– Она и есть королева, – взглянул матери в лицо Дикий, и губы его тронула жесткая усмешка. – Единственная законная дочь короля Эннобара, наследница престола. Как же еще ее звать?

– Ты забыл, что твой брат, Красный Ворон, женат на старшей дочери Эннобара, Роне?

– Если верить его словам, матушка, то Рона умерла родами и теперь мой брат вдовеет, – улыбка расползлась в волчий оскал. – И Рона никогда не являлась наследницей, она была обещана сыну Рода Озерного.

– Война все изменила, – леди стиснула подлокотники кресла. – И с каких это пор ты стал разбираться в престолонаследовании?

– С тех пор, как на моих глазах король подписал договор о браке между одним из Воронов и своей дочерью от второй жены, назвав эту дочь наследницей Таумрата, вкрадчиво произнес Дикий. – Мы были там, матушка, семь братьев, ты и сам Эннобар. Я бы мог, конечно, призвать в свидетели его, но, боюсь, мертвецы не отвечают на вопросы живых. Да и непросто будет выкопать его из той грязи, где его похоронил Брес. Зима, все замерзло.

Миледи гневно раздула ноздри и стиснула зубы.

– В таком случае ты должен помнить, что ту дочь Эннобара звали Лорна, а не Финела, – прошипела она.

– Лорна там же, где ее отец и мать, – пожал плечами Дикий. – Финела – последняя и единственная дочь Эннобара.

– Никто не видел Лорну мертвой, – отрезала леди Ворон.

Дикий насмешливо поднял бровь и улыбнулся, глядя ей в глаза:

– Матушка, неужели ты думаешь, что беспомощная девчонка могла выжить в резне, где ее искали все волкодавы Бреса? Лорны больше нет на свете. А Финела – здесь. И вместе с ней – права на трон Таумрата. У нас в Твердыне – королева, а не жалкая сирота, которую приютили из милости. Твоя дальновидность изменяет тебе, матушка. А чутье слабеет.

– Ты слишком много стал на себя брать, – процедила сквозь зубы мать Воронов. – Большие кости хватаешь, так и подавиться недолго.

– Ничего, у меня зубов хватит, – оскалился в ответ Дикий, распрямляясь.

Глаза его в полумраке комнаты отливали алым – то ли в них так причудливо преломлялись отсветы огня, то ли так странно падали тени. Леди Ворон приоткрыла рот. Несколько мгновений мать и сын молча смотрели друг на друга, а потом хозяйка Твердыни поднялась с кресла и шагнула к Дикому.

– Я отправила твоих старших братьев в Таумрат, потому что хотела уберечь младших от этого, – тихо сказала она.

Дикий настороженно слушал ее. Леди Ворон протянула руку и дотронулась до его небритой щеки, осторожно погладила.

– Я думала, что вас горы не позовут, вы всё казались мне слишком маленькими. Казалось, старая кровь в каждом из вас становится все слабее…

Дикий прикрыл глаза и замер.

– Я думала спрятать вас, оставить в Таумрате, но все пошло не так, – говорила леди, вглядываясь в лицо сына. – И кто бы мог подумать, что старая кровь сильнее всего заговорит именно в тебе. Вот чего я всегда боялась – увидеть это в ком-то из вас.

– Да, кроме меня, никто не сгодился, – криво усмехнулся сын, не поднимая век. – Все разлетелись, остались только я и Младший. Но он ни в тебя, ни в отца. Кровь Воронов, кровь Аодха, в нем спит.

– Я одинаково хотела уберечь вас всех, – голос леди дрогнул.

Дикий медленно открыл глаза. Взгляд его был жестким, холодным.

– Поздно, – его мощная рука поднялась и накрыла белую узкую ладонь леди.

– Слишком поздно, – повторил Дикий, чуть сжал руку матери и отпустил. – Я слышу, как поет ветер, слышу, как переговариваются волки на перевалах, слышу, как ревут олени, как шепчутся совы на старых лиственницах. Горная стужа пришла в мое сердце. Тебе лучше уехать в замок Оленей до весны. Забирай младенца, лесоруба и уезжай отсюда.

– Финела…

– Королева останется со мной, – перебил ее Дикий. – Война только началась. Она останется со мной до тех пор, пока я не принесу к ее ногам голову Бреса, как я поклялся над телом лорда Кайси.

Не дожидаясь ответа, Дикий развернулся и вышел. Сквозняк всколыхнул гобелены и занавеси на стенах, казалось, за ними проснулись какие-то осторожные существа. Глядя сыну вслед, леди Ворон стиснула рукой ворот у горла.

В главном зале царила торжественная тишина. Бронзовые вороны грозно замерли на спинке трона. Дикий вразвалку поднялся по ступеням и остановился, разглядывая птичьи изваяния и узоры спинки и подлокотников. Ухмыльнувшись, он вольготно развалился на сидении, широко раскинув ноги.

Где-то наверху послышалось карканье, и на спинку трона опустился ворон. Его перья отливали ржавчиной. Посланец склонил голову, заглядывая человеку в лицо, и хрипло каркнул.

– Сегодня ночью прилетишь на окно моей башни, – погрозил ему пальцем Дикий. – Надо отнести письмо моему Красному братцу. Вернешься с ответом. Есть дело, которое касается только меня и его.

Горы пугали. От нависающих серых пиков со снежными шапками веяло безнадежностью. Воины в меховых одеждах, их низкорослые кони, молчаливые огромные собаки, ворон в туманном небе – все это настраивало на мрачный лад. Гордый с ненавистью посмотрел в небо, откуда сыпались тяжелые мокрые снежинки.

– Сделай лицо повеселей, – негромко произнесла Лорелея, подъезжая ближе. – Нельзя с такой физиономией возглавлять посольство.

– Ты думаешь, мы вообще куда-то доедем? – вышел из себя Гордый. – Это не дорога, а козьи тропы! Пойдет снегопад, и придется поворачивать обратно.

– Нам нельзя обратно, – холодно ответила Лорелея. – Мы должны привезти зерно.

Щенок, сидевший впереди нее на седле, гавкнул. Гордый с ненавистью покосился на него.

– Чушь, – прошипел Ворон, склоняясь к Лорелее. – Неужели ты сама не понимаешь, что моя мать затеяла все это, чтобы избавиться от нас?

– Я понимаю, что мы должны выполнить поручение. И понимаю, что без зерна в горы придет голод. Трудные времена требуют трудных решений. Что тебе не так?

– Все, – буркнул Гордый и отвернулся.

Лорелея пожала плечами, успокаивающе поглаживая щенка свободной рукой. Угрюмые воины поглядывали на них обоих с одинаковой неприязнью. Им явно не нравился ни их господин, ни его странная телохранительница.

Вел отряд Бакстер, мальчишка из рода Рысей, младший брат жены лорда Кайси. Он немного напоминал своего покойного родственника – такие же широкие плечи и гордая осанка, такие же прямые черные волосы, спадающие из- под шапки ниже плеч, пронзительной синевы глаза и прямой нахальный нос. А еще он напоминал Гордому Младшего Ворона. Только лицо у Бакстера упрямое и мрачное. В нем не было той романтической мечтательности, которой Седьмой брат так запомнился Четвертому.

– Почему? – вдруг спросила незаметно подъехавшая сзади Лорелея.

– Что почему? – вздрогнул от неожиданности Гордый.

– Почему у всех горных лордов есть имена, а вы, братья Вороны, зоветесь прозвищами? Гордый, Младший… Красный, Старший…

– Спроси у нашей матери, – буркнул Гордый. – Наши имена известны только ей. Все остальные с самого детства называют нас только по прозвищам. Если честно, то я сам понятия не имею, что там у меня за имя. И прекрасно, знаешь ли, без него обходился все это время. Еще вопросы?

Лорелея молча отъехала от него и догнала Бакстера.

– Лорд Рысь, – поклонилась ему Лорелея. – Позволь задать тебе вопрос.

– К твоим услугам, – с видом бывалого вояки кивнул Бакстер, но ломающийся голос испортил всю торжественность.

– Почему никто не знает имен лордов Воронов?

Вся суровость мигом слетела с Бакстера. Мальчишка уставился на Лорелею с испуганно приоткрытым ртом.

– Что? – пожала она плечами. – Я чужеземка, мне любопытно. У всех есть имена, а у них только клички.

– Их имена нельзя никому называть, чтобы не услышали горные духи, – зло прошипел Бакстер. – Нашла о чем выпытывать! Несчастье навлечь хочешь? Про такие дела только ведьмы разговоры ведут. Если шибко интересно – у леди Ворон бы и спрашивала.

Лорелея покачала головой. Суеверия этой негостеприимной земли повергали ее в изумление. А временами ей и самой начинало казаться, что вокруг все пронизано волшебными чарами. Внезапно Лорелею отвлек щенок. Он завозился на седле, завертелся, залаял и свалился в снег под копыта коня.