Она отступила. Шаг, другой. Но этот маленький шорох был услышан.

— Стой! Шэнь Цзю! — Лао Цужу…

— Ты демон? Если ты демон, то почему здесь? Чего ты здесь ждёшь, терпишь? — она не собиралась кричать. Нельзя кричать. Почему-то страха не было. Только смятение. Хотелось убежать, но чтобы лечь и уснуть, забыть увиденное к утру. Хотелось, чтобы это был всего лишь сон.

— Потому что эти крылья давно не способны вернуть меня домой… — журавль спрятал голову в крыльях, а затем стал клубком, накрытым плащом. И из-под него вылез старик. Он позвал её к себе. Там холодно, но лучше так, чем на улице.

Шёпотом Цужу поведал свою историю. Может, он и не был небожителем, но его народ никогда не причинял вреда людям. Да и никогда толком не показывался. Люди могли их убивать, по ошибке. Чем они отличались от обычных журавлей? Цужу, а правильнее — цуру. Его привезли из-за моря. Сломали крылья. Подарили императору. Императору, которого потом свергли. А крылья не восстановились, хотя и со здоровыми он не перелетел бы моря. А потому, сумев сбежать, скитался среди людей столетиями, пока не попал в рабство.

— Я всё равно умираю, мне уже ничего не надо. Только спокойно бы уснуть и не проснуться больше, — а он ещё живёт и живёт.

— Вот оно что, — а что? Стоит ли его жалеть? Хочет ли старик, чтобы его жалели? Нет. Да ему тяжело, а кому-то легче, а кому-то тяжелее. И что с того?

— Не стоит считать, что тебе повезло больше, — он по-доброму улыбнулся. — Не обесценивай чужую жизнь. Это не поможет, только создаст иллюзии, а они до добра не доводят, — Шэнь Цзю кивнула.

— Скажи, раз ты долго живёшь, что мне нужно сделать, чтобы жить, как хочу? — серые глаза впились в старческое лицо. Ммм… в принципе, есть кое-что, что могло бы вернуть молодое обличье, но не силу. Как хочет жить? Она точно хотела бы смерти Цзяньло. А если желать его смерти, значит, и всей семьи Цю. Понимает ли это маленькая девочка?

— Мир подстроен под мужчин, — и путь для лучшей жизни ясен.

— На улице или в тёплом доме, а женщина болеет, мучается, может умереть во время родов. Я не знаю, откуда я, кто может быть мне роднёй. Оставила ли меня мать или умерла при родах? Я не хочу рожать. Я не хочу вырасти, чтобы терпеть это, чтобы переживать за кого-то ещё и нести за него ответственность. Если я и хочу лучшей жизни, то только для себя одной, — она смотрела ему в глаза. — Может, я маленькая, чего-то не понимаю. Может, я права. Может, я потом пожалею или не стану жалеть. Но я хочу жить для себя. Если и есть дети, которые меня волнуют, они там, на улице… — Цужу раскрыл глаза. Так вот чего она хочет. Сейчас она сказал всё, что могла услышать в ответ на свою позицию.

— Лучше бы я тоже не рождалась… — несмотря на всё хорошее, что было в её жизни, она действительно так думала. Возможно, эти мысли когда-нибудь уйдут, но на данный момент она считала так. И всё же, если жизнь радикально изменится, то только благодаря тому, что она перенесла всё до этого дня.

— Такими словами меня не удивить. Сильные женщины среди демонов и небожителей редко рожали. Только вы, смертные женщины, так не можете, — он усмехнулся. По-доброму. — Я понял твоё желание. Под силу ли мне его исполнить?

— Было бы неплохо, — Шэнь Цзю усмехнулась. Мучится один раз в месяц одно, но лучше, чем мучится девять месяцев и всю дальнейшую жизнь. Особенно когда за тобой никто не стоит.

— В принципе, я могу, — старик сощурился.

— Что? Что ты можешь? — девочка подскочила к нему, упав на руки. Старик тихо засмеялся.

— У некоторых демонов есть что-то вроде печати. Они выбирают смертную девочку, которая в будущем могла бы выносить их дитя, и эта печать не позволяет им забеременеть от кого-то другого. Такую печать я могу поставить, — вздох. — Только скажи, ты ведь этого хочешь, потому что боишься? Да, действительно лучше не родить, чем ненавидеть невинное дитя. Я видел многих женщин в родной стране. Их детей мы забирали, уносили в горы, к тенгу. Кто был слабее, умирал, кто сильнее, обращали в демона… — тенгу…

Отчасти старик был прав. Родить от любимого — такая небылица. Да и кем должен быть любимый, чтобы захотеть родить от него? Так что говорить об остальных?

— Я не хочу зависеть от мысли, что изменить свою жизнь я смогу только благодаря рождению сына. Хотя бы потому, что этот дом я хочу уничтожить. Есть злость, есть обида, они были абстрактны, но теперь она направлена на конкретное место, на конкретных людей. А дальше? Есть пути, улица вовсе не страшна, за себя я постаю, теперь точно, — они переглянулись.

— Я поставлю тебе печать. И помогу уничтожить этот дом и этих людей. Ты никогда не сможешь родить. А твоя плата… похорони меня, когда я умру. Закопай мой пепел в прекрасном месте, желательно где-то повыше, — почему бы и не рискнуть? С детьми легко договориться, если чувствуешь их сердца. А он демон. Ему под силу сотворить подобное.

— Всего лишь? Тогда не будем тянуть…

…

Юэмэй проснулась, когда мэймэй резко подняла её из кровати, резко и нагло. А затем прижала палец к губам, веля молчать. На ногах был маленький Ши, Хаомэй, Циньчжоу и ещё пару мальчишек, которые с ними не сближались, но и не доставали никого. Девчушка попыталась осмотреть старшую сестру, чьи руки явно были в крови.

— Почему мы идём к вратам?

— Тихо!! — все взрослые спали. — Разбудишь, и ничего не выйдет, — Шэнь шипела хуже ядовитой змеи. Они спокойно вышли через главные врата. Ночь, на улице никого нет. — Уходите, уходите так далеко, как только можете, — это не просьба, это приказ.

— А ты? — Юэмэй схватила её за руку. Малыш Ши закивал в поддержку.

— Что ты такая дурная?! С чего ты взяла, что мы всегда будем вместе? Иди отсюда, пока я вас всех не спалила! — Хаомэй дернулась от таких слов.

— О чём ты говоришь?

— Замолчи! Раз так боитесь, идите в Цзиньлань, ждите меня там. Так вас устроит? — послышался треск, тихо повалил дым. — Уходите! — Шэнь Цзю отпихнула их от себя, закрывая дверь, что была вырезана в воротах. Юэмэй кинулась к ним, но её схватил Циньчжоу.

— Успокойся. Раз она сказала ждать её в Цзиньлане, значит, придёт. Если это то, о чём я думаю, нам лучше бежать, — мальчик взял младшенького на руки, Хаомэй взялась за ладонь Юэмэй, а тех двойняшек и просить не надо было, умчали самыми первыми. Они оборачивались: огонь разгорался медленно, спокойно, словно крался.

Тем временем Шэнь Цзю поспешила на поиски Цужу. Демон, которому нужна была кровь, чтобы набраться немного физических сил и поставить ей печать. Она думала, что он убьёт хозяев или Цзяньло, но не Хайтан. Когда она увидела её перерезанное горло, он сказал только одно:

— Оставь ты её в живых, и она доставила бы тебе проблем в будущем, — и с этим не поспоришь.

Ей было всё равно, кто виноват, кто не виноват. Выживший может в будущем пойти против неё. А она не святая, такие сюрпризы даром не дались. Дом горел, был окружён тёмным пламенем. Но люди не проснутся, они под мороком, навеянным журавлём, только белое перо способно их разбудить. Заклинатель не из-за моря не поймёт, кто это совершил и не найдёт преступника. А потому осталось только взять пару украшений, которые можно сдать в ломбард, деньги всегда будут нужны, а сдать украшение можно и по частям.

— Идём, — Цужу действительно помолодел, перестал быть стариком, стал дяденькой.

Зато с лёгкостью взял её на руки, вынес из дому, залез на пока целое дерево и перепрыгнул стену. А затем обернулся журавлём, схватил когтями за предплечья и поднялся ввысь. Поднимался, пока Шэнь Цзю не стала тяжело дышать. С такой высоты всё казалось невероятно маленькими. И именно на такой высоте ей однажды предстояло летать.

Тело журавля сгорало неспешно, но дым от небольшого костра терялся на фоне дыма от ритуального костра. Местные страдали от нападения демона, которого буквально вчера победил какой-то бродячий заклинатель. Цужу же умер во сне несколько дней назад. Помня своё обещание, Шэнь Цзю могла только шипеть и ругаться, когда Юэмэй предлагала его закопать, как это обычно и происходило с жителями улиц. После того, как в Цзиньлане беглецы разбились по парам, Цужу остался с ними. Юэмэй догадалась, что тот демон. Её это не столько пугало, сколько настораживало.