Сытая и разомлевшая она в сопровождении мужа вышла в вечерние сумерки. И Закатный парк совершил невозможное - поразил ее второй раз за день. Подсвеченный магическими огнями, он производил неизгладимое впечатление. Казалось, мягкое сияние излучают сами растения, будто  каждый цветок, каждый бутон неярко мерцает в стремительно прибывающей темноте. Когда гостеприимные стены ресторана скрылись из виду за очередным поворотом, Мила, очутившись в окружении разноцветных пятен света, озарявших ночную мглу, абсолютно утратила чувство реальности, ощущая себя в каком-то фантастическом сне. 

- Кстати, Пещеры радости, о которых говорил дед, тоже здесь, - голос Повелителя стал той ниточкой, которая вернула ее к действительности.

- Да? – как можно безразличнее спросила Мила, сбрасывая себя наваждение.

- Да, - подтвердил дракон, - и раз уж мы здесь, может, не будем расстраивать старика и заглянем туда.

- Заглянем, - ровным, недрогнувшим голосом дала она согласие, вот только почему-то глупое сердце пойманной птицей забилось в груди.

- Тогда нам сюда, - Повелитель указал на одно из ответвлений дорожки. – Есть легенда, связанная с этими пещерами. Рассказать? – спросил он, сворачивая в нужном направлении.

- Конечно. Мог бы и не спрашивать, - с улыбкой укорила его Мила.

- В те далекие времена, - начал мужчина, - когда Минрок-Хейм еще только строился и занимал не более половины долины, жил молодой дракон. Жил он весело и беззаботно, пока однажды не встретил прекрасную незнакомку, покорившую его сердце одним лишь робким мимолетным взглядом. Но ничего не успел предпринять юноша, карета, в которой сидела девушка, тронулась, увозя ее прочь. Долго искал он свою возлюбленную, позабыв про покой и сон. Уже практически отчаявшись, на ежегодном балу, устраиваемом во дворце Повелителя, среди дебютанток он узнал свою прекрасную незнакомку.  Вот только оба, являясь наследниками знатных родов, были помолвлены чуть ли не с рождения. Зная, что согласия родителей им не получить, влюбленные решили сбежать. Но главы их семей организовали погоню, и, скрываясь, молодые спрятались в одной из пещер. Им не оставалось ничего другого, как молить Богов о чуде. И Боги услышали их и смилостивились. Едва преследователи настигли беглецов, фигуры тех вспыхнули ярким светом, а когда он угас, на их запястьях появились брачные браслеты, которые невозможно было снять. И теперь многие пары направляются сюда в надежде на благословление Богов.

- И чудо свершается? – тихо спросила Мила.

- Бывает, - ответил Повелитель. – Вот только брачные браслеты благословленные покупают уже сами в храме. Видимо, Боги решили, что на всех страждущих браслетов не напасешься.   

- Ард, ты сейчас Богов фактически скрягами назвал, - женщина нервно рассмеялась. Чувствуя важность происходящего, она с каждым мгновением волновалась все сильнее. – Не боишься, навлечь на себя их праведный гнев?

- Мне остается лишь уповать на их снисхождение, - шутливо ответил дракон, за беззаботным тоном скрывающий растущее в его душе напряжение. - Мы пришли.

Входом в пещеру служила небольшая расщелина, уродливо чернеющая, словно рана на боку, на практически идеально гладкой  поверхности отвесной скалы. Узкая настолько, что пройти через нее можно было только по одному. Поежившись, Мила с некоторой опаской вслед за супругом ступила в ее тень. Когда же широкие мужские плечи перестали загораживать обзор, Мила не смогла сдержать восхищенного вздоха.

Казалось, что кто-то сокрыл от чужих глаз часть Закатного парка здесь, в пещере, отделив от остального мира каменной стеной. А может парковым растениям стало тесно на выделенной территории, и часть из них, проникнув внутрь, захватила все свободное пространство? Кто знает, но зеленые оккупанты были везде: на каменном полу, на стенах, а часть и вовсе свисала со свода пещеры, частично обрушившегося, через образовавшуюся горловину которого внутрь заглядывали любопытные, незнакомые Миле, звезды, загоревшиеся в ночном небе. И в лучах этих далеких звезд в самом центре огромного зала плескалось озеро чистейшей воды.

Неосознанно шагнув вперед, Мила оступилась и непременно упала бы, если ее вовремя не подхватили сильные руки мужчины. Напряжение, царившее между ними в этот момент, достигло своего апогея, и как сжатая до предела пружина стремительно распрямляется, так и тесная близость, рожденная вынужденными объятьями, подтолкнула их друг к другу. И было уже совершенно неважно, кто из них первым потянулся к губам другого. Главное – что этого жаждали оба. Но унесенные чувственной волной они не заметили главного, как на мгновение их браслеты окутало сияние, которое, угасая, стерло с металлической поверхности замки, защелкнутые лишь единожды - в храме во время брачного обряда.

- Увы, чуда не произошло, - разочарованно усмехнувшись над собственными, на проверку оказавшимися такими жалкими надеждами, утвердительно произнесла Мила, когда они смогли найти в себе силы оторваться друг от друга.

- А может, мы просто не заметили? – предположил Повелитель, внезапно осознавший, что таки да - он тайно желал этого чуда, и тот факт, что ничего не произошло, безмерно расстраивал его. – Может, нужно повторить? –  спросил он, за иронией скрывая свое истинное состояние.

- С удовольствием, но в другой раз – ногу я все же подвернула. Боль усиливается, - схитрила женщина, воспользовавшись таким удобным предлогом, чтобы своим отказом ненароком не оскорбить супруга.

- Тогда нам пора возвращаться, - привычка не жалеть о свершившемся, и на этот раз помогла Повелителю быстро взять себя в руки. - Я не силен в целительстве, но обезболить на непродолжительное время могу. Покажи ногу.

Закусив губу, Мила покорно приподняла юбки платья, чтобы присевшему перед ней дракону было удобно осмотреть ее лодыжку, закончив с которой, он, выпрямившись, повел супругу к выходу.

Между ними повисло гнетущее молчание, полное горечи и невысказанных сожалений, которое ни один из супругов не стремился нарушить. Скрывая друг от друга свою боль, они в одиночку пытались справиться с собственными чувствами, не желая обременять другого своими переживаниями. И лишь тепло прощаясь в гостиной Милы по возращению во дворец, они прервали затянувшееся молчание.

Когда же Повелитель покинул покои супруги, ее растянутые в улыбке губы задрожали, а она сама, оглянувшись, с тоской посмотрела на закрытые двери, словно желая сквозь них увидеть ставшего за короткий срок таким дорогим мужчину.

- Миледи, что с Вами? – обеспокоенно спросила горничная.

- Все в порядке, - вымученно улыбнувшись девушке, ответила Мила, собирая последние крупицы своего самообладания, - просто устала. Бельтиса, помоги мне сменить платье, и можешь быть свободна до завтра.

Отдавшись во власть ловких рук служанки, она безучастно уставилась в окно, стараясь сдержать слезы. И только оставшись в полном одиночестве, она позволила себе горько расплакалась.

«Мама, мамочка, - позвала ее Мия. – Ну, не плачь».

«Мия, отстань от мамы. Ей сейчас это нужнее всего», - шикнул на сестру Дима.

«Но…», - попыталась возразить девочка.

«Да пойми ты, знать и принять это разные вещи. Маме нужно время, чтоб смириться», - голосом, полным сочувствия, устало произнес малыш.

«Спасибо», - единственное, на что у Милы нашлись силы.

Рухнув на постель, она вместе со слезами выдавливала из себя по капле царапающие ее душу осколки пустых надежд. В этот вечер измученная рыданиями, совершенно опустошенная, она впервые за несколько дней заснула, позабыв про ставшие обязательными погружения в воспоминания прежней владелицы тела.

А Повелитель, в душе которого клокотали не менее разрушительные эмоции, проводив свою маленькую эльфийку, направился в свой кабинет, чтобы скопившиеся за время его отсутствия дела хоть немного отвлекли его, но на полпути передумал, свернув в коридор, ведущий в библиотеку.

- Вижу, прогулка не  задалась, – грустно произнес лорд Данен, оценив внешний вид внука.