– Мимо меня проходит много людей. – ответила ему миловидная белокурая девушка.

– Это было недавно.

Девушка отвела взгляд, задумавшись.

– Да, я вспомнила, она еще сильно торопилась.

Ее слова подтвердили, что все это было на яву. Андрей нетерпеливо смотрел на нее, и следующие слова она произнесла, как приговор.

– Она ушла.

Он опустил взгляд на стойку, за которой находилась девушка и хмуро произнес:

– Спасибо.

– Что-то случилось? Она что-нибудь украла? – беспокоилась администратор.

– Нет, ничего. – сказал Андрей, повернувшись к дверям.

«Разве, что мое сердце», добавил он мысленно.

Он вышел на улицу и, хотя знал, что ее там нет, все равно огляделся по сторонам. Вернувшись обратно, он обвел пустым взглядом номер, и обнаружил на столе ее записку:

Прости. Это было прекрасно. Я навсегда запомню каждое мгновение этого волшебного момента. А.

P.S. Ты всегда будешь со мной.

– Черт! – выкрикнул Андрей, скомкал бумагу и запустил с такой силой, будто это могло помочь.

Он был зол. Он был так зол, на нее за то, что сбежала не объяснившись, на себя за то, что разговаривал так с ней. Но она вывела его из себя, считая, что можно запросто появится через несколько месяцев, и предложить переспать. И это оскорбило бы его, если бы он не желал того же. Так кто кого использовал?

***

Приехав обратно, я все время находилась в ожидании чего-то. Будто Андрей мог как-то проявить себя. Но у него не было никакой информации обо мне, кроме номера телефона, по которому он мог отследить мое местоположение. А вот теперь мои волнения усилились. Но раз он не воспользовался такой возможностью раньше, может и сейчас не станет. Я немного успокоилась, хотя толика тревоги все же осталась.

Когда я снова пришла к Жене, у меня было ощущение камня на сердце, но я не считала встречу с Андреем изменой, просто я не видела другого выхода, как избавить себя от сексуального напряжения.

В этот обеденный перерыв я была у Жени. Мы уже поели овощного рагу с говядиной, и я убирала контейнер обратно в пакет.

– Ой! – внезапно вскрикнула я, приложив руку к правой стороне живота.

– Что такое? – всполошился Женя.

– Ничего. Во мне растет футболист, пнул меня сейчас.

– Ну-ка. – он положил руку мне на живот. – Ну, привет, маленький хулиган! Тебе не терпится увидеть мамочку, да? Подожди немного, еще не время. А пока я могу рассказать тебе какая она у нас красивая. Шелковистые русые волосы, дымчато-зеленые глаза, коралловые губы. И фигурка у мамы, что надо.

– Жень, что ты рассказываешь ребенку?

– Правду. Я хотел бы рассказать какая у нее улыбка, но сейчас она не улыбается. – и как по заказу я начинаю улыбаться. – Другое дело. Увидев эту открытую ослепительную улыбку, на душе всегда весна. Правда сейчас мама немного бледная, уставшая. Пока я не могу быть с вами рядом всегда, так что давай договоримся не беспокоить мамочку понапрасну. Хорошо?

Он говорил серьезно, ожидая ответа.

– Ты чувствуешь?

Не успела я открыть рот, Женя приложил мою ладонь к тому месту, где только что лежала его рука. И мой вопрос отпал сам собой, я ощущала такое тепло, словно зажала в руке нагретую лампочку.

Мы лежали на его постели, и думали над именем ребенка.

– Может, Михаил? – предложила я.

– Сильное имя. На немецком будет звучать, как Михаэль.

– Или Максим.

– Максимилиан. Длинновато, но тоже неплохо.

– Почему ты все имена преобразуешь в иностранную форму?

– Потому что мы находимся в Европе.

– Да, но пока не закончится мой контракт с клиникой.

– Ты хочешь уехать?

– Да, я не хочу жить в Германии.

– Ладно, есть куча других стран. Франция?

– Нет.

– Америка?

– Нет.

– Бельгия?

– Нет. – быстро ответила я.

После того, что случилось, эта страна теперь табу для меня.

– Лихтенштейн?

– На какие деньги ты собрался жить в Лихтенштейне? Послушай, я хочу жить в России. И не хочу, чтобы мой ребенок был немцем.

– Не знал, что ты такая патриотка. Война давно закончилась.

– Все равно, я не буду здесь жить, и по истечении трех лет мы с сыном уедем домой, и тебе не удастся уговорить меня остаться.

– Я надеюсь, твое рьяное желание вернуться на родину не связано с тем, что там настоящий отец ребенка?

– Я вышла за тебя замуж, взяла твою фамилию. И когда ребенок родится у него тоже будет твоя фамилия. Разве все это не доказывает, что его отец ты? Ты же сам говорил, что отец не тот, кто родил, а кто воспитал. – я взглянула на часы. – Мне пора. Давай закончим этот разговор, пока он не перерос в ссору.

Вечером у меня начал болеть живот, и так как до родов еще было время, я выпила таблетку и легла спать. Но вскоре проснулась от сильной тянущей боли внизу живота. Я откинула одеяло и ощутила под собой мокрую простынь. Включив светильник, я поняла, что это не недержание, у меня отошли воды. С этой мыслью пришла и первая схватка. Стараясь не паниковать, я дотянулась до телефона и, скользнув пальцем по экрану, выбрала номер в записной книжке. Длинные гудки тянулись один за другим. Их было столько, сколько времени занял новый приступ схваток.

– Слушаю. – ответил низкий мужской голос.

– Доктор Майер, это Анна Баркова. – вымолвила я, когда болезненный пик немного спал. – Простите за поздний звонок, просто у меня отошли воды.

На заднем фоне раздался шум, будто что-то упало.

– Может, мне вызвать скорую?

– Я сам позвоню, а вы откройте дверь.

– Хорошо.

– Назовите ваш адрес.

***

Ланс Майер выскочил из постели, когда услышал новость. Он одновременно одевался и разговаривал с Аной. Закрыв дверь, он набрал на дисплее номер один, один, два, и приложил телефон к уху.

– Диспетчер, слушаю.

– Нужна скорая, женщина рожает, у нее отошли воды. Возраст примерно двадцать семь лет. Адрес Венлоер Штрассе, 37 – монотонно говорил Майер, спешно спускаясь по лестнице. – Я сейчас еду туда, но если я не успею везите ее в университетскую клинику.

– Хорошо, бригада уже выехала.

Майер положил телефон на пассажирское место своего автомобиля, завел двигатель, и скрипнув колесами, помчался по указанному Аной адресу.

Когда он приехал, санитары уже везли ее на каталке в машину. Ее лицо было блеклым, она выглядела измученной от частых схваток.

– Анна. – он подбежал к ней.

– Доктор Майер, я оставила сумку с вещами, там. – она схватила его за руку и не отпускала, пока очередная схватка не закончилась.

– Я заберу ее, не волнуйтесь.

– Простите, но нам пора. – вклинился в их разговор врач.

– Вы знаете куда ее везти?

– Да, нам сообщили.

Загрузив Ану в машину, закрыли двери, и скорая поехала, оповещая всех о своем движении громкой сиреной. Майер быстро метнулся в квартиру, закрыл ее, и бросив сумку на заднее сидение, поехал за скорой.

***

Я находилась в родовой палате, и лежала на кровати, похожей на гинекологическое кресло. Медсестра мягко убирала с моего вспотевшего лица, вылезшие из-под шапочки, прилипшие пряди волос. Со времени предыдущей потуги прошло секунд пять и у меня было в запасе еще несколько секунд, чтобы передохнуть.

– Ну, поехали. – сказала врач, положив руку на мой живот. И я вцепилась одной рукой в край кровати, другой – в руку медсестры. – Тужьтесь, хорошо, еще раз, достаточно. Отдыхайте.

Короткий промежуток времени я часто дышала, как собака, потом сжимала руки в кулаки, задерживала дыхание и снова напрягала мышцы пресса.

– Умница, Анна, вижу головку. Так, теперь тужьтесь, а сейчас дышите, дышите. Тужьтесь, еще сильнее, еще.

Я закрыла глаза и, стиснув зубы, продолжала выталкивать своего ребенка наружу, пока он растягивал меня изнутри. И вдруг, к моему последнему отчаянному крику прибавился еще один пронзительный, цепляющий душу. И наступила легкость, не было ни боли, ни схваток, лишь ощущение абсолютного счастья.

– Это мальчик. – врач перерезала пуповину и передала ребенка медсестре. Та начала мыть его под слабой струей воды. Потом подошел врач-неонатолог и стал осматривать его.