– Что тут вообще происходит? – обратилась Ирина Львовна к девочкам.
– Да так, – отрешенно ответила Соня. – Зуёнок рюкзак уронила.
– Аня? – Крылова обратилась к затравленной девочке.
– Ничего, Ирина Львовна, все в порядке, – ответила та, забрала из рук учительницы свою тетрадь и побежала собирать в рюкзак раскиданные вещи.
После этого случая травля Ани Зуёнок на время перешла в более скрытую форму. Тычки и насмешки осуществлялись, когда никого из взрослых точно не было рядом. Крылова попыталась поговорить с Аней, но та будто заколдованная твердила, что все в порядке. В итоге Ирина Львовна решила, что конфликт был разовым и проблема решена. Через несколько дней учительница совершенно случайно стала свидетелем совсем вопиющего случая.
Проходя мимо женского туалета, Крылова услышала невнятные выкрики, которые доносились изнутри. Учительница зашла внутрь и ахнула: Аня Зуёнок стояла на коленях перед унитазом, Рябова пыталась окунуть девочку головой, вцепившись ей в шею. Аня пыталась вырваться, вокруг стояли смеющиеся Сонины подружайки.
– Лезь, *уёнок, мойся! Давай – а то от тебя воняет! – приговаривала Рябова, как вдруг Крылова, которую свора не заметила, громко окрикнула ее по фамилии.
Соня отпустила Аню, та без сил осела на пол – Крылова увидела, что ее волосы рваными прядями свисали с двух сторон лица. Соня подняла над унитазом хилую отрезанную Анину косичку и брезгливо швырнула ее в воду:
– Фу! Прям крысиный хвост!
Косичка с голубой ленточкой улетела в унитаз. Аня так и сидела на кафельном полу, зажмурившись. Крылова была возмущена и растеряна:
– Что за… Варварство! Вон отсюда! Завтра чтоб в школе были родители!
Безнаказанно скалясь, девицы покинули туалет.
Крылова склонилась над Аней и стала звать ее по имени. Но та не шевелилась, будто в кататоническом ступоре.
– Зуёнок! – прикрикнула учительница.
Услышав свою фамилию, Аня вздрогнула, как от удара. Крылова помогла девочке встать, мягко приговаривая:
– Аня! Вставай, вставай. Пойдем, ты все расскажешь директору.
В кабинете директора Аня молчала, глядя в одну точку. Говорила Крылова. Директор выслушала ее речь, поджав губы и время от времени кивая. Когда учительница закончила, Галина Ивановна произнесла:
– Спасибо, что сообщили, Ирина Львовна. Мы примем меры. Аня, можешь идти домой.
Девочка молча прошмыгнула к двери и покинула кабинет.
Крылова никак не могла унять смятение:
– …И это все у меня на глазах! Нагло, демонстративно…
– Что вы от меня-то хотите? – устало спросила директриса.
Крылова чуть не потеряла дар речи. Она захлопала ресницами и сбивчиво заговорила:
– Как что? Разобраться, вызвать родителей, как-то реагировать. Обратиться в полицию, наконец.
– Ага, Рябову написать заявление на его же дочь? Не смешите, Ирина Львовна, – иронично ответила Галина Ивановна.
Крылова окончательно растерялась и чуть не плача добавила:
– Но вы ж видели: Аня истерзана, запугана… ее надо защитить.
– Вот и защищайте, Ирина Львовна. Пойдите к родителям, поговорите – может, они переведут дочь в другую школу. Я ей помочь ничем не могу.
– Но почему?
– Потому что у меня нет рычагов против Рябовой! И тронуть ее я не могу. Ни ее, ни Петра Василевского, ни даже Егора Смирнова – потому что мать его вхожа в администрацию и отец тоже – где-то там наверху…
– Но у него нет отца… – удивилась Крылова.
– Это в свидетельстве у Егора прочерк, а в области у него отец какой-то большой начальник. Поймите, у меня возраст. Я сижу в этом кресле только потому, что эти дети еще учатся… Неизвестно, что со мной будет после их выпускного…
– А что будет с девочкой? – тихо спросила учительница.
– Ирина Львовна! Вы хотите ускорить мой уход на пенсию? – директриса пристально уставилась на Крылову. – А может, метите на мое место?
Крылова развернулась и молча вышла из кабинета директора.
В тот день Аня Зуёнок попыталась покончить с собой. Она наглоталась таблеток. К счастью, бабушка была в соседней комнате и успела вовремя позвать на помощь. Девочку откачали, и вскоре родители забрали Аню и уехали из города…
* * *
Начальник Юровского ГУВД Павел Андреевич Рябов прекрасно помнил эту историю. И он был не на шутку озабочен исчезновением Максима Плетнёва. Нет, волновало его не то, что второй ребенок из класса его дочери мог попасть в серьезную беду. Подполковника Рябова тревожило, что парнишка был неместным, а значит, дело могло дойти до Москвы. Своими опасениями Рябов делился с Кусковым, своим замом. Мужчины не торопясь шагали по казенному коридору участка.
– А! Лучше не думать! – махнул Рябов рукой.
– Ивлеву докладывали? – кротко спросил Кусков.
– Зачем? – поинтересовался Рябов. – О каждом загулявшем пацане – сразу главе администрации?
Заместитель посмотрел на начальника, пытаясь уловить его настроение и осторожно начал:
– Павел Андреевич, у меня только что мать была – написала все-таки заявление. Придется дело открывать… Или думаете, объявится мальчишка?
Рябов помрачнел и уставился в окно на несколько секунд.
– Не знаю. Может, и объявится, – наконец заговорил начальник. – Ты, вот что… О том, что прочесывал лес вокруг поляны, пока молчи. Поляну прибрали?
– Прибрали, товарищ подполковник.
– Кто там с тобой был?
– Я в часть позвонил, полковник дембелей выделил восемь человек. Ну, и дворники на тракторе.
– Дембели – это хорошо. Попроси – пусть первыми их отпустит, в порядке благодарности, так сказать. Скажи, я лично просил.
Рябов снова задумался, затем обратился к Кускову:
– Лес хорошо осмотрели? Какой участок?
– От реки до дороги. Вроде, чисто.
– А реку?
– Тут водолазы нужны…
– Ну, это рано.
Рябов еще немного помолчал, выдохнул и как будто немного расслабился:
– Объявится, куда ему деться…
– Плохо, что мамаша у него москвичка. Могут быть связи… – озабоченно проговорил Кусков.
– Да какие там связи, я тебя умоляю. Сидела б она со связями у нас в Юровске? – раздраженно бросил Рябов.
– А муж? – все не унимался Кусков.
– Так он бывший… – парировал Рябов.
– Муж-то он бывший, а отец – не… – Кусков не договорил. Его прервал звонок на мобильный Рябова. Рябов ответил:
– Слушаю. Да, тут… Кто-кто? А, понял, иду!
Начальник буркнул: «Легок на помине…», кивнул заместителю и пошел в сторону своего кабинета.
Отец Максима Андрей Плетнёв сразу после звонка жены примчался в Юровск. Дорогу он знал хорошо – последний год он приезжал сюда довольно часто. Сначала интерес был один – повидать семью, уговорить наконец Таню прекратить этот цирк и вернуться домой. Рябов ошибался: Андрей не давал жене развод и не планировал терять семью. Полгода назад семейные ценности Плетнёва подкрепил коммерческий интерес – он стал присматриваться к единственному градообразующему предприятию Юровска.
Так что можно сказать, что Рябов и Плетнёв были «старыми друзьями». Отец Сони поддерживал отца Макса, так как рассчитывал, что поможет бизнесмену заполучить завод, а сам заполучит солидный откат.
Узнав об исчезновении сына, Плетнёв первым делом явился к Рябову. Мужчины встретились в кабинете Рябова. Андрей проигнорировал предложение присесть. Рябов как обычно лебезил:
– Я, Андрей Максимович, с самого начала в курсе инцидента. Но надеемся на лучшее – думаю, мальчик найдется. Подростки, они…
Андрей перебил полицейского:
– Знаю, жена говорила: у вас бывают подобные случаи. Но Макс не тот вариант – ему не у кого отсиживаться.
– Ну… мы не всегда знаем наших детей, – осторожно попытался спорить Рябов. – А вы часто общаетесь с бывшей семьей?
– Почему с бывшей? Мы не в разводе.
Андрей заметил, что Рябов смотрит на него с недоверием.
– И разводиться я не собираюсь, – с нажимом добавил Плетнёв.
Рябов попытался сгладить острый угол:
– Извините, у нас тут, видимо, ложная информация. Слухами, как говорится…