В голубых глазах Изабеллы стояли слёзы.

– Ты действительно любишь, да?

– Да, я люблю тебя всем сердцем.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она.

От её слов моё сердце чуть не выскочило из груди.

– Правда?

Улыбнувшись, Изабелла кивнула.

– Да. В отличие от тебя, это чувство возникло постепенно, как только я разглядела настоящего Торна. Этот Торн – самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречала.

С сердцем, угрожающим взорваться в любой момент, я прижался губами к её губам. Изабелла обвила меня руками и впилась пальцами в ткань костюма. Я не знаю, как долго мы целовались, прежде чем вокруг нас раздались аплодисменты. Когда я отпрянул назад, то увидел, что аналитики вокруг нас поднялись из-за своих столов и аплодируют нам.

Пока Изабелла краснела от их внимания, я рассмеялся.

– Полагаю, это означает, что мы получили их благословение?

– Или они в приподнятом настроении, потому что думают, что меня уволят и они смогут перейти на следующий уровень, – ответила Изабелла с кривой улыбкой.

– Будет открыта только одна вакансия, – сказал я, подмигнув ей.

Её глаза широко раскрылись.

– Ты действительно собираешься уволиться?

– Да.

– Ради меня?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, ради нас. – Когда в глазах Изабеллы блеснули слёзы, я протянул руку и погладил её по щеке. – Только не плачь.

– Это слёзы от злости.

– Ты всё ещё злишься, что я собираюсь уйти, чтобы у нас были отношения? – недоверчиво спросил я.

– Я злюсь, потому что ты продолжаешь настаивать на том, чтобы сделать это, не задумываясь о том, как это может повлиять на твою жизнь или жизнь твоей семьи, – сказала Изабелла, жестикулируя. – Как думаешь, что скажет твой отец, когда его первенец уйдёт из семейного бизнеса?

Я пожал плечами.

– Наверное, то же самое, что он сказал мне, когда я в восемнадцать лет отказался идти в армию.

– Это было тогда, а как же теперь?

– Для него это ничего не изменит. Всё, что он когда-либо хотел для своих детей, это чтобы они были счастливы.

– Сначала ты счастлив, а потом он думает, что какая-то женщина ворвалась в твою жизнь и всё испортила. – Изабелла постучала себя по груди. – Меньше всего я хочу, чтобы твой отец или, если на, то уж пошло, твоя мама будет ненавидеть меня.

– Этого никогда не случится.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, во-первых, мои родители знают, что я сам себе хозяин, и никто не может повлиять на то, что я делаю. Даже женщина. – Прежде чем она снова начала протестовать, я продолжил. – Папа знает, что мне нелегко на этой работе, потому что это совершенно не моё, поэтому он поддержит меня, как и мама. Кроме того, Баррет никуда не денется, так что «Каллаган Корпорейшн» всё ещё останется семейным бизнесом. И ещё, Изабелла, если я добьюсь своего, ты тоже станешь частью «Каллаган». Ты лучше всех подходишь для этой работы, и я думаю, что мои родители с этим согласятся. Они будут рады узнать, что в компании по-прежнему работают члены семьи.

Когда Изабелла переварила мои слова, колёсики в её голове, казалось, закрутились в сверхскоростном режиме. Наконец она пришла к какому-то выводу.

– Пока ты уверен, что они меня не возненавидят.

Я усмехнулся.

– Они не смогут ненавидеть тебя, учитывая, насколько счастливой ты меня сделала.

– Хочется в это верить.

– Ты им уже нравишься, и я очень сомневаюсь, что их чувства пойдут на убыль, как только я скажу им, что мы встречаемся.

Медленная улыбка тронула её губы.

– Мне всё ещё кажется таким странным использовать это слово с тобой.

– Я думаю, что слово, которое ты больше всего ассоциируешь со мной – это великий любовник.

– Или великий мудак.

Я усмехнулся.

– Да, и это тоже.

Изабелла обвила руками мою шею.

– Думаю, что отныне ты должен ассоциироваться со словами «милый» или «дорогой».

– Я даже представить себе не могу, что ты когда-нибудь назовёшь меня так.

– Мой дорогой, ты уже должен был научиться никогда не недооценивать меня, – возразила Изабелла, наклонив голову.

Я рассмеялся и не смог удержаться, чтобы не запечатлеть ещё один поцелуй на её дерзких губах. Даже проживи мы вместе пятьдесят лет, я никогда не устану целовать её. Но самое главное, я никогда не устану от этой женщины, той, которая верила в меня и бросала мне вызов, чтобы понять, что я всё ещё ценен, даже если я больше не был военным. Мой отец был тем, кем он был благодаря безусловной любви мамы, и я знал, что смогу быть ценным и достойным человеком благодаря любви Изабеллы.

Эпилог

Изабелла

Шесть месяцев спустя

Стоя перед зеркалом в ванной на самолёте компании «Каллаган Корпорейшн», я в миллионный раз оттолкнула руку Торна от подола своего платья.

– Может, ты прекратишь это, кобель? Через десять минут мы приземлимся у Белого Дома.

Наклонив голову, Торн лизнул дорожку вверх по моей шее, лаская ягодицы.

– Я могу заставить нас обоих кончить за десять минут. Может быть, даже дважды для тебя.

– Ты только что уложил меня на диван в моём кабинете, прежде чем мы уехали из Нью-Йорка, – запротестовала я.

Он встретился со мной взглядом в зеркале.

– Я никогда не смогу насытиться тобой.

Я знаю, я знаю. Иметь сладкого, сексуального и красивого мужчину, желающего меня, было настоящим испытанием. Особенно после того, как я так долго обходилась без кого-то настолько замечательного. Обычно я была так же готова к сексу, как и Торн, но сегодня всё было иначе.

Мы направлялись в Белый Дом на церемонию зажжения Национальной ёлки. Поскольку это был первый раз для администрации Каллагана, мне не хотелось ничего испортить. Прибыть туда, пахнущей сексом и выглядя растрёпанной, как сказал бы Торн, не входило в мои планы. Я была в ванной просто для того, чтобы поправить причёску и макияж.

Трудно поверить, что прошло уже шесть месяцев с тех пор, как Торн признался мне в любви перед большей частью нашего отдела. Несмотря на то, что невротическая сторона меня изначально беспокоилась о том, что мы не сможем стать парой, в последние месяцы всё шло гладко. На самом деле, в прошлом месяце мы сделали решительный шаг и съехались вместе. Мы нашли квартиру недалеко от моей старой. Как раз в тот момент, когда я беспокоилась о том, чтобы оставить Милу, она влюбилась в одного из продюсеров шоу, над которым работала.

То, что мы с Торном поселились вместе, сделало двух наших пушистых друзей невероятно счастливыми. Теперь, когда он чувствовал себя эмоционально лучше, Торн не нуждался в поддержке Конана. Вместо этого он был с нами в качестве обычной собаки. Поскольку Торн беспокоился о том, как бы не растратить впустую таланты Конана, то начал посещать по выходным больницу «Уолтера Рида». Конан был способен вести гражданскую жизнь, одновременно оказывая поддержку солдатам.

Говоря о гражданской жизни. Торн был верен своему слову и уволился из «Каллаган Корпорейшн». Я знала, что он принял решение не только для того, чтобы заставить меня остаться. Его сердце всегда будет принадлежать военным, и он отчаянно нуждался в том, чтобы найти работу, где мог бы выразить это. Не желая быть обвинённым в кумовстве, Торн ещё в августе занял низкую должность в администрации ветеранов. Он не получал ту зарплату, которую получал в качестве инвестиционного банкира, но я никогда не видела его таким счастливым.

Торн задрал подол моего платья выше бёдер. Его палец прошёлся по верхней части моего бедра высоко-высоко.

– Ты и эти чёртовы чулки сводите меня с ума.

– Наверное, мне придётся перестать их носить.

Скользнув рукой по верхней части моего бедра, властные пальцы Торна нашли путь к моей сердцевине. Я резко вздохнула, когда он погладил большим пальцем мой клитор.

– Если я пообещаю заставить их кружить вокруг аэропорта в течение пяти минут, ты позволишь мне трахнуть тебя? – спросил он, его дыхание обжигало мне мочку уха.