Женщины в чёрном одеянии подходили к нему, гладили по голове, причитали, жалея его. Одна из них угостила его большим куском сахара, кто–то дал краюху хлеба, кто–то кусок мяса… Малыш тогда не понимал, что со смертью матери жизнь его кардинально изменится. Вскоре в доме появилась мачеха, которая со временем родила двух детей. Отец мальчика подрабатывал плотником в деревнях района, чтобы прокормить растущую семью, и домой наведывался редко…

Оставив медвежат в берлоге, медведица решила, что сегодня, во что бы ни стало, найдёт добычу и накормит своих голодных детёнышей. Она вышла на тропу, где было много следов животных, нюхала воздух, в надежде, что на этот раз ей повезёт.

Прошло длительное время, и медведица уже стала отчаиваться, когда вдруг почувствовала в воздухе запах человека. Вскоре она увидела мальчика, лежащего под деревом…

2

Загривок у медведицы зашевелился, она понимала, что это может быть её последним шансом найти голодным детёнышам пищу. Пригнувшись к земле, насколько это было возможно с её габаритами, она направилась в сторону мальчика, ступая осторожно и стараясь не шуметь…

Мальчик лежал под деревом с закрытыми глазами, и в который раз старался представить себе, как выглядела его мать. Он завидовал своим сверстникам, у которых были мамы, и чем взрослее становился, тем чаще мысли о матери посещали его. Мачеха его была доброй женщиной, но у неё уже были свои дети, которым она уделяла больше внимания, и мальчику приходилось вечерами помогать ей с детьми…

Услышав чьи–то осторожные тяжёлые шаги, мальчик открыл глаза, приподнялся на локте и увидел метрах в пяти медведицу. Он вскочил, спина вспотела, ноги стали ватными… Мальчик растерянно смотрел в лицо медведице, как кролик на удава; мозг отказывался подчиняться ему, на глазах появились слёзы…

Взревев, медведица встала на задние лапы, внимательно следя за движениями мальчика. Мальчик всецело находился в её власти. Ей хватило бы и двух секунд, чтобы расправиться с ним, превратив его в добычу, но что–то удерживало её от этого шага…

Медведица взглянула в испуганные глаза мальчика и уловила в них знакомый блеск. Это был голодный блеск глаз её детёнышей. Она поняла, что мальчик тоже чей–то детёныш, и его также ждёт мать…

Мальчику казалось, что он стоял перед медведицей целую вечность…

И тут зверь с грохотом опустился на все четыре лапы, бессильно взревев на весь лес и со злости разрывая землю передними лапами… В последний раз медведица взглянула в испуганные глаза мальчика и, развернувшись, покачивая своим грузным телом, пошла по лесной тропе, ведущей к берлоге, где её дожидались два голодных детёныша…

Вечерело. Становилось прохладно. Послышался голос старушки:

– Холодно уже, иди домой, пора спать…

Дед, казалось, не расслышал слов супруги. После повторного напоминания со стороны своей благоверной, он медленно встал и, опираясь на трость, неверными шагами вошёл в комнату, направился к своей спальне, чтобы переодеться и лечь спать. Он уже знал, что Она и в эту ночь придёт к нему во сне. И снова он проснётся в холодном поту, и в который уже раз будет лежать в постели с закрытыми глазами, задавая себе один и тот же вопрос, на который, пожалуй, никогда не сможет найти ответа:

– Почему Она тогда не разорвала меня на куски?.. Почему не тронула, а, взревев, ушла?..

*Чарыхи – обувь в виде лаптей, сделанная из сыромятной кожи.

Август 2016 г.

– Та–та–та, та–та–та… произнесла малышка Карусик. Взрослые её не понимали. Впрочем, она к этому уже привыкла. На днях ей исполнился 1 год и 3 месяца…

Сидя за журнальным столиком, взрослые беседовали за чашкой кофе, ели мороженое. Услышав голос малышки, кто– то протянул ей мороженое и сказал:

– Наверное, хочет мороженого.

Малышка подошла, лизнула мороженого и снова произнесла:

– Та–та–та, та–та–та…

– Всё, хватит, горло будет болеть, – был ответ ей.

Она отошла в сторонку и стала смотреть на сидящих людей за столиком. Карусь пыталась объяснить им, что хочет погулять на улице. Ей было обидно, что она понимала язык взрослых, а они её – нет.

Всех сидящих за столиком она знала. Вон, сидит молодая женщина, которая упорно требовала, чтобы Карусь называла её Мамой. Она её кормила, ухаживала за ней, но днём всегда отсутствовала, и в это время её принимала другая женщина – постарше, которая возилась с ней, кормила, регулярно покупала красивые вещи, выводила в парк погулять. Малышка знала, что это её бабушка, и для себя она окрестила её «Бабушка нельзя», потому что часто от неё исходил окрик: «Карусь, нельзя!» Малышка перевела взгляд на мужчину, который постоянно твердил ей, что он её папа, и она должна была выговорить это слово «папа». Малышка с удовольствием говорила слова «мама» и «папа», но у неё всегда выходило: «Та–та–та, та–та–та…»

И взрослые были недовольны тем, что она пока не разговаривает так, как им хотелось бы…

Тут взгляд малышки перешёл на другую женщину, которая то и дело пропадала из поля её зрения, а потом снова появлялась, и она к этому тоже уже привыкла. Малышка знала, что это тоже её бабушка, и про себя она прозвала её «Бабушкой по куплету всему свету». Карусь привыкла, что стоило этой бабушке увидеть её по скайпу, или же вживую, как она сразу же начинала петь:

– По куплету всему свету вы раздайте песню эту и дождей грибных серебряные нити…

Рядом сидели двое мужчин, и малышка знала, что это её деды и обоих зовут Або*. «Не могли одного назвать другим именем?» – беззлобно думала она. Одного из них она видела каждый день, а то и несколько раз в день, и этот Або никогда ей ни в чём не отказывал, выполнял все её прихоти. Карусь ценила это. Другого Або она видела всего три раза и не могла к нему привыкнуть. Она уже знала, что при встрече этот дед всегда называет её Карасиком. И тут она злилась:

– Та–та–та, та–та–та… я не Карасик, я Карусик, и не рыба я, а ребёнок!

Но, конечно, её никто не понимал…

Были и три молодые девушки, которые постоянно ласкали Карусь, целовали, и это были её тёти. Малышка к ним привыкла и радовалась встрече с ними, потому что они ни в чём ей не отказывали.

Утром малышка проснулась рано. Женщина по имени «Мама» взяла её на руки и понесла в комнату, где лежала «Бабушка по куплету всему свету», положила рядом с ней и пошла спать.

– Та–та–та, та–та–та…произнесла малышка.

– Наверное, кушать хочешь? – спросила «Бабушка по куплету всему свету» и отправилась готовить ей кашу. Карусь приподнялась на локте и взглядом начала искать деда, который называл её Карасиком, и к которому она за эти два дня уже начала привыкать. Но его не было.

– Та–та–та, та–та–та… печально произнесла малышка. – Опять пропал. Надолго ли?

Поев кашки, Карусик терпеливо ждала, пока Бабушка по куплету всему свету оденет её, возьмёт за руку, и они на лифте спустятся во двор.

Выпустив руку бабушки, малышка, хлопая в ладоши, переваливаясь с боку на бок, поспешила к своим любимым качелям, гневно и громко крича другим детям:

– Та–та–та, та–та–та. Это мои качели, отойдите в сторонку!

В отличие от взрослых, дети понимали её с полуслова, так что они сразу же расступились…

*Або – сокращённо от имени Альберт.

Август 2016 г.

Рассказ посвящаю сотрудникам

и ветеранам органов внутренних дел.

1

Утром за завтраком Богдан вспомнил слова сослуживца Германа, гневно произнесённые им ему вчера:

«Слушай, может, хватит тебе, у меня тоже семья! Ты уже второй месяц не возвращаешь долг!»

Полтора месяца назад Богдан попросил у друга взаймы 50 рублей, обещав, что вернёт с зарплаты. Но случились непредвиденные семейные расходы…

– Богдан, китель, рубашка и брюки выглажены, можешь одеть, – раздался голос супруги Валентины.