Где мое благоразумие? Этот человек разрушил мою и без того неприглядную жизнь, заставил жить в постоянном страхе, унижении, бесцельно проводя каждый день, чувствуя себя никчемной, пустым местом. А я тянусь к нему, как мотылек, на свою смерть, на огонь, который спалит душу дотла. От меня ничего не останется. Я это знаю.

Я умру потом.

А сейчас…

Касаюсь спиной мягкой поверхности, забываю дышать и улетаю в бескрайние просторы вселенной…

Максим

***

Некоторые свои поступки мы не можем объяснить. Не знаем причину, а может, не хотим знать. Просто делаем так, как подсказывает интуиция или обстоятельства. Все во власти случая. Все мы не застрахованы от необдуманных действий, перечеркивающих благоразумие и привычное поведение, когда просто рвется наружу какая-то неведомая дурь, непознанное чувство, неиспробованное желание. И никто не знает, чем это обернется. Иногда, от своей слабости мы теряем все. А иногда находим гораздо больше. Все во власти обстоятельств.

Но я так устал от навязанных мне стереотипов, правил и вездесущих рамок, что впервые в жизни собираюсь поступить наперекор, казалось бы, самому себе. Что я получу в итоге? Не знаю. Но это и неважно.

Я всерьез не собираюсь трахать сегодня малышку.

Я буду заниматься с ней любовью.

Это решение пришло ко мне спонтанно, после того, как она перевернула тарелки на моем столе. Может эта метафора и замылена вконец, но «она перевернула во мне все».

У меня была очень тяжелая неделя. Нужно бы поскорей снять напряжение, а я не знаю способов лучше секса. Тем более, сейчас под рукой у меня самая желанная игрушка, которая, вопреки всем ожиданиям, совсем не надоедает, скорее, наоборот, с каждым разом все больше растравляет желание ей обладать. А после долгого перерыва в нашем «общении», так сам Бог велел сгрести её в охапку и выжать все, что она может мне дать.

В принципе, на это я и рассчитывал, когда сидел в ожидании за столом, со стаканом виноградного сока, вместо привычного вискаря. Но, стоило ей только открыть рот, как все планы померкли. Вдруг стало неинтересно.

Она меня боится. Дрожит, как осиновый лист, хоть и огрызается. Пытается выглядеть смелой, но стоит коснуться её и тает, как шоколад, не может справиться с искушением… Моя маленькая кусачка.

Я только легонько коснулся её бархатной кожи, а мне окончательно расхотелось делать ей больно. По крайней мере, сегодня. Её мечущийся взгляд, тревога и желание, рвущееся наружу сквозь отрицание и сомнения, только прибавили уверенности в правильности решения.

Поэтому, я поднимаю свою девочку на руки и несу в спальню, укладываю на кровать и не спешу наброситься.

Нет, детка… Сегодня нам некуда спешить. Мы начнем с того, чего у нас никогда не было.

Этой ночью я покажу тебе звезды.

Ася

***

Не знаю, в какой момент начинать бояться по-настоящему. В тот, когда «Корлеоне», который всегда горяч, как арабский скакун, осторожно, едва касаясь, ведет пальцами по моему телу от шеи до щиколотки, вызывая табун мурашек на коже. Или в тот, когда оторвавшись от моих губ, устраивается на коленях между моих ног. Но не для того, чтобы сорвать платье, и даже не для того, чтобы ворваться горячей плотью в мою уже истекающую влагой тесноту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет. Он мягко и сильно одновременно обхватывает мою ступню и прикладывается губами в том месте, где она соединяется с пальцами. Щетина немного царапает кожу, но это непередаваемое чувство, от которого выдыхаю с шумом, не в силах оторвать от него взгляд. В комнате темно, но я вижу отчетливо его очертания. Он невероятно красивый. Просто Бог красоты. Демон секса. Мой Повелитель, черт возьми…

Максим не спешит в своих действиях, размеренно, по сантиметру одаривая легкими поцелуями ногу, от кончиков пальцев до колена, не поднимаясь выше. Он дразнит, гладя свободной рукой живот через тонкую ткань платья. Я уже изнываю, но не решаюсь просить о большем. Почему-то стесняюсь, и еще, не хочу прерывать этот волшебный момент, когда мы, кажется, очень близки, хоть и не разговариваем, но наслаждаемся друг другом.

Он наслаждается мной.

Не берет силой. Не сминает тело нетерпением и жадностью. Не берет сразу, жарко и неистово, как всегда. Сейчас со мной совсем другой Максим. Нежный, ласковый, непривычно сдержанный. И я даже не знаю, как мне реагировать. Поэтому ловлю каждое движение, запечатываю в памяти, чтобы сохранить зыбкий момент, не спугнуть, не разозлить. Просто отдаюсь во власть эмоций, которые может подарить только один человек.

Мой «Корлеоне».

Он снова возвращается к моим губам, сминает их, оттягивает, смакует, заставляя выгибаться навстречу. Приподнимает ткань платья вверх по бедрам, и я вытягиваю руки, помогая освободить себя от мешающей одежды. Тянусь к пуговицам его рубашки. Обалдеть, мы уже минут десять в этой комнате, и до сих пор одеты. Максим позволяет мне самой справиться с его раздеванием, а я с удовольствием это делаю — расстегиваю ремень и стягиваю брюки с упругих ягодиц. Он сбрасывает их ловкими движениями и возвращается ко мне. Я полностью обнажена, а он в одних боксерах. Чувствую себя, как будто это мой первый раз. И ведь до боли знакомый запах, родные мускулы под подушечками пальцев, губы, терзающие сосок на часто вздымающейся груди… Но все по-другому.

Его влажный язык оставляет следы на коже, пальцы вжимаются, гладят, распаляют, требуют отдачи. И я отдаюсь. Выдыхаю со стоном, когда губы скользят по коже живота, опускаются ниже, смыкаются вокруг возбужденного бугорка, втягивают его, медленно отпуская, ласкают поочередно с языком, горячим, настойчивым, невероятным в своих выверенных движениях. Выгибаюсь навстречу ласке, зарываюсь рукой в густую шевелюру на голове между моих ног, подаюсь навстречу чаще, резче, быстрее. Сильные руки подхватывают меня под ягодицы, язык порхает в моей промежности, то проникая внутрь, то обводя влажные лепестки, настойчиво и нежно… Боооже… Я не выдерживаю.

Рассыпаюсь на осколки… Яркие вспышки перед глазами и острые бесконтрольные разряды тока… Сладкие… Невероятно сильные…

Падаю в пропасть…

Максим

***

Чувствую оргазм моей малышки на своем языке и просто улетаю от внезапно нахлынувшего чувства. Я не знаю, как это называется. Просто улёт. Она такая сладкая… Такая ненасытная… Невинная и порочная. Чёрт…

Пока не сошёл с ума окончательно, поднимаюсь обратно к лицу своей девочки, не забывая поцеловать каждый сантиметр прозрачной кожи, чувствуя, как она вздрагивает под моими губами. Это чистый кайф…

Но я еще не закончил с тобой, детка. Стягиваю невероятно мешающие трусы. Осторожно устраиваюсь между ножек, раздвинутых так гостеприимно для меня, касаюсь головкой влажных лепестков, немного дразню её, себя, оттягивая сладкий момент. Мать твою, я уже не надеялся, что это когда-нибудь случится… Так жаждал её, каждую минуту, каждое мгновение последние три месяца…

Не в силах больше сдерживаться, проникаю внутрь горячей плоти малышки, выдыхая ей в шею, как безумный.

Что же ты со мной делаешь?

Двигаюсь медленно, раскачиваясь, нарочно затягивая сладкую муку, борясь с желанием кончить прямо сейчас.

Ася стонет в такт моим движениям. Эти её всхлипы еще больше распаляют моё и без того обострившееся желание. Но, вопреки своему внутреннему зверю я делаю все постепенно, ловя её распухшие губы поцелуем и сминая бедра зудящими пальцами.

— Моя малышка… — Шепчу сквозь рваные вдохи. — Наконец-то, моя…

— Всегда твоя…

Усиливаю амплитуду, и, обхватывая её лицо ладонями, заглядываю в поблескивающие глаза. Собираю влагу с ресниц, обещая себе, что эта слабость в первый и последний раз…

Она плачет. По щекам скатываются соленые слезинки. Я снова целую её и выдыхаю:

— Не плачь… Я с тобой… Я всегда буду с тобой.

Понимаю, что это не то, что она хочет услышать. Но малышка кивает и вцепляется в мои плечи руками, сама подается навстречу моим движениям, ускоряя темп, очень скоро вновь взрывается сильным оргазмом, сдирая кожу с моей спины маленькими ноготками, а я не чувствую боли, потому что сам содрогаюсь от невероятной вспышки, молниями пробивающей мои мышцы.