– Она не сможет ими воспользоваться, – говорит Жюли. – Я об этом позабочусь. Выкопаю ее кости до того, как закончится ваш танец.

Мы обмениваемся свирепыми взглядами. Я доверяю Жюли свою жизнь и уверен, что она чувствует то же самое.

– Я на тебя рассчитываю.

Марсель тянется за луком.

– Если я увижу родственную душу, то должен ранить ее, верно?

Я съеживаюсь от мысли о возможной ошибке.

– Может, ты просто заболтаешь его? Волшебница костей не должна даже мельком увидеть другого парня. Это очень важно.

Марсель усмехается, словно надеется предпринять что-то еще. Но лучше бы он ничего не делал.

– Даже не думай…

Скорбный крик сотрясает воздух. Нет, не крик.

Мелодия.

Дрожь пробегает по позвоночнику и сотрясает плечи. Мне снова десять лет, и я сижу в отцовской тачке. Но через мгновение вылезаю из нее и следую за мелодией в своих маленьких башмаках, которые сшил мне отец. Мелодия разлетается вокруг. Низкие ноты напоминают старинные мотивы и пробуждают воспоминания, которых у меня не может быть. Хаотичные отголоски времени, предшествующие моему рождению, или даже рождению отца, или любой другой души, жившей и умершей на этой земле.

– Бастьен.

Жюли хватает меня за ногу, и я резко выдыхаю, осознав, что успел подняться и повернуться лицом к мосту.

– Придерживайся плана, – хрипло говорю я и выплевываю оставшиеся листья мяты.

Я в порядке. И раз уж Костяной волшебнице нужна родственная душа, мне не сложно сыграть эту роль. Я притворюсь ее возлюбленным. А затем уничтожу ее.

Жюли скрывается среди деревьев. А я пробираюсь сквозь дикую траву, разминая шею. Но стоит мне ступить на дорогу, как у меня перехватывает дыхание. Белоснежное, как одеяние призрака, платье Костяной волшебницы выделяется на фоне темных камней моста. Она настоящая. Наконец-то это происходит. Мои кулаки сжимаются. Я медленно крадусь к ней, словно вор, кем в принципе и являюсь.

Она стоит спиной ко мне, ее гладкие длинные волосы цвета темной меди спадают на спину. Мой взгляд скользит по ее прядям вниз к изгибу бедер.

И тут я понимаю, что не могу отвести глаз. Но с чего такая реакция? Я изменяю походку, начиная топать и шаркать ногами по камням. Ступаю смело и безрассудно. Я здесь ради тебя. Вот только опасаться надо меня, а не тебя.

В четырех с половиной метрах от меня Костяная волшебница отнимает флейту от губ. Ее плечи поднимаются, когда она делает вдох, а затем, словно какое-то видение, поворачивается ко мне. Ее длинное платье сопротивляется этому движению и цепляется за камни моста, образуя на ткани спиралевидные складки. Девушка выглядит так, словно высечена из мрамора, как фигурки, которые так старательно создавал и высекал из камня отец. И внезапно меня окутывает жар.

Волосы Костяной волшебницы спадают на стройные плечи. Ее красота кажется несправедливой, ведь под этой оболочкой скрывается злобный хищник. Но разве я не этого ожидал? Так почему сердце бьется все быстрее?

Ее большие глаза в лунном свете кажутся темно-карими. Ресницы тоже темные, но без теплого оттенка, присущего волосам. Я подошел достаточно близко, чтобы отметить это. Я приблизился к ней еще на десять шагов, завороженный ее взглядом. Диким, уверенным, удивленным. Но я без сомнений встречаю его.

Сейчас мы оба смотрим на свою судьбу. На верную смерть. И в этот раз жертвой окажусь не я.

– Как тебя зовут? – громко спрашивает девушка, хоть голос ее и дрожит.

И тут я понимаю, как она молода. Примерно моего возраста. Неужели Костяная волшебница, убившая моего отца, была так же молода? Неужели она казалась старше лишь потому, что я сам был ребенком?

– Бастьен, – выпаливаю я, позабыв, что хотел назваться вымышленным именем.

Я собирался выдать свое настоящее имя лишь в самом конце. Но больше не допущу подобной ошибки.

– Бастьен, – повторяет она, осторожно произнося мое имя, словно никогда его раньше не слышала. И почему-то оно и мне начинает казаться особенным. – Меня зовут Аилесса.

Она вертит в руках костяную флейту, показывая свою нервозность. Или специально делает это, чтобы я решил, что она нервничает.

– Бастьен, ты был избран богами. Тебе дарована великая честь танцевать с Леуррессой. И еще большая честь, так как я наследница famille matrone Одивы.

– Ты приглашаешь меня на танец? – подыгрываю я, широко расставляя ноги для большей устойчивости.

Эта девушка, Аилесса, судя по всему, кто-то вроде принцессы Костяных волшебниц. Идеальная кандидатура для жертвы. Ее родственницы дважды подумают, прежде чем решиться на убийство еще одного человека.

С ее губ срывается мелодичный смех.

– Прости, я слегка забегаю вперед.

Она приглаживает волосы и, подойдя к парапету, кладет на камни костяную флейту. Но когда Аилесса оборачивается, ее взгляд полон сосредоточенности, как у охотницы или убийцы.

– Бастьен, ты потанцуешь со мной?

Я изо всех сил сопротивляюсь желанию оглянуться через плечо. Жюли уже должна находиться под мостом. И, вполне возможно, уже откопала первую кость.

Я прижимаю одну руку к груди и кланяюсь, как это делают бароны. Ремень от ножен туго впивается в одежду.

– Для меня будет величайшим удовольствием станцевать с вами, Аилесса.

Я делаю глубокий вдох, а затем выдыхаю и украдкой кошусь на Сабину. Она наблюдает за мной и Бастьеном из-за ветвей ясеня у кромки леса. Но благодаря зрению сокола я прекрасно вижу, как она прикусила верхнюю губу. Думаю, она встревожена так же, как и я. Наверное, она считает, что я не воспринимаю этот танец всерьез, как в прошлый раз, когда мы тренировались с ней. Жизель показывала движения нам обеим, и всякий раз, когда движения становились слишком интимными, я косилась на Сабину. В конце концов подруга не выдержала и захихикала, из-за чего Жизель всплеснула руками и закончила наш урок.

Я подхожу ближе к Бастьену под его неотступным взглядом. Мы почти соприкасаемся. А вскоре окажемся еще ближе друг к другу. Вот только в этот раз из-за danse de l’amant – танца влюбленных – мне совершенно не хочется смеяться.

Волна тепла окутывает мое тело, но я сдерживаю дрожь. Пора начинать.

Туман окутывает мост и цепляется за подол платья, смешиваясь с белоснежной тканью, отчего оно кажется еще длиннее. Я поднимаю ногу, а затем поворачиваюсь на носке. Туман кружится вместе со мной. Губы Бастьена блестят, а рот приоткрывается, пока он смотрит на меня. А как только я останавливаюсь, он сгибает руку и тянется к моей талии.

– Еще рано, – коснувшись его запястий, шепчу я.

– Прости, – хрипло отвечает он и отшатывается назад.

– Сейчас ты должен лишь наблюдать. Это моя часть танца. А когда наступит твой черед, я стану направлять тебя.

Он сглатывает и проводит рукой по волосам.

– Хорошо, – прочистив горло, выдыхает он.

У него такое задумчивое выражение лица, что у меня невольно возникает улыбка, но он не улыбается в ответ. Неужели все парни такие сосредоточенные? Когда-нибудь я узнаю, что вызывает смех Бастьена. Может, даже превращу это в игру и не успокоюсь, пока не найду все способы поднять ему настроение. Или…

Ты ничего из этого не сделаешь, Аилесса. Только не в этой жизни. Ведь он умрет сразу после вашего танца.

Желудок сжимается от этих мыслей, но я расправляю плечи. А затем начинаю кружиться вокруг Бастьена. Руки плавно изгибаются в воздухе, повторяя движения, которым меня научила Жизель. Я представляю жизнь в виде ее элементов. Дыхание ветра. Течение моря. Энергия земли. Жар мерцающего пламени. Вечная душа. И Бастьен следит за каждым взмахом своими глазами цвета морской волны.

«Неужели тебе не кажется жестоким искушать человека жизнью, зная, что собираешься убить его? – спросила Сабина вчера вечером, когда мы говорили о danse de l’amant перед тем, как отправиться спать. – Ты же не станешь целый день играть с зайцем, прежде чем съесть его на ужин?»