Справа клубы дыма скрывали бесформенные кучи обломков. Прямо – нагромождение арматуры, перевитой колючей проволокой. Слева, в стене дома с пустыми оконными проемами, Ярославу привиделось какое-то движение. Как будто серая пыль шевелилась на полу. Первое мгновение толпа мурашек, пробежав по спине, ударила в затылок. Он передернул затвор автомата и медленно двинулся в том направлении. В едва уцелевшем слабо освещенном помещении, бывшем когда-то домом, и вправду на полу пыль шла волнами, как одеяло, из-под которого кто-то пытается выбраться.

Жуть какая! – подумал Ярослав. Сглотнул горькую слюну, протер глаза… еще пара шагов и картина прояснилась. Под плотным слоем пыли и мелких обломков шевелились человеческие тела…

Пыль черной тучей взвилась и бросилась на опешившего солдата.

– А-а-а-а! Господи! Твою ж мать!..

Ярослав кричал от ужаса и всаживал пулю за пулей в гниющую плоть восставших трупов. С глухими чавкающими звуками отлетали во все стороны ошметки зловонной плоти и брызги разноцветной слизи.

Одна за другой в окно помещения полетели две гранаты. Ярослав присел на одно колено, отвернувшись, и сменил магазин автомата. Два взрыва бухнули почти одновременно и бурчание лезущих трупов прекратилось. Назад хода не было. Война толкала солдата только вперед. А единственный путь пролегал через комнату с зомби. Творилось что-то невообразимое. Мертвые восстали и напали на него. Что это? Побочная реакция ядерных бомбардировок или биологическое оружие? Колдовство, может быть?..

Лейтенант пробежал через комнату, задержав дыхание от нестерпимого смрада гнилой горелой плоти, перепрыгивая через шевелящиеся оторванные конечности. Перебрался через завал и замер в ужасе. Вокруг, насколько позволяла видеть висящая в воздухе пелена, груды обломков шевелились, исторгая из своих недр сонмы изуродованных обожженных полуразложившихся человеческих трупов. Они, кое-как шевеля конечностями, исторгая зловоние и бульканье, целенаправленно двигались в сторону оторопевшего лейтенанта.

Конечно он растерялся. Как в кошмарном сне происходят невероятные вещи. А сколько фильмов про зомби он посмотрел. Казалось, что при встрече с ними, будет знать, как расправиться с напастью… Но в реальности!..

Хотя, черт с ними! Один раз живем! Какая разница, каких врагов валить. Этих, пожалуй, посложнее, но поинтересней. Ярослав передернул затвор автомата, достал гранату и приготовился сокрушать вдруг ожившие бренные останки. Он чувствовал новое необычное приключение. С ним оружие, сила, ловкость и смелость. С ним Божья воля, которая ведет и направляет его, а еще три гранаты и шесть зарядов для подствольного гранатомета… Лейтенант уже наметил, как проложить путь среди толпы мерзких порождений Ада, как сверху донесся усиливающийся шум реактивного самолета.

Он кое-как успел укрыться за кучей обломков, через которую только что перебрался, и море огня обрушилось с небес, будто сам Архангел Господень излил свою ярость на нерадивого заигравшегося Сатану. Напалм ударил жаром, пожирая кислород, и человек захлебнулся, пытаясь вдохнуть, уползая ослепший и оглохший в нагромождение плит и кирпича. Когда жар отступил, навалился тяжелый смрадный дух горелого мяса. Скорее отсюда, пока Бог на его стороне. Путь свободен.

Он бежал. Вокруг снова грохотала атака. Музыка боя отогнала непонятную тревогу, вернула спокойную уверенность. Сзади нагнал танк. Он несся, весело подпрыгивая на кучах обломков, но, поравнявшись с лейтенантом, остановился. На башне открылся люк и показалась голова в танкистском шлеме. Глаза блестели задором, а рот расплылся в улыбке.

– Привет, пехота! – радостно прокричал танкист.

– Я не пехота, артиллерия… был.

Голова повертелась, озираясь.

– Ты один что ли? Видал, какая чертовщина творится? Как в ужастике.

Ярослав всем естеством своим, каким-то подсознательным чувством, ощутил набухание злой энергии. Значит снова полезет нечисть. Он обратился к танковой голове:

– Место есть у вас? А то одному что-то стремно.

– В танке нет, а на броню возьмем с удовольствием. Нам лишний ствол не помешает. Залазь и хватайся за пулемет.

Лейтенант Артемьев долго думать не стал. Забрался на плоскую башню танка и ухватился за рукояти зенитного пулемета. Вот и отлично! Крестовый поход на Запад продолжается. Праведные воины света идут против сил зла. Вот и зомби тому подтверждение. Здесь и погибнуть не страшно – место на небесах уже обеспечено.

Боевая машина рванула с места. А вокруг уже мельтешило множество неясных фигур однажды уже погибших людей. Танк взбирался на кучи обломков, разгребал бронированным носом преграды, переваливал через воронки от взрывов. Дым и пыль сменились похожей на туман белесой дымкой. И жутко пахло гниющей плотью. Встречный ветер приносил не свежесть, а смрад, от которого даже дышать не хотелось.

Звуки боя понемногу редели и затихали. Но, почему-то, никто из наступающих больше не попадался. Не было и врагов. А вот бродячих тел становилось все больше. В разной степени разложения, кто без руки, кто без ноги, а кое-где и половины, с ворчанием упорно сжимали танк в тисках своей многоликой толпы. Здесь были не только солдаты, но и мирные жители, погибшие здесь при бомбежках. Они разлетались разноцветными кусками и яркими брызгами в разные стороны, перемолотые гусеницами, которые, как живые, с чавканьем поглощали мертвечину. Ярослав садил из пулемета по надвигающейся орде и ясно видел, как разрывает и разбрасывает кадавры женщин и детей от попаданий крупнокалиберных пуль.

Думмм! Выстрелила танковая пушка и впереди расцвел конус взрыва. Толпа наступающих становилась все гуще, затрудняя движение мощной машины. Непрерывно работали курсовые пулеметы, расчищая путь.

Дуууммм! Дуууммм! Била танковая пушка. Взрывы стали похожи на кровавые пузыри, вспухающие на движущейся массе плоти.

Люк на башне открылся. Голова командира танка с распахнутыми в ужасе глазами показалась из него. Он крикнул Ярославу:

– Братан, давай к нам, внутрь. Прячься, а то скоро не сможем двигаться, и они полезут!

– Я не пойду. Если спрячусь, завалят – задохнемся все в танке. А так, я хоть в бою погибну.

– Ну, как знаешь. Удачи и вечной жизни тебе, брат!

Люк захлопнулся и снова выстрел пушки, и треск пулеметов, а русский солдат наедине с дьявольской ордой, несломленный и решительный, готовый к любому концу с именем Бога на устах!

И вот, наконец, танк увяз в месиве тел и остановился. Гусеницы месят разноцветное болото из перемолотой плоти, а они неуклюже лезут к нему, царапая обрубками конечностей залитую гноем и кровью броню. Пулемет бьет непрерывно. Зомби скользят на исторгаемой ими жиже, все плотнее и плотнее сбивая свою шевелящуюся кучу мертвечины вокруг манящего огонька живой души.

Ярослав приготовил гранату. Он, не переставая водить раскаленным стволом пулемета, зажал чеку в зубах, готовый умереть в пламени своего праведного гнева. И пусть это самоубийством сочтут на Суде Божьем, но оправданий и скидок у него хватит…

Будто огненная молния ударила сверху. Раздался протяжный вибрирующий визг, как по металлу, потом оглушительный хлопок. Уши заложило…. Массу мертвецов разбросало вокруг как будто сильным ураганом. При этом большинство из них просто превратились в хлопья черного пепла.

Ярослав перестал стрелять и обернулся. Рядом с ним на броне оказалась сказочно красивая азиатка. Крепкие округлые бедра облегает клетчатая юбка, спускающаяся из-под кожаной куртки, а за плечами торчат рукояти двух мечей. Что за наваждение? Необыкновенная тишина повисла над полем боя. Как будто само время остановилось, увязнув в одном мгновении. Только потрескивал пулемет, остывая, да звякнула выпавшая изо рта граната, благо – с чекой на месте.

Солдат тихо проговорил:

– Так вот ты какая, моя смертушка!

И стало ему спокойно и радостно от того, что смерть его оказалась такой прекрасной, будто он ждал ее всю свою жизнь и дождался, в бою встретил, там, где искал…