Фернандо Наварро торжествовал. Бой, слава Господу и всем святым, обещал быть недолгим и, едва начавшись, уже подходил к славному завершению. Безбожные язычники, не пожелавшие принять истинную веру и в знак смирения перед властью Его величества передать в дар короне свои золотые статуи, получили достойный урок. Как и в предыдущих селениях, дон Наварро начал сражение выстрелом из аркебузы в вождя, выделявшегося среди меднокожих татуированных воинов яркими перьями на голове и огромным ожерельем на шее. Несмотря на тяжесть изрыгающего огонь оружия, рука не подвела Фернандо, и противник с пробитой грудью рухнул на землю, обливаясь кровью и содрогаясь в последних судорогах. Следом дали залп еще восемь конкистадоров, а шестеро остальных вскинули пищали, готовясь к следующему выстрелу, чтобы не подпустить язычников на расстояние ближнего боя. Каменные пули сразили лишь троих врагов, но этого было достаточно - обезумевшие от грохота, вспышек пламени, дыма и гибели своего предводителя, дикари бросились врассыпную. Теперь оставалось лишь войти в их причудливое городище, чтобы показательно расправиться с дюжиной из них, а еще несколько десятков обратить в рабов, послушно переносящих в обоз вожделенные ценности. На несколько мгновений дон Наварро задумался уже не об этом пустяковом деле и тупых варварах, которыми предстояло заняться следующей, более многочисленной экспедиции, сколько о тяготах обратного пути, и предвкушал радостное возвращение в Севилью, где его ждали слава и богатство, но...

   ... сначала он не поверил своим глазам, однако в следующую секунду застыл от удивления, сменяющегося безотчетной паникой. Один из дикарей с причудливо раскрашенным лицом сидел у тела убитого вождя и немигающим взглядом смотрел на испанцев, произнося какие-то напевные заклинания. "Приказать солдатам застрелить его, самому убить мечом или взять в плен?" подумал Наварро, но тотчас же почувствовал, что не может ни пошевелить рукой, ни произнести повелительные слова, а способен лишь смотреть либо в глаза этому богомерзкому язычнику, либо... на странную каменную постройку со сходящимися кверху ступенями, возвышающуюся над селением дикарей и, по слухам, служившую им для кровавых жертвоприношений. Отец Кастеллано что-то рассказывал об этом, напутствуя отряд в дорогу, и говорил, что варварские капища надо уничтожать, разрушая и сравнивая с землей, но Фернандо плохо помнил его слова, особенно сейчас, когда...

   ... над вершиной пирамиды завис полупрозрачный светящийся шар...

   "Господи, помоги мне, прогони это дьявольское наваждение", с этой мыслью Наварро попытался произнести слова молитвы, но не смог издать ни звука. Шар становился все более ярким и плотным... он приближался, переливаясь всеми цветами радуги, и чем ближе он подлетал, тем сильнее становился ужас, охватывающий оцепеневшее тело. Оно стало словно деревянным, и последняя надежда оставалась на верного коня, но он не двигался с места, а только неистово ржал и тряс мордой, а из его рта шла пена, как после бешеной скачки...

   ... шар завис над головой и превратился в черный диск, а потом...

   ... от него отделился зеленый луч...

   "Господи Иисусе... Святая Дева Мария... умоляю, прогоните дьявола... изыди, сатана" лихорадочные мысли отчаянно мелькали в голове. Наварро затравленно и вместе с тем завороженно посмотрел на ослепительный и пронзающий насквозь зеленый свет. Потом он закрыл глаза, чтобы больше не видеть этого безумного еретического наваждения, и, из последних сил цепляясь угасающим сознанием за обрывки молитв, ощутил, как тело сначала стало чугунно-тяжелым, а затем, наоборот, удивительно легким, и начало подниматься вверх в потоке холодного огня, яркими всполохами прорывающегося даже сквозь сомкнутые веки...

   ... черные глаза с красноватыми зрачками... лица... почему они такие бледные, серые и...

   ... нечеловеческие...

   "Почему у них такие большие головы и маленькие тела? Это демоны? Черти? За что? Ведь я же не делал ничего богопротивного, наоборот, верой и правдой служил Господу, кресту и королю... или это... ангелы, а я в раю? Кто вы?" было последней мыслью Фернандо, прежде чем серая пелена заволокла его разум и лишила чувств...

<p>

--- --- ---</p>

   Верховный жрец Тикапотлан мучительно пытался заставить себя услышать священный глас богов. Не тот мнимый голос, который он привык выдумывать и торжественно объявлять на площади, чтобы заставить всех подчиняться вождю и делать то, что положено и проверено веками, а настоящий, глубокий, древний и тайный шепот, вещающий мудрость далеких предков. Тех, кто пришел со звезд вместе с великим огнедышащим змеем Кетцалькоатлем, умел делать камни гладкими и ровными, складывать их в огромные дома, сжигать врагов пламенными лучами, уходить в другие миры и возвращаться обратно...

   Для того, чтобы до предела обострить внутренний слух и чутье, уже были умерщвлены двое рабов из недавно побежденного соседнего племени, и две девственницы, но от вида их сердец, безжалостно извлекаемых из вспоротых кинжалами грудей, и окровавленных тел, скатывающихся к подножию священного храма, озарение не приходило, а лишь подступала смутная тревога, орлиными когтями сжимающая голову. Не помогли и две чаши отвара волшебной колючей травы, от которых пришли только ужасающие видения

   ...воинов с суровыми обросшими лицами, закованных в не пробиваемое копьями и стрелами одеяние, несущих огонь, смерть и разорение... пепелищ... пустынных улиц, заполненных сотнями разлагающихся трупов соплеменников...

   Но для того, чтобы это увидеть, не требовались никакие ритуалы, а было достаточно просто сосредоточиться и увидеть ближайшее будущее, как Тикапотлан уже делал много раз, или даже просто подумать и догадаться.

   "Почему это должно случиться? Ведь наши боги намного сильнее их богов, и я же смог прогнать чужеземцев со всей их огненной магией, вызвав древних защитников нашего рода? Ведь у меня же получилось тогда, должно получиться и в следующий раз. Или... они все-таки сильнее и в следующий раз придут с какой-то другой, более страшной и разрушительной магией? И почему все вдруг стали болеть - покрываться струпьями и язвами, метаться в лихорадке, а потом умирать, несмотря на все наши снадобья? Люди бегут из города... Чем мы прогневили богов? Что нам делать?" - размышлял он, сидя на плоской вершине ступенчатой пирамиды, мерно покачиваясь в такт древним заклинаниям и стараясь на время стать пустым, спокойным и бесстрастным, чтобы впустить в себя силу великих духов и богов...

   - Пустите меня, я хочу, чтобы меня принесли в жертву! - хриплый голос вывел его из внутреннего созерцания.