Эта выдуманная история посвящается всем невыдуманным персонажам моей жизни.

Без них я бы не видела такие странные сны…

…

Я иду голая по улице и ничего не стесняюсь. Тело приятно греет летний ветерок. Не сухой, а именно приятный, я бы даже сказала волшебный. Вижу перед собой нереально блестящее море. Не просто обычные искрящиеся всплески, а действительно безумное сияние. Бегу к нему, чтобы окунуться. Почему так трудно бежать? Ноги становятся ватными, еле поднимающимися. С каждой секундой ощущаю больше тяжести. Чувствую себя непригодной вещью. Тянет магнитом обратно. Так хочу к морю! Почему ничего не выходит? Соберись духом, Эмма!

Останавливаюсь. Закрываю глаза. Без лишних телодвижений пытаюсь сконцентрироваться на возможностях. Прислушиваюсь к всплескам воды, ловлю ухом крики чаек. Мне кажется, они надсмехаются надо мной: настолько крикливые птицы. Ветерок игриво касается запутавшихся длинных волос. Ступни зарываются глубоко в песок и находят прохладную влажность. Становится легче. Во мне зарождается мощная энергия. Сначала ее появление заметно на кончиках пальцев рук, она огибает струей света локти, затем проскальзывает сквозь плечи и попадает в самое сердце. Приятное ощущение возрастает, набирает новые уровни тепла и взрывается. Сила прожигает меня с ног до головы. Открываю глаза. Передо мной все еще прекрасное море. Делаю шаг, поднимать ногу чертовски тяжело, но вторая уже легче идет вперед. Решаюсь на бег. Со стороны выглядит очень смешно. Замедленная съемка. Бегу, пот струится реками, понимаю, что ловлю обычный ритм. Разгоняюсь еще быстрее и взлетаю, шевеля ножками в воздухе. Меня ничто не остановит. Вот, что ощущают птицы. Расправляю руки, взмахиваю ими, опускаю, а этот приятный теплый воздух кружит голову. Лечу пулей к морю, мне оно так нужно.

Блестящая вода прямо под ногами. Меня отделяет несколько метров. Что-то темное медленно плавает под водой, неужели мне снится кошмар? А все так чудесно начиналось. Не то, чтобы мне страшно. Я удивлена резкой смене жанров ночного фильма. Хочу всмотреться в вещество, но мне мешают. И я даже знаю причину. Самая неприятная причина раннего утра, которая только может существовать.

Ненавижу будильники! Ненавижу Уфу в шесть утра! Хотя шесть утра зимой в школьное время я ненавижу больше, чем шесть утра в июне. Летом солнце сглаживает разочарование, оставленное от грубо прерванного сна. Лучи проскальзывают сквозь светло-голубые шторы, касаются кончиков пальцев. Но я так легко не сдамся, спрячусь под одеяло, даже, если мне станет душно и жарко. Солнце не поймает меня, темнота со мной навеки. Правда, воздуха совсем мало.

– Вставай, лентяйка!

Ненавижу Тима и его вечное «вставай!» Он щекотит меня, но я притворяюсь спящей… или мертвой. Что убедительнее?

– Ты скоро? Я приготовил тебе оладьи, а под тарелкой клубника. Только убери за собой, как доешь, ты же знаешь Марса. Он всегда лезет на стол в поисках еды.

Ладно, беру слова обратно. Я люблю родного брата Тима и его добрые зеленые глаза, в которых, как мне кажется, иногда мелькает радуга. Я всегда что-то вижу в зеркалах души. Но мой взгляд мне непонятен.

Гляжу на Тима сквозь одеяло, но он смотрит прямо на меня! А потом рывком стягивает его.

– Классная пижама. Милые котики.

– Не хочу вставать, – мямлю сквозь сон. Глаза слипаются с невозможной силой, как будто сон хочет украсть меня из реальности. Я бы с радостью позволила ему это сделать.

– Придется. – Снова радуга в глазах мелькает. Если добавить зеленый цвет – волшебное сочетание. Его изогнутые ресницы мягко опущены вниз, радуга скрывается в сощуренном взгляде. Тим смотрит на меня, как на неисправимую плаксу. – Мы сейчас опоздаем.

– Еще пару минут. Прошу.

– Быстрее. Я не буду ждать. Поедешь на автобусе. – В его голосе появляется строгость.

– Все. Хорошо. Пора мне вставать. Ну почему я не могу контролировать жизнь как сон?

– Ты и сны не всегда контролируешь.

– Да, но я стараюсь. Просто надо понять, что я сплю, и тогда все карты в руках.

Тим не дослушал и вышел из комнаты. Я лишь уловила аромат его приятных духов.

Пришлось заправить постель со скоростью света, расчесать длинные каштановые волосы, почистить гребень от падающих волос. Сколько же их у меня собралось. Страшно. Когда у меня будет зарплата, чтоб купить дорогой шампунь? Я работаю у брата в цветочном магазине две недели и жду не дождусь денег. Недавно закончила школу, месяц назад, но экзамены завалила, поэтому я отправилась к идеальному брату.

Пижама с котиками благополучно опускается на пол, оставляя меня без одежды. Не люблю тряпки. Кожа обожает чувствовать свободу. Холодный душ окончательно напоминает о существовании реальной жизни. Еще одна моя особенность: никогда не вытираюсь полотенцем после душа, иду мокрыми ногами прямо по голому полу, оставляя за собой водные шаги тридцать восьмого размера. Вода струйками стекает с длинных волос, она практически заполняет пространство вокруг. Надо бы протереть кафель в душе после водных шоу, чтобы не остались разводы и сырость, но у меня на этот счет другое мнение. Не хочу тратить время на то, что мне не нравится.

Музыка – отличный друг. Танцую и одеваюсь. Тонкая короткая футболка прилипает к груди, акцентируя внимание на торчащих сосках. Черные джинсовые шорты еле застегиваются на пуговицы. Я прыгнула два раза, чтобы втиснуть пятую точку в них. Вместо подготовки к экзаменам смотрела сериалы, лежа в кровати, и уплетала вредную еду. Пара килограммов как раз с того периода. Но прибавление в весе сделали только красивее мою фигуру. Хоть какой-то толк. Вместо зубрежек, стрессового состояния, мучительного ожидания в аудитории, а потом результатов я набирала килограммы. И кстати. Я не пришла на экзамены вообще…

Где моя стрела? Уже перерыла все косметички и полки, но не смогла найти ее. У меня прокол индастриал, сделала сразу после всех экзаменов (которые я, конечно же, не сдавала). До этого уши были украшены только тремя гвоздиками на правой мочке и одним на хряще, а вот левая сторона с проколотой мочкой ждала индастриал. Вот она, стрела. Спряталась под пыльными книгами. Торопливо вставляю ее и смотрю на себя. Ничего. Никакого взгляда. Отсутствие. Как будто во мне переизбыток ощущений, и это превращается в сплошную массу. Но мне все равно чего-то не хватает. Будто я переполненная половина.

На кухне никого нет к моему счастью. Не люблю разговаривать с родителями. И доброе утро не хочу им говорить. Знаю. Знаю, что так нельзя, но на то есть причины.

Блинчики Тима всегда пышные и красивые. Даже не хочется трогать. Тесто воздушное и мягкое, а с клубникой – это просто вкусовой шедевр. Когда-нибудь поменяю кухонный гарнитур. Сейчас наблюдаю обилие пастельных тонов, а окно занавешено белой органзой в клетку. Обои светло-розового оттенка с легким подобием узоров. Кажется, вся белая посуда блестит сквозь стенки больших идеально прямоугольных шкафов. Белый холодильник даже не изобилует магнитами. Максимально просто и скучно. Только салатовый чайник выделяется среди прилизанности кухни.

Я не успею помыть за собой тарелку. Придется оставить в раковине. Разозлю маму, выслушаю бесконечные нотации, что ничего по дому не делаю, постоянно ленюсь… в принципе она права. Но оставлю хоть какое-то грязное пятно в этой вылизанной до блеска кухне. И не пожалею.

Тим уже устал сигналить. Я это поняла по недовольному взгляду, когда закрыла дверь автомобиля.

– Как тебе оладьи? – неожиданно ласково спрашивает он.

– Прекрасно, как всегда.

– Маму видела?

– Нет.

– Так она в своей комнате. Могла бы хоть доброе утро сказать.

– Ты же знаешь, что мне не хочется.

– Ты сама портишь себе жизнь. Отдаляешься от родителей. Зачем?