В какой-то момент он потерял равновесие и завалился назад, увлекая Гермиону за собой. И она радостно прильнула к его мускулистой груди, наслаждаясь этой непрошеной лаской.

Задыхались от чувств, но не от нехватки воздуха в легких.

– Расскажи, – просит Гермиона. – Чем ты занимаешься? Куда ты постоянно пропадаешь? Я совсем не вижу тебя в стенах мэнора.

Нотт продолжает лежать на спине, пока Гермиона сидит на нем, поэтому он смотрит на нее снизу вверх. Честно старается не смотреть на ее грудь, соски, которые чуть ли не в душу ему смотрят. Поэтому отводит взгляд на лицо – а там ее распухшие от оральных ласк губы. Покусанные губы, что пытались сдержать стоны, которые он умело выбивал из ее груди языком. Довольная улыбка растягивает его губы.

Гермиона была готова смотреть на улыбающегося Нотта целую вечность, но сейчас ей нужны были ответы. Именно поэтому она пыталась сделать максимально серьезный взгляд. И Теодор решил дать ей некоторые ответы. Он планировал провести с ней всю оставшуюся жизнь, так что это были мелочи – ее просьбы.

– Что ты знаешь о Дарах смерти?

– Это же сказка для детей, – улыбнулась гриффиндорка.

– И все же? – улыбнулся юноша.

И Гермиона пересказала ему сказку, вставляя свои занимательные наблюдения. А он лишь слушал и улыбался, глядя н нее.

– Я что-то упустила?

– Нет, все так, – его руки потянулись вверх и легонько сжали грудь.

– Тогда почему ты улыбаешься?

– Смотрю на тебя, – пальцы уже ласкали соски, заставляя девушку прикусить губу. – Ты заставляешь меня улыбаться.

А он заставлял улыбаться ее.

– А что если я тебе скажу, что тут более глубокий смысл в истории? – Нотт оттянул один из сосков.

– Это логично, – просто ответила девушка. – Это же детская сказка, тут всегда есть скрытый подтекст. Не удивлюсь, если у этой истории есть более мрачная версия.

Она пыталась говорить короткими фразами, чтобы скрыть дрожь в голосе. Напряженные соски ныли и просили еще. Казалось, напряжение с груди резко упало вниз, заставив девушку ненавязчиво елозить на парне, чтобы хоть немного, но облегчить это самое напряжение.

– А ты веришь, что они существуют? – Нотт усилил натиск своих пальцев, заставляя девушку поскуливать.

– Допускаю такую возможность, но сомневаюсь, – выдыхает она в ответ.

Ему нравилось, как отчаянно она пыталась держать себя в руках. Как пыталась удержать нить разговора. Но ее глаза периодически закатывались от удовольствия, и Нотт решил совместить приятное с полезным.

Она ойкнула, когда он резко перевернулся, и уже она лежала на спине, а он завис над ней, удерживая свой вес на локтях. Она застонала, когда почувствовала, как головка его члена заскользила по половым губам.

– Мне казалось, что у нас тут серьезный разговор, – ехидно улыбнулся Теодор.

Она была влажной до безобразия, и он успел пожалеть, что задумал это, но дойдет до конца.

– Да.

– Секса не будет, – напомнил он.

Жалобный и недовольный стон стал ему ответом.

– Грин-де-Вальд видел Дары.

– Поэтому он здесь?

– Относительно, да, – улыбнулся Теодор, медленно толкаясь бедрами. Дразнил, по-прежнему не входил. – Он собственноручно начертил символ Даров на стене Дурмстранга.

– Дааа.

– Говорят, что сам Дамблдор тоже в свое время обладал всеми Дарами.

– Это невозможно, – простонала Гермиона. – Лишь сама смерть может обладать всеми Дарами.

– Так написано в книжках, да, – кивает Нотт, полуприкрыв глаза от удовольствия.

– Хотя Дамблдор дал Гарри мантию-невидимку.

– А Том Реддл обладает камнем воскрешения.

– Это кольцо, – уточнила гриффиндорка. – Крестраж, но мы его уничтожили. Точнее, Альбус Дамблдор его уничтожил.

– От этого и умер, – Нотт тоже показал свою осведомленность.

– Значит, Даров уже нет?

– Их нельзя уничтожить.

Снова тишина, которую Гермиона разбавлял своими полустонами.

– Но что делал ты? – напомнила Гермиона свой первоначальный вопрос.

– Искал бузинную палочку.

– Нашел?

– Да, – кивнул Нотт. – Геллерт не рассказал Реддлу, но рассказал мне.

– Поэтому ты помог ему бежать, – догадалась Гермиона.

– Это малость, которую я мог для него сделать.

– И где сейчас палочка?

Нотт внимательно на нее посмотрел, а потом поиграл бровями, заставив Гермиону покраснеть от двусмысленности. Он выразительно толкнулся членом, намеренно задевая набухший клитор.

– Я отдал ее Реддлу, – просто ответил Нотт.

– Нет! Зачем?!

– Она бесполезна в его руках, – пояснил Тео.

– Но это же самая могущественная палочка на свете! Гарри ничего не сможет против нее!

– Именно, милая, – очередной круг головкой вокруг клитора. – И как все палочки, она подчиняется правилам.

– Каким? – возбуждение брало свое, и Гермиона чувствовала, как начинает плохо соображать, полностью сосредоточившись на своих ощущениях.

– Дуэли, – на выдохе ответил Нотт. – Палочка будет слушаться своего нового хозяина. Дамблдор был убит Снеггом.

– Но Том убьет профессора, когда узнает об этом.

– И Снегг знает об этом, – грустно улыбнулся Нотт. – Он сыграл свою роль безупречно.

– Ты хочешь сказать, что все это время он был на нашей стороне?!

– Это ведь его патронус привел Поттера к мечу Гриффиндора.

– Но почему? – Гермиона отчаянно пыталась понять.

– Думаю, во всем виновата любовь.

– Не поверю, что Снегг любит Гарри, – рассмеялась девушка.

– Думаю, дело в его матери, – немного помедлил Нотт.

И Гермиона была вынуждена признать, что что-то в этом было. Гарри сам ей рассказывал, как видел что-то такое в воспоминаниях профессора.

– Наверное, это у нас факультетное, – сорвалось с губ слизеринца. – Любить гриффиндорок.

Ее губы озарила счастливая улыбка.

– Но даже если Реддл убьет Северуса, то все равно не станет полноправным обладателем палочки.

– Но почему?

– Это ведь Драко разоружил Дамблдора.

– Неужели он теперь владеет бузинной палочкой?

– Как ни странно, но да.

– Но ведь бузинная палочка – это собирательный образ? – уточнила экс-Грейнджер.

– Верно.

– Тогда бузинная палочка Гарри, – засияли ее глаза. Нотт не понимал. – Ну, когда Гарри сбежал из Малфой-мэнора, он забрал у Драко палочку, – пояснил девушка.

– Тогда у нас есть все шансы победить, – подхватил ее мысль Теодор.

– Да!

Несколько минут на осмысление. Несколько мгновений, чтобы насладится обоюдной лаской. А потом она снова напоминает ему свой вопрос:

– Но что ты делал в Албании? – в этот раз он уточнила, лишая его возможности ответить на что-либо другое.

– Гнался за призраком, – уклончиво ответил Теодор. Она укоризненно посмотрела на него. Голой девушке, изнывающей от желания под ним, было крайне трудно отказать. – Ищу один артефакт.

– Что-то темное, да?

– Даже не представляешь насколько.

– Зачем?

– Я не уверен пока, но думаю, что это может изменить ход войны.

– Каким образом?

– Поттеру не придется умирать, – обрывисто бросил Нотт.

– Но… как?

– Хватит вопросов, – рычит Теодор и с каким-то исступлением начинает терзать губами и языком ее соски по очереди.

– Хотя бы намекни, – хнычет под ним девушка.

– Я все это время искал это в Албании, повторяя путь Реддла, но Грин-де-Вальд открыл мне глаза. Надо было искать в Греции.

– И ты сейчас в Греции?

– Но для Реддла я в Албании.

Ее грудь была покрыта частыми красными отметинами, но Нотт хотел разрисовать ее всю. Все это время, еще со школьных времен, он оберегал ее и лелеял. Но сейчас перед ним была молодая женщина, которой это было не нужно. В ее жизни было столько боли, что ей была нужна эта боль. И он продолжал это сладкое истязание.

– Еще, – просила девушка.

Определенно, он не так все понял, потому что перестал на несколько мгновений терзать соски.

– Что ты знаешь о Герпии Злостном?

– Кто это?