Ваньвань, лежащий на груди, продолжал расслабленно обнимать своего любимого. Император запустил пальцы в мягкие волосы. Ваньвань всё ещё прекрасен, спустя года. Не то что он сам.

— Думаю, мои предки желали свергнуть руками людей множество императоров демонов, дабы встать вровень с Небесами, — усмешка. Размеренное дыхание. — Но Небеса опустели. А что дала нам победа над Тяньлан-цзюнем? — разве что тот мир, который возникает прямо сейчас, хотя это неожиданное следствие на самых благоприятных причин. — Я встречусь со Священным императором демонов в присутствии глав Цанцюн, Тяньи и Чжаохуа. Твоя же обязанность в это время будет слежка за дворцом Хуаньхуа, возвращайся туда немедленно… — Ваньвань потянулся; его лицо такое спокойное, родное.

— Понял, — Звездочёт поклонился. Находясь вблизи с Ло Бинхэ, ощутив мощь тёмной энергии, тонко представленной, этот человек ещё питал такие опасные надежды? Глава вершины нахмурился.

— Ваше Величество, — главный заклинатель императора ушёл, — прошу простить моё любопытство, но меня настораживают подобные вопросы, — совершенствующийся погладил бородку.

— И меня, — а император нахмурился. — Посмотрим, — пусть Ваньвань напишет Шэнь Цинцю с намёком на нужное действие. Время доставки будет ограничено, если кто посторонний прочтёт, они узнают. Не стоит паниковать без причины. — Раз вы здесь, оставайтесь, покои для гостей не должны сейчас пустовать, — вскоре и остальные явятся. Что же решит Ло Бинхэ насчёт своего отца?

Они остались одни. Евнухи и служанки смиренно ожидают за дверями. Несмотря на новости, утро всё ещё замечательное.

— Ваньвань, не волнуйся, я не собираюсь подставлять Шэнь Цинцю, — уже потому, что как поданная она слишком ценна. — Пока лорд Цинцзин преданна Мне, всё хорошо. Если она будет ценить Царство Людей, то и Ло Бинхэ будет видеть в нём ценность, — мужчина прикрыл глаза.

— Вы о чём? — Му Ваньвань приподнялся на руках, чтобы заглянуть в полное величия, но усталое лицо.

— Письмо то, Ло Бинхэ написал очень интересно. Я решил перечитать, на досуге, в поисках подвоха, — но супруга уложили обратно. — Он не зря упомянул своего шицзуня. Ему нужно было подтолкнуть меня довериться и вместе с тем дать понять, кому мы должны быть благодарны за происходящее.

Немного молчания.

— Вы не подозреваете цзецзе? Почему? — то письмо… Му-ванфэй даже не видел, содержание ему известно в общих чертах.

— А что? Думаешь, она старательно взращивала преданного ей Священного императора, дабы поработить Поднебесную и даже больше? — с каждым словом голос императора наполнялся всё большей строгостью, мрачностью и подозрением. И чувствовалась толика коварства.

— Слишком хлопотно, утруждающий план, — несмотря на добрый смех императора, Ши вспомнил поместье Цю. Утруждающее? Пожалуй, самое нейтральное, что можно сказать, желая не приплетать события прошлого к настоящему.

— Да, слишком хлопотно, но мне кажется, сейчас всё идёт к балансу, по крайней мере, понятие «сосуществование» для меня наполняется смыслом, — правители людей прошлого стремились выйти победителями наравне с Небесами в нескончаемой борьбе против Царства Демонов. Но Небеса пали, опустели. Победа досталась демонам великой, но справедливой ценой. А людям… повезло.

Выше головы не прыгнешь.

— Вас запомнят как величайшего миротворца, — ни намёка на упрёк. Да, как и любой правитель, Его Величество хочет остаться в истории кем-то особенным, а не просто какой-то по счёту император после великих или ужасных и до других будущих великих или ужасных.

— Пора вставать, Ваньвань, — поцелуй в макушку. И Му-ванфэй позвал слуг. Завтрак прошёл в уютном молчании, уютном для них обоих.

Однако уже перед самым уходом императора на совет во дворец Му-ванфэй явился евнух императрицы. Начались роды. Как ни странно, искоса глянув на своего императорского супруга, Его Величество обнаружил в любимых глазах радость, пусть и с толикой досады. Он не станет пропускать совет, пусть Ваньвань отправится к императрице вместе с другими наложницами.

Бесполезно звать маму. Она умерла. Но разве крик слышен? Звенит не в ушах, а гудит в груди. Противное разъедающее изнутри чувство. Однако представший во тьме ребёнок, стоящий на коленях, не вызывал отвращения. Мальчик — единственный источник света. Ло Бинхэ. Тот маленький мальчик, совсем слабый он, которому ничего хорошего не перепало. Но именно их сделка дала старшему братцу возможность прожить более радостную и удовлетворяющую жизнь. Не вызывал отвращения. И сочувствия тоже не вызывал.

Он поглотил его душу, расщепив тело на потоки духовной энергии. С силой двух Синьмо не заняло много времени и сил. И всё было хорошо до этого момента. В чём проблема?

Демон подошёл ближе, но его не замечали до последнего момента. Глаза заалели вместе с накатившим и разгоревшимся раздражением. Он потянулся к не причудливому видению — и оно рассеялось. А в глазах потемнело. Тяжкий и явно последний вдох. Бинхэ обернулся: «маленькая копия» лежала неподвижно, закатив глаза. Умер. Совсем не неожиданно. Сзади послышался кашель, не грудной. Он иногда, учась в школе Цанцюн, не мог остановить воображение: здоровье учителя оставляет желать лучшего.

Только голову повернул, чтобы краем глаза застать уставший и безразличный силуэт, по уголкам губ которого стекала кровь.

Сон. Ло Бинхэ понимает, что он с лёгкостью может разогнать навеянный волнениями кошмар. Не было смысла отрекаться от очевидных и близкому окружению переживаний. И не было смысла предлагать видению из сна свою кровь.

Серые глаза совсем потускнели.

— Ш…

Ло Бинхэ прикрыл глаза.

— Мэнмо, — если старому паразиту скучно стало и он решил поспособствовать… —Мэнмо! — тьма развеялась, стоило раздаться ворчанию и кряхтению. Некогда великому и ужасному будто бы пришлось добираться издалека. Этот милок явно не щадит дух старика. Ещё с таким осуждением смотрит, смекая.

— Не моих рук дело! Хотя я бы посмотрел на твои кошмары ещё раз, — не столько садизма, сколько практического интереса. Оказавшегося в Царстве Демонов Ло Бинхэ одолели кошмары, но довести до недосыпа или паранойи не смогли. Паразитирующий старпёр начал ведать что-то о столице. Предлагал развеяться, пройдясь по цветочным аллеям… и чуть не сказал дурное про Шэнь Цинцю — поспешил ретироваться. С мальцом весело, но лучше носу не показывать. И держаться максимально далеко, насколько позволяла сила Ло Бинхэ.

— Всего лишь плохой сон? — на плечо легла ладонь Шэнь Цинцю.

Слишком реалистично. Обернулся, но женщина отступила. Что за дурость? Во всём чувствуется вмешательство «третьей стороны». Образ Шэнь Цинцю стал размывчатым. Она отступала, шаг за шагом, не поворачиваясь к нему спиной. Ло Бинхэ за ней. Сорвался на быстрый шаг, резко потянулся, чтобы ухватиться. Но образ развеялся зелёной дымкой, из которой ввысь вырвался золотистый журавль. Кругом вершина Цинцзин, самая вершина. И одинокое надгробие: что за неизвестный там покоится?

— У людей для крепости союза заключают браки, — образ хитрого Лин-эра почтительно склонился позади. — Вы намерены женится, владыка? — эти слова он уже слышал. — Лорд Цинцзин? Прекрасный выбор, — только резкая ухмылка демона заставляет насторожиться. — Только если вы не хотите продолжить свой великий род.

Бинхэ осознавал бессмысленность гнева. Но последние слова он услышал впервые. Глупость! Как будто это самое важное и обязательное. Но стоит вспомнить, что в том мире, где был большой гарем, так и не послышался детский смех. Одна счастливица забеременела, несмотря на все козни. А они были, теперь нет отрицания. Тогда он, себе не веря, был удивлён, растерян. Некоторое время бывшего владыку трёх Царств преследовало чувство дурманящего счастья. Выкидыш — и всех причастных не пощадил. И не то что бы после в голове засели какие-либо истины. Например, он не заслужил. Или, например, не особо и хотелось…

…смысл выражать непонятное состояние высокопарными словами? Дух умершего всё ещё не рассеялся! Откуда такие мысли, если он действительно будет счастлив с Шэнь Цзю? Её присутствия достаточно.