День 4-й
Под моим руководством удалось выплавить бронзу. Во время похода на другую сторону острова я профессиональным взглядом металлурга увидел на склоне горы породу, содержащую медную руду. Потом мы с Савельевым и Ламбертини долго разводили большой костер (маленький здесь поддерживают постоянно, чтобы не мучиться с первобытной процедурой розжига трением), сделали две глиняные формочки и отлили первые изделия - миниатюрный нож и медальон. Все племя собралось вокруг нас и с восхищением смотрело на эту победу технического прогресса.
Потом обсуждали планы строительства плота, чтобы перебраться на материк, отделенный от обратной стороны острова проливом шириной в несколько километров, но решили, что пока это слишком рискованно и бессмысленно.
И наконец, самое главное. Вечером Оливейра долго медитировал, то заходя в каменный круг, то покидая его пределы, добавлял в него небольшие камешки, потом велел нам с Лидой принести еще два больших и снова долго сидел в центре, глядя на постепенно проступающие на темнеющем небосводе звезды.
"Оно работает! Я был там, дома, по-настоящему, прямо сейчас, даже не в солнцестояние!" восторженно воскликнул он, выйдя из ритуального сооружения и указывая лапой на верхние звезды простирающегося в зените Лебедя.
Я пошел следующим и уселся в центре круга, пристально глядя на небо. Сначала я ничего не чувствовал и даже готов был посмеяться над сказками бразильского шамана, но через пару минут, когда расслабился и от усталости после насыщенного дня стал проваливаться в обволакивающую сознание дремоту... Это было невероятно! Я сидел одновременно здесь, в теле полумедведя-полуящера, и дома у телевизора с газетой в руках. Да, я смотрел вечерние новости и отчетливо слышал, что говорилось о каком-то коррупционном скандале, разгадывая кроссворд в телепрограмме и погружаясь в легкую полудрему от ощущения тепла и уюта после полного забот морозного дня. Это длилось несколько минут, а потом растаяло вместе с полусонным состоянием, из которого меня вырвала Лида словами "Иди чай пить!" и "Ну хватит дурака валять, уступи место другим!", потревожившими мой медитирующий разум одновременно в двух мирах.
Потом в круг по очереди заходили почти все, но контакт получился только у восьмерых. Мы еще долго обменивались грустными взглядами и обрывками воспоминаний, а потом, задрав головы вверх, неотрывно глядели в темную бесконечность за созвездием Лебедя, издавая тоскливые звуки, прежде чем мы с Лидой отправились в поход к оставшимся логовам потенциальных врагов. По дороге мы долго говорили о доме, который ей, несмотря на все способности, увидеть почему-то не удалось.
День 5-й
Утром, вскоре после возвращения из похода, я почувствовал себя плохо. Появились озноб, резь в горле и тошнота. Ламбертини принес мне какие-то целебные листья, но легче от них не стало. Он сказал, что заболели еще пятеро, и нас надо изолировать от других, чтобы избежать распространения эпидемии. Весь день я провалялся в тенистой расселине, изнемогая от охватившего меня недуга. Несмотря на запрет, Лида провела этот день рядом со мной, делая пассы вокруг моей головы и угощая меня отборным мясом. В какой-то момент мне стало лучше, но к вечеру жар стал нестерпимым, и сознание начало постепенно ускользать из моей раскалывающейся от боли и кружащейся головы. Лида привела Оливейру. Он взял меня за лапу и долго смотрел мне в глаза, а потом произнес: "Я могу изгнать из тебя болезнь, но только вместе с твоей душой, которая рвется домой. Иди в круг и возвращайся. Я допустил ошибку, открыв вчера канал. Уже ушли трое из тех, кто нашел там себя, ты четвертый. Завтра я уберу несколько важных камней и буду класть их на место только по особым случаям".
"А ты... ты сам не рвешься туда?", спросил я его.
Он помолчал, сложив лапы на груди, устремил взгляд вверх, потом вниз и чуть слышно прошептал "Мой долг - быть здесь".
Из последних сил я дополз до круга. Лида поддерживала меня, поминутно причитая "Не уходи, ну пожалуйста, как же я здесь одна без тебя? Ну что ты там забыл?". У самых камней мы обнялись, и она проводила меня словами "Иди, возвращайся и будь счастлив. Передай привет мне. Возможно, я тоже вернусь".
Еще несколько движений обессилевшего тела - и я оказался в центре. Я успел обвести прощальным взглядом Лиду, Оливейру, шалаши, трехглавую гору, лес и темно-коричневое небо с тремя лунами на горизонте и перевернутым Лебедем в зените, а потом...
... я проснулся на ходу, ежась от холода на полпути от автобусной остановки. За несколько минут ходьбы до дома две части сознания соединились, и я с удивлением понял, что вернулся в 14 марта 2013 года и за пять дней там прожил три с половиной месяца здесь.
Запоздалые сугробы слегка почерневшего снега - дары не желающей уступать свои права зимы... гололед... глубокая синева вечернего мартовского неба... легкое головокружение... автопилот... шифр кодового замка... лифт... скрежет ключа в замочной скважине... "Мяу... мяу... мяу-у"... Рыжик привычно трется об ноги...
- Привет, пушистик, как дела? Сейчас, подожди.
... вешалка... тапки... кухня... холодильник... корм... миска... довольное мурлыканье...
Лиды нет... да, точно, она задерживается, какой-то аврал там у них...
... сосиски... кастрюля... кипяток... огурец... бар... бутылка... рюмка... чай... печенье...
... телевизор... вести... да ну их, надоели... какой-то боевик... тоже неохота... что-то про животных... да, мультфильм, "Ледниковый период", что ли? Они такие смешные, умные и разговаривают, почти как там...
- Ну и что всё это значит? - ироничный голос Лиды вывел меня из забытья. - Картошка и молоко не куплены, свет в прихожей и ванной включен, холодильник открыт, бутылка на столе и крепкий сон?
Я пробормотал что-то нечленораздельное, еще не до конца
(ОТОЙДЯ ОТ ВСЕГО ПЕРЕЖИТОГО)
проснувшись, разморенный теплом от работающих на полную мощность батарей, двумя рюмками водки и горячим чаем.
