Император предложил ей использовать для прикрытия сопровождение второго принца. Да, Его Высочеству пора возвращаться домой. Шэнь Цзю потёрла переносицу; пять лет истекло. Стоит ли покидать школу? Подождать ещё немного? А чего ждать-то?
Приготовления не заняли много времени. Юэ Цинъюань просто не мог быть против. Ему достаточно было услышать «император призвал в Запретный город». Никто не собирался говорить во всеуслышание, куда делась лорд Цинцзин. Если у них есть тут крысы, об этом станет известно. И работы главе прибавиться. А пока стоит удовлетворить требование императора, ведь он даже не стал приказывать. Тяжело. В любом случае будет тяжело.
Если бы не здоровье второго принца, можно было бы использовать платформу Цзоу-юй. Называлась она в честь этого священного зверя непросто так: на платформе была высечена печать заклинания Сжатия тысячи ли. Такие же платформы находились в других великих школах. И в Запретном городе была одна. Несложно догадаться, с какой целью они существовали. Использовать их слишком часто непозволительно. Для их подпитки нужны духовные камни, не сотни, тысячи, десять тысяч минимум. Конечно, их платформа подпитывалась теми, что скрыты в земле хребта Цанцюн. А вот дворец нуждался в их поставке.
Несколько дней провести в карете — Цинцю казалось, не успеет она ступить на землю, как перед глазами всё затрясётся. Но сетовать не сетовала, поскольку даже во время коротких остановок она не выходила прогуляться. Второй принц весело улыбался. Возвращение домой радовало, хотелось увидеться с братьями. Матушка… императрица на сносях. Братик или сестричка? Он всё равно будет рад.
Леса, поля, реки, дороги, дома, деревни и города…
У ворот столицы их встретил генерал, довольно известная личность. Помнится, пять лет назад, когда перед ней и другими приглашёнными заклинателями император велел преклониться, он стоял в первых рядах. Его имя точно трудно выговорить! Генерал только заглянул в повозку, склонил голову перед почтенной заклинательницей, и Шэнь Цинцю кивнула ответ, не став заострять внимания на коротком диалоге. Только заметила, что мужчина напряжён.
Главная улица оживлена. Отчего-то приятно подглядывать, приоткрыв занавеску. Пока не вспоминаешь, что даже в столице есть бедные улицы. И здесь тоже найдутся и бездомные, и сироты…
Зато красные стены Запретного города отчего-то не давят. Только вот не успевают они покинуть повозку, как принц уходит в свой дворец, а Шэнь Цинцю просят пройти в тронный зал. При этом главный евнух взволнован, но преданно молчит. Только торопит, не успевает женщина заговорить.
Что обычный смертный, что заклинатель жаловался на широкие ступени, но против традиций и символизма не попрёшь. Шэнь Цицню про себя усмехнулась: неужто забыла, как ходить? А по привычке ноги тянулись переступить раньше положенного. И ещё евнух милостиво торопит. Кажется, сегодня она встала не с той ноги.
Но потолок тронного зала невыносимо давит с одного взгляда. Глаза опускаются на трон, и перед ним лорд Цинцзин замечает с десяток заклинателей. Здесь и Юэ Цинъюань с Шан Цинхуа, и Вэй Цинвэй рядом с ними. Великий мастер Учэнь, настоятель Уван, монах Цзяцо, Ци Юаньжо, к которому надо бы обращаться саньжэнь. И госпожа-аскет Тьенхай, а также главы вершины Тяньи, супруги Ю. И ещё несколько представитель от других, достаточно больших, но менее важных и старых школ. А ещё здесь присутствует глава павильона Звездочётов и двое его подчинённых...
— Мы вас ждали, — император подпирал подбородок кулаком.
— Простите…
— Не стоит, мы собрались в спешке, обстоятельства требуют того, — другой рукой император провел перед собой, призывая встать присутствующих в ряд. — Мнение обычных министров ни к чему. Дело касается двух Царств, — Шэнь Цзю вздрогнула.
— Демоны напали? — не хотелось выдавать своего волнения и вызывать подозрения, так как было бы трудно объяснить её «ожидания и предчувствия».
— Нет, не совсем… — а Юэ Цинъюань поспешил её успокоить. Неожиданно слово взял саньжэнь Юаньжо:
— Глава дворца оказался повинным во многих прегрешениях. Есть доказательства, но куда важнее тот факт, что он признался сам, — лорд Цинцзин обернулась к человеку, который был учеником этого старика.
— Признался сам? — и с неверием обратила взор на императора. Тот был сосредоточен, но взгляд выдал взволнованность. Во что-то необычное её решили посвятить постепенно.
— Вы уверены? — она посмотрела на главу звездочётов. И тот кивнул.
— Мы проверили его разум. Его мучили. Физически. Психологически. Но его признание не чьё-то влияние или заклинание. В этом убедился каждый, кого вы видите здесь. Глава… этот человек был испуган настолько, что кажется сумасшедшим, — чёрная маска отличалась от остальных золотой границей и нефритовыми ставки под глазами в виде когтей.
— Однако, увидев меня, шицзунь пришёл в себя и попросил, чтобы я молил о милости… — в голосе молодого вольного заклинателя горечь и печаль.
Шэнь Цзю не удивлена.
— В злодеяниях признался не только он, но и некоторые другие, кого мы подозревали, — и всё же император был доволен.
— Просто явились во дворец и признались? Кто заставил их? — Шэнь Цзю догадывалась. Грань между «хочу услышать» и «не хочу» едва ли существовала. Живот впервые за долгое время скрутило от неприятного волнения. Юэ Цинъюань опустил руку на её плечо:
— Цинцю, это Ло Бинхэ. И он… — не человек. Это произнести глава Цанцюн не смог. Побоялся, что голос подведёт. За него сказал император. Никак. Без злости. Без страха. Без удивления. Без разочарования. Никак. Он просто сказал, находясь выше не только визуально. Он просто выше выстроившихся в ряд заклинателей.
А лишний раз вдохнуть и не дали.
— Они пришли «сами». За ними издалека наблюдали демоны, священные, нам не удалось их выследить. Однако один из этих грешных людей, — глава звездочётов был таким же, он не мог быть иным, поскольку должен был быть тенью императора в мире заклинателей, — при себе имел послание. Прежде чем рассказать о нём, хочу спросить: лорд Цинцзин, вы знали, чей он ребёнок? — другие, конечно же, уставились на неё!
— Догадывалась. Догадывалась, что он сын Су Сиянь. Этого было достаточно, — она много раз видела презрение и злобу. Чего бояться сейчас? И в ответ с вызовом посмотрела в глаза каждому, кто стоял слева, кто стоял справа. А затем подняла голову: — Ваше Величество, победа заклинателей на Байлу настоящий позор. Все прекрасно знали, что были обмануты, но мнимая слава, гордость, страх позора… затуманил им глаза, — ей было всё равно, что среди тех бравых воинов был и Юэ Ци. — Я, лорд Цинцзин, не собираюсь выслушивать какие-либо обвинения. Хотите, чтобы я несла ответственность за сохранение жизни демона? Хорошо…
— Помолчи, — император встал, спрятав руки за спину. Все, кроме этой упрямой женщины, опустились на колени. — Мастер Учэнь поведал мне историю о вероятной гибели Су Сиянь. И Ци Юаньжо поведал о том, что происходило во дворце тогда. Всё сходится с тем, что сказал и сам глава дворца: а он посмеялся над всеми теми, кого использовал против Тяньлан-цзюня, — мужчина сказал это на одном дыхании. И всё ещё его слова были никакими. Нейтральными. — Я тогда не был императором, но тоже не видел в том смысла. Однако история дней былых. Не имеет смысла искать ответа, хотел ли Тяньлан-цзюнь напасть. Джинн, который пробыл в лампе тысячу лет, озлоблен на весь мир. Так говорят люди из далёких пустынь? — странная улыбка на лице правителя заставляла призадуматься. Шэнь Цзю оставалось лишь кивнуть.
— В любом случае, других мы уже допросили, они выдали сообщников, открылись даже те грязные дела дворца Хуаньхуа, о которых мы могли только догадываться, — глава звездочётов встал и подошёл к Цинцю. — Лорд Цинцзин, к вам нет претензий. Его Величество не на стороне обманутого большинства, — женщина нахмурилась.
— Мы не должны тянуть время, но мне как-то нелегко сказать то, во что верится слабо, — но при этом может быть желанным? — Встаньте, — император махнул рукой, призывая остальных встать. Они не спешили говорить. Всё было просто, если прислушиваться к учению и к воспитанию. Но обстоятельства складывались так, что им нечего сказать. А осудить Шэнь Цинцю они попросту боялись. Влияла доброжелательность императора. Доброжелательность не в отношении лорда Цинцзин.
