Джулиан испытал всё это в двойном размере. Когда были заданы все вопросы и даны все объяснения, и Кестрель оказался больше не нужен, он вернулся в опустевшую библиотеку, откуда уже унести тело. Кестрель потушил свечи, сел и спрятался в этой темноте и одиночестве, где никто не смог бы увидеть его побелевшее лицо и трясущиеся руки. Прошло немало времени, прежде чем МакГрегор вытащил его оттуда и привёл в гостиную, где усадил за стол в сунул под нос стакан бренди, отмахнувшись от протестов Джулиана, заверявшего, что с ним всё в порядке.

- Вздор! Никто не может пройти через то, через что прошёл ты, и быть и порядке. Меня не обманешь, я же врач. А теперь пей, иначе я привяжу тебя к стулу и волью всё через воротку.

Несмотря на своё состояние, Джулиан улыбнулся.

- А вы жестокий человек, доктор. Я и не подозревал.

- Бываю, если разозлюсь. Будешь ты пить или нет?

Джулиан осушил стакан. Бренди обжёг горло, но оставил за собой успокаивающее тепло. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Внезапно, больше чем чего бы то ни было Кестрелю захотел пойти в кровать и очень долго спать. Но он знал, что хоть его тело истощено, разум не сможет отдохнуть, пока не разгадает каждую тайну, что стоит за этим убийством. Он не читал признания Изабель и не был уверен, что хочет его прочесть. Но нужные подробности он мог спросить у МакГрегора – тот кивнул, понимая, что молодому человеку нужно во всём разобраться прежде чем всё забыть.

Изабель пошла за звуки отчаянных рыданий, что доносились из комнаты Джулиана, решив, что с какой-то из горничных случилась истерика. Ами, растерянная и растрёпанная, бросилась к ней, хватаясь за платье и бормоча что-то на французском и ломаном английском. Это была не её вина. Она не хотела влезать в дом через потайную дверь в стене. Гэй заставлял её, она боялась отказываться. Она не хочет его потерять. Он обещал жениться на ней.

Изабель, чьё сердце разрывалось, потребовала Ами сказать, была ли она любовницей Гэя. Ами вся сжалась от стыда, снова разразилась слезами и бросилась лицом на кровать. Изабель стояла над ней, и в руках у неё был пенал. Она засунула туда руку – пальцы сомкнулись на рукояти ножа – вытянула его – и воткнула Ами в спину. Всего один стремительный удар – но волей случая, он оказался смертельным.

- В это трудно поверить даже сейчас. – Признал МакГрегор. – Я никогда всерьёз не думал, что знаю или понимаю Изабель – но совершить такое!

- Я могу поверить ей после того, как поговорил с ней вчера. Она почти обезумела от ревности и разочарования. Эта таимая страсть губила её как яд. Она была как зверь, что убивает, придя в неистовство от боли, голода или страха.

- Довольно опасно жить, играя роль, подавляя чувства. Слишком много самообладания – также плохо, как слишком мало.

- Хотите сказать, это урок для меня?

- Просто мудрые слова. – Улыбнулся доктор.

Он продолжил рассказ. Ударив Ами, Изабель бросила нож на кровать и перевернула убитую на спину. Поняв, что незнакомка мертва, Изабель пришла в ужас от того, что наделала, и как это отзовётся её семье. Она принялась ломать голову, как скрыть преступление. Ами сказала, что в стене есть потайная дверь, и Изабель отчаянно пыталась найти её и открыть. Но панель не поддавалась, а медлить было нельзя. Время быстро уходило – Гэй мог вернуться в любой миг, мог приехать и Джулиан. Девушка решила просто оставить тело в кровати.

Она смыла кровь с рук и ножа. Убирать следы откуда-то ещё не было смысла – в комнате уже был труп, так какой толк заботиться об красных пятнах на умывальнике или стене? Но когда Изабель уже была готова сбежать, она ещё раз взглянула на Ами. В ней снова вскипела ненависть. Почему девушку должны будут найти такой – жертвой, достойной жалости и отмщения? Её должны быть найти в мужской постели, как шлюху, которой она и была.

Именно поэтому Изабель закрыла убитой глаза и закутала её. Только после этого она вышла, заперла за собой дверь и положила ключ на тот же столик. Она сочла, что лучше будет оставить после себя всё как было. Изабель вернулась в свою комнату, тщательно осмотрела платье, альбом и пенал, но крови из раны Ами вышло так мало, что многозначительных пятен на убийце не осталось. Тогда Изабель позвонила служанке, переоделась к ужину и спустилась в гостиную.

- Вообразите, чего ей стоило спокойно сидеть в гостиной, ожидая что вот-вот обнаружат труп! – Удивлялся МакГрегор. – Все время гадала, не оставила ли она какой-то улики! Но держалась до самого конца. Она говорила правду всегда, когда могла. Она признала, что была в той части дома между половиной пятого и шестью – даже признала, что у неё с собой был пенал и нож. Она ведь не знала, что в действительности известно о неё передвижениях и потому всегда готовила правду, умалчивая лишь от убийстве.

- Она была необычной женщиной.

- Она была храброй, признаю.

- Как всё приняла семья?

- Когда я видел их в последний раз, мисс Крэддок как раз уводила своего отца, чтобы дать Фонтклерам побыть друг с другом. Им сейчас скверно. Да и кто может их винить? Леди Тарлтон получила самый серьёзный удар. Для неё это было слишком – узнать, что кто-то из Фонтклеров совершил убийство, а потом ещё и самоубийство. Она упала в обморок, стоило ей услышать новости. Я уложил её в кровать. Леди Фонтклер сейчас с ней.

Он встал.

- Мне пора домой. – На самом деле доктор хотел, чтобы Кестрель поспал. – Завтра я приду проведать всех вас.

- Завтра. – Повторил Джулиан. Он даже представить себе не мог, что наступит какое-то «завтра». Разгадка тайны будто бы должна была задернуть занавес над Беллегардом и всеми его обитателями, включая его. – Но ведь ещё не всё. – Медленно проговорил Кестрель. – Я чувствую, что кое-что осталось… Какой-то кусочек этой мозаики все ещё не найден.

- Ты так долго бился с этим преступлением, что теперь не можешь принять то, что оно раскрыто, и всё кончено.

Джулиан был не в том состоянии, чтобы спорить. Он поднялся, чувствуя лёгкое головокружение.

- Получается, убийство было раскрыто, а тайна полковника Фонтклера так и осталась тайной.

- И Фонтклеры могут быть рады этому, хотя утешение слабое.

- Но это значит, что Крэддок всё ещё может их шантажировать. Если они хотят спасти то, что ещё осталось от их чести, им придётся согласиться на этот брак.

Именно об этом сказал и сам Крэддок на следующий день. После завтрака в гостиной собрались все Фонтклеры и их гости, кроме леди Тарлтон, что ещё не могла покидать своей комнаты. Присутствующие разбились на группки – Гэй был со своим отцом, готовый выпустить клыки и вцепиться в Крэддока или кого угодно ещё, кто мог бы угрожать полковнику. Леди Фонтклер и сэр Роберт сидели рядом, держась за руки. Волна ужасных событий вновь сплотила их. Он любил и полагался на неё слишком сильно, чтобы оттолкнуть в такой миг. Хью стоял рядом с родителями, но не отрывал глаз от Мод. Больше чем когда-либо он хотел поговорить с ней наедине – не столько, чтобы извиниться за то, что было вчера – хотя казалось, что с тех прошло лет сто – сколько, чтобы понять, как она переносит трагедию. Но возможности не было – он и сам скорбел по Изабель, и его поддержка нужна была всей семье. Хью лишь надеялся, что ещё не слишком поздно наводить мосты через пропасть, что разделила их с Мод.

Все Фонтклеры уже надели траур. Мод, что не взяла с собой в Беллегард траурного платья, сделала всё что могла, и сейчас носила тёмно-зелёное и чёрную ленту в волосах. На коленях у девушки была потрёпанная старая Библия, что она привезла из Лондона. Она крепко сжимала её в руках и часто дышала. Джулиан подумал, что Мод похожа на ныряльщика, что готовится в броску в ледяную воду.

- Свадьба, конечно, будет отложена на приличествующий срок. – Говорил Крэддок. – Я понимаю это. Вопрос только – на какой?

- Сейчас не время говорить с свадьбах. – Ответил сэр Роберт.

- Мы можем выбрать новую дату, а планы и приглашения – поменять.