Торн фыркнул.

– Я назову это чушью собачьей.

– Это ещё почему?

Он улыбнулся.

– Потому что я ирландец, и я уверен, что ты меня ненавидишь.

Дерьмо. Такого я не ожидала. Конечно, мне и моим друзьям было хорошо известно, что я ненавижу его, но мне определённо не хотелось, чтобы он знал об этом.

– Ненависть – довольно сильное слово.

Торн открыл передо мной дверь в «У Рафферти».

– Это сильное чувство, и я уверен, что ты чувствуешь его ко мне.

– Если бы я тебя ненавидела, предложила бы тебе выпить?

– Ты угощаешь меня выпивкой из жалости к тому, что случилось в кабинете отдыха, – сухо заметил Торн.

Прежде чем я успела возразить, хостес выступила вперёд.

– Здравствуйте. Столик на скольких человек?

– Только на двоих, – ответил Торн. Затем он ткнул большим пальцем позади нас в сторону Тая. – Он займёт кабинку неподалёку.

Бросив на нас странный взгляд, хостес подвела нас к одной из кабинок. Передав нам меню, она прошла вдоль ряда к месту Тая.

– Между прочим, я покупаю тебе выпивку не только из жалости.

– Значит, ты признаёшь, что это вечеринка жалости?

Я вздохнула.

– Мне нравится думать, что это скорее сочувствие, чем жалость.

Нас прервал официант.

– Что я могу вам предложить?

– Я буду апельсиновую водку и картошку с сыром.

В глазах Торна мелькнуло веселье.

– У тебя на ужин картофель с сыром?

– Я планирую добавить салат Цезарь позже, – ответила я.

Он улыбнулся мне, прежде чем посмотреть на официанта.

– Мне нужно время, чтобы просмотреть меню, а пока я сделаю глоток Джека.

– Я сейчас вернусь с вашими напитками, – ответил официант, кивнув.

Как только он ушёл, до меня, наконец, дошло, что я осталась наедине с Торном. Конечно, я и раньше выходила с ним из офиса, но только по работе. Было очень мало официального в том, чтобы выпивать «У Рафферти», и именно в такие моменты, когда Торн не носил свою маску мудака, я могла видеть, насколько он хорош собой, насколько сексуален и желанен.

Чёрт, я ненавидела себя за эти мысли.

– Что тут есть вкусного? – спросил Торн, прочистив горло.

– Очевидно, что я фанат жареной картошки с сыром, и ты не ошибёшься, если закажешь куриные крылышки или любой из салатов.

– Я буду иметь это в виду.

– Хотя ты действительно не производишь на меня впечатления того, кто есть куриные крылышки, – сказала я, положив меню на стол.

– И почему это так?

– Не знаю, может быть потому, что ты «белый хлебец»⁴⁵.

Торн усмехнулся.

– Тот якобы «белый хлебец», который был во мне, исчез, когда я вступил в армию. Там ты не получишь четыре блюда из столовой, не говоря уже о том, сухой паёк сам по себе не привлекателен.

– Признаю свою ошибку.

– Пожалуй, я приму твоё предложение насчёт куриных крылышек, – сказал Торн, бросив меню на стол.

– Если ты любитель острых блюд, попробуй соус хабанеро⁴⁶.

– Это самый острый соус здесь?

– Это не просто острый соус. Это ядерное оружие. Я почти уверена, что ты перестанешь чувствовать свои губы.

– Это не настоящий острый соус, если ты не чувствуешь покалывания, – возразил Торн с нехарактерной для него кривой усмешкой. От этой улыбки у меня начало покалывать ниже пояса. Боже, меня заводят разговоры об острых соусах.

После беспрецедентного намёка Торна в воздухе повисло неловкое молчание.

– Итак, – начала я.

– Итак, – эхом отозвался Торн.

– Может, нам обратиться к слону в комнате⁴⁷?

В глазах Торна мелькнула паника.

– Это из-за того, что я только что сказал?

– Нет. Я говорю о том, что произошло ранее в спальне.

На мгновение на его лице промелькнуло облегчение, но затем он стиснул зубы.

– Я бы предпочёл сделать хотя бы один глоток Джека, – ответил он с натянутой улыбкой.

– Ладно, это разумно.

Торн поднял брови и посмотрел на меня.

– Ты не собираешься настаивать, чтобы я сделал это сейчас?

– Нет, уверена, что ты заговоришь об этом, когда будешь готов, а если нет, то это твоё дело.

– Интересная перспектива.

– Полагаю, это не то, что ты часто слышишь.

Он сердито покачал головой.

– Все продолжают настаивать, чтобы я рассказал о том, через что мне пришлось пройти, как будто это облегчит мне жизнь.

– Мой дед был во Вьетнаме, и он никогда не любил говорить об этом ни с кем, кроме моей бабушки. Думаю, она была единственной, кому он действительно доверял, за исключением своих боевых товарищей.

– Это вполне понятно. Между людьми, с которыми ты служишь, существует необъяснимая связь. – Торн поёрзал на сиденье. – Я хочу сказать, что очень сожалею о случившемся. Я знаю, что напугал тебя.

– Я не буду лгать и говорить, что ты не очень сильно меня встряхнул.

В его глазах горела боль.

– И я очень сожалею об этом. – Он судорожно втянул воздух. – Я никогда не думал, что буду так реагировать на то, что кто-то разбудит меня. В последнее время я вообще ни с кем не просыпался, чтобы проверить это.

Хотя это и не должно было случиться, мой разум немедленно вернулся к тому факту, что Торн ни с кем не просыпался. Значит ли это, что он ни с кем не спит? Я не могла себе представить, что такой невероятно красивый парень, как Торн, может какое-то время обходиться без секса. Правда заключалась в том, что он, вероятно, был популярным и привлекательным, то есть тем, кто делает своё дело и уходит. Я видела это много раз, и сама испытала это один или два раза. Это имело смысл, ведь его младший брат был известным бабником, по крайней мере, до своей недавней помолвки.

– Ну, в какой-то степени я рада, что это случилось со мной. Теперь ты можешь сообщить следующей женщине, что может произойти.

При моём упоминании о сексе губы Торна дрогнули.

– А вот это уже чертовски круто. Я уверен, что после того, как она узнает об этом маленьким лакомом кусочке, то сбежит, не успеешь оглянуться.

– Может, не ту женщину это и оттолкнёт, но уверена, что любая, у кого есть сердце и кто будет заботится о тебе, не станет этого делать.

– А как насчёт тебя?

– Прошу прощения?

– Если бы парень, с которым ты встречаешься, сказал тебе, что он может напасть на тебя, если ты заставишь его проснуться, ты бы захотела остаться?

– Я должна быть довольно хладнокровной сукой, чтобы уйти. Я имею в виду, каждый приносит свой багаж в отношения. Некоторые люди просто имеют больший или менее привлекательный багаж.

Торн пристально посмотрел на меня.

– Пожалуй, ты права.

В этот момент официант вернулся с нашими напитками и жареной картошкой с сыром. После того, как мы заказали всё остальное, Торн взял бокал виски и сделал большой глоток. Следуя его примеру, я сделала довольно большой глоток апельсиновой водки, отчего меня передёрнуло.

– Не хорошо? – спросил он.

Я ухмыльнулась.

– Cлишком хорошо. Я думаю, что здесь в основном водка.

Торн улыбнулся.

– Всё или ничего, верно?

– Я выпью за это.

Я никогда не собиралась напиваться с Торном. Позвольте мне перефразировать это: я никогда не собиралась напиваться с моим боссом, но это произошло. Каким-то образом из-за того, что я съела ленч, жареную картошку с сыром и выпила два с половиной бокала апельсиновой водки, я немного опьянела, а опьяневшая Изабелла имела обыкновение трепетать языком, что именно и произошло.

Глава 14

Торн

Это было чертовски сюрреалистично – сидеть напротив Изабеллы. Как бы ни были испорчены наши отношения до сих пор, казалось, что мы переживаем невозможное: два расслабленных человека наслаждаются обществом друг друга. Конечно, это был заслуженный отдых после того, что произошло в комнате отдыха.

Я не мог не купаться в заботе Изабелле обо мне. Учитывая, как она обычно смотрела на меня, а именно с ненавистью и отвращением, это была приятная перемена. Конечно, я сам навлек всё это на себя. В духе истинной прозрачности нашего текущего разговора, я знал, что пришло время быть честным с ней.