мама? Семь! И только четыре пригодных для создания необходимого запаса продуктов на зиму. Мало того, сельское хозяйство у нас рискованное! Ну ладно, на наш век той же техники и горючки хватит, а нашим детям, вашим внукам, правнукам? Подумали? А сколько ресурсов нам нужно будет тратить в холодное время года, для обогрева? Постепенно переоденемся в шкуры животных! Так ведь? Так. Мы, конечно, будем ремонтировать здание поликлиники, но нам всё труднее будет обогревать его. А значит надо будет, пусть не в этом году, а в следующем строить отдельные дома, для каждой семьи. Благо леса вокруг много.

— А что ты предлагаешь?

— Я предлагаю уйти туда, где зима не семь месяцев в году, а четыре, а лучше вообще два или её нет совсем. Нам не нужно будет заботиться об отоплении, тратя драгоценный ресурс или тратить, но очень мало. Нам не нужна будет зимняя одежда. Мы можем снимать два или вообще три урожая. А что делать с витаминами? Всё, фруктов больше подвозить нам не будут. Витами в аптеке больше не купишь. А каким бичом в Сибири была цинга, ещё в начале 20 столетия? Особенно зимой? А ведь это всё вернётся. Конечно, можно и с цингой бороться. Народные методы известны. А обувь? Что с ней делать? Будем шить камусы? Так оленей нет. Валенки катать, так шерсть овечья нужна. Много у нас овец?.. То-то. А на всю жизнь мы обуви не наберёмся. Где хранить столько будем, чтобы не сгнила она? Не испортилась? В итоге опять из шкур делать!

— Почему из шкур? — Георгич посмотрел на меня удивлённо. — Из кожи. Та же коровья. Хорошо её обработать, как полагается и шей себе не хочу!

— Ты умеешь? Особенно зимнюю?

— Научимся. Есть литература всякая.

— Есть. Только, а надо ли? Гораздо легче сделать летнюю обувь, так ведь?

— Но наши предки то жили же здесь! И ничего.

— Жили! И что? Мы так же должны? Повторяю, сколько ресурсов будет уходить на обогрев, на производство пищи? Сейчас мы, фактически, пользуемся ресурсами старого мира. А надо уже готовится к тому, что этих ресурсов будет всё меньше и меньше. А потом вообще их не останется, пригодных для использования. Человечества осталось очень мало. Оно неизбежно начнёт откатываться назад, в средневековье, если вообще не в каменный век. И лучше всех устроится тот, у кого на добывание еды, будет уходить меньше времени и сил для того, чтобы заниматься развитием.

— А что ты предлагаешь, Марк? — Спросила у меня мама.

— Я предлагаю переселение.

— Куда?

— Южнее. Максимально южнее.

— Как ты себе это представляешь? А куда мы денем скот, а урожай? Как мы всё это увезём? Ты представляешь караван какой будет? Это сколько горючего нам потребуется? Транспорта?

— Я уже всё продумал. Мы пойдём по железной дороге. Сформируем состав. Туда всё войдёт и скот, и урожай, который соберём. И всё что нам необходимо в дороге возьмём. И поедем с комфортом в спальных вагонах. Кушать в вагоне ресторане будем. На платформы, установим технику. Так что вооружение серьёзное будет. И продовольствие с собой возьмём столько, сколько нужно. В рефрижератор загрузим мясо, рыбу со складов Росрезерва. И машинист у нас есть, готовый! — Я усмехнулся, глядя на Георгича.

— По железке это хорошо. — Проговорил Георгич. — Но у такого состава есть слабое место. Эшелон пойдёт только там, где есть рельсы. Нас могут заблокировать очень легко.

— Могут. Но впереди пойдёт платформа с краном. Даже если разберут рельсы, что мало вероятно. То с помощью крана мы установим их назад.

— Тащить с собой ещё и платформу с рельсами?

— Зачем? Сама железка и есть склад с рельсами. Разбирай соседний путь и все дела.

— А если мост какой-нибудь будет взорван?

— Это уже сложнее, но там будем действовать по обстоятельствам.

Георгич с мамой сидели задумчивые. Мама посмотрела на своего спутника. Георгич пожал плечами.

— А что, может сработать. И если честно, самому любопытно, а что там дальше?!

— Тоже мне, Миклухо Маклаи путешественники! Вы понимаете, что это такое — сорваться с насиженного места, где всё понятно, и к которому мы уже привыкли? И уйти в неизвестность?

— Да понятно всё, мама. Но я бы рискнул. Всё же жить на берегу тёплого моря или океана лучше, чем на северном полюсе! Тем более здесь за городом и при цивилизации было холоднее. В городе пусть на пять градусов, но было теплее. Меня это беспокоит.

— И куда идти?

— Пока не знаю. Нам, по сути, что на запад, что на восток. Одинаково.

— А на восток, это куда?

— До Владика, а там найти судно побольше, загрузится и уйти южнее.

— А на запад куда?

— Можно уйти к Каспию либо к Чёрному морю. Субтропики. Зима там минимальная. Зато большая часть года тепло. Можем загрузиться на корабль и уйти южнее в Средиземное.

— А ты уверен, — мама смотрела на меня вопросительно, — что люди захотят пойти?

— Я никого насильно с собой не потащу. Но я лично, не вижу здесь перспективы. Учитывайте плотину и нефтехимический комбинат.

— Надо будет всех собрать и вынести это на обсуждение общины. — Проговорила мама.

— А мы уже называемся общиной? — посмотрел на маму удивлённо.

— Конечно. Что тебя смущает, дорогой?

— Ничего. Просто первый раз об этом слышу. Ты, мам, прозондируй почву на этот счёт среди женской половины общины. — Последнее слово выделил особо.

— Марк, а если всё же большинство не пойдёт с тобой?

— Это их право, мама. Я пойду. Пойду с теми, кто захочет шагнуть в неизвестное. Но как я понял, Георгич не против? — Он усмехнулся и кивнул. — Вот видишь мам. Поэтому задавать тебе вопрос: «ты с нами?», думаю не стоит?

— Не стоит. Куда же я денусь от вас.

— Вот и славно. Ольга со мной пойдёт, стопудово. И Анна с Ильёй! Тем более, Илья с Краснодарского края. Так что команда у нас уже набирается!

— То есть ты собрался на Запад идти? — Мама усмехнувшись, посмотрела на меня.

— Не знаю пока. Но если пойдём на запад, то он точно пойдёт.

Стас в итоге заминировал вход в электростанцию. Плюс они вывели из строя пульт управления. Дождь наконец начал заканчиваться. Ольга ко мне не приходила, очень обиделась. Полностью меня игнорировала. А у нас свадьба накануне! Попытался с ней поговорить. Бесполезно. Носик свой задрала и отвалила, сказав, чтобы я отдыхал. И вообще, я не единственный здесь мужчина. В итоге плюнул. Никакой дисциплины. Детский сад, вторая группа. Пошел к нашему учёному, Софье Константиновне. Она корпела над микроскопом, что-то стучала по клавишам ноутбука и опять смотрела в микроскоп. Полная хрень. Что она там видит? Наконец ученый меня заметила.