И это было страшно. Не просто разделить душу и один раз, а Том Реддл сделал это аж семь. Только осознание вызывало трепет, а затем ужас, но Гермиона не чувствовала. Она вообще ничего больше не чувствовала.

Прошлая Гермиона наверняка бы запаниковала, но не эта. Настоящая Гермиона приняла это, как дар свыше. Просто организм выработал антитела к боли, поэтому все так.

Утром, пока все еще будут спать, она выбежит на улицу. Она будет стоять на том месте, куда предположительно упал Нотт. Удивительно, но не было ни одного признака трагедии.

Она применяла всевозможные чары, чтобы уловить малейшие следы магии, но все было безуспешно. Глухо, как в танке.

Она еще долго стояла тут, на этом самом месте, стараясь поймать и уловить что-то эфемерное, но так и не смогла ничего понять.

Она наколдовала незабудки. Красивые цветы практически сразу пробились сквозь мерзлую землю и набрали цвет. Красивый, ровный круг. Идеальный круг. Потому что Нотт любил все идеальное. Потому что он был идеальным. Медальон полетел в этот круг. Гермиона оставила тут самое дорогое, что у нее было – свое сердце.

– Ты был прав, Тео, – тихо прошелестела девушка. – Я теперь смотрю на мир твоими глазами.

Она ушла, не оглядываясь. Боялась остаться насовсем. Потеряться во времени.

Но если бы она обернулась, если бы помедлила хоть на мгновение, то смогла бы увидеть тень между деревьями, что за ней наблюдала. Небольшой порыв ветра поднял с земли украшение и поместил его в руку человека, завернутого в серую мантию.

– Сберегу, – пообещал человек, убирая медальон во внутренний карман. На территории Хогвартса нельзя аппарировать, поэтому серая тень взмыла высоко в небо и, оказавшись за пределами защитного купола, трансгрессировала.

В тот день Хогвартс ахнул – глаза Гермионы Грейнджер поменяли цвет. Вместо карих они стали небесно-синими. Как у Теодора. Теперь никто не смел упрекнуть ее в неискренности или расчете. Фантастика – гудел весь замок. Глаза поменяли цвет. Это был как патронус, только лучше. Глубже. Искреннее.

– Тебе не кажется, что с Грейнджер что-то происходит? – спросил Блейз у Драко, когда весь их поток грустил на чарах.

– Что? – Драко был выдернут из своих мыслей.

– Ну с Грейнджер что-то творится, не замечаешь? – обеспокоено спросил Забини.

– Нет, у меня сейчас другие проблемы, – сухо ответил Малфой.

Действительно, у Драко времени не было, чтобы подмечать какие-то изменения в Грейнджер. Сегодняшняя ночь была первой в череде многих, когда они пересеклись. Ее синие глаза заставляли ежиться, но этой ночью это было не помеха.

Он наконец-таки понял, как работает шкаф в Выручай-комнате. Спасибо Дафне, что натолкнула на эту идею. Был только один минус – шкаф был немного сломан и не позволял перемещаться живым существам. Драко таким образом сгубил четырех канареек.

Решив, что этой ночью было достаточно открытий, он решил расслабиться, и вечеринка Слизерина была как нельзя кстати. В голове даже промелькнула мысль, что, быть может, Панси отсосет по старой дружбе, и эта мысль заставляла ноги парня активнее двигать в сторону старого кабинета, где обычно и развлекалась “золотая” молодежь.

Дыхание сперло, когда он увидел Грейнджер, и все планы полетели к чертям. Не видел Грейнджер – и все было нормально, но как увидел – все поменялось. Ему нужна Грейнджер, потому что она была тем якорем, что хоть как-то удерживал парня в реальности.

Он не планировал ничего. Теперь – ничего. Просто напиться в уголочке и лечь спать. Ну может быть, вздрочнуть. Но судьба решила иначе. Уже было раннее утро, поэтому ребят, что еще развлекались, можно было пересчитать по пальцам.

Малфой не спеша потягивал свой огневиски, когда судьба решила поиздеваться над ним – бутылочка указала на него.

– Я не играю, – ответил Драко на улюлюканье ребят.

– Малфой, ты же знаешь правила, – сказал Смит.

– Я не буду его целовать, – произнесла Гермиона. – Тем более он не в круге.

– Тогда эта судьба, Грейнджер, – он уже стоял на ногах. Если судьба подбрасывает шанс – надо хватать его за хвост. Особенно, если это поцелуй с Грейнджер.

Все, затаив дыхание, наблюдали, как он медленно, словно кошка, подходит к ней. Подал руку – помог встать. Она бы попятилась обратно от него, но было не страшно. Даже интересно. Он что, правда поцелует ее? Прямо здесь? И даже не поведет в шкаф или в другую комнату?

Его руки уже на ее талии.

– Что, Малфой, так хочется поцеловаться с грязнокровкой? – спросила Гермиона шепотом, чтобы слышал только он.

– Нет, – бегло усмехнулся парень. – Так хочется тебя.

Целовать ее на виду у всех было не страшно. Было даже приятно. Пусть все видят, что он, Драко Люциус Малфой, целует грязнокровку. И ни капли не жалеет.

Гермиона сжала ладони, лишь бы не запустить их в его платиновые волосы. Лишь бы не трогать его. Лишь бы не чувствовать ту власть, что имеет над ним.

Поцелуй закончился так же быстро, как и начался – она ничего не поняла. Вот только что он ее придерживал, а вот она уже стоит, прислонив пальцы к горящим губам.

Игра все еще продолжалась, но Гермиона покинула эту вечеринку. А спустя минуту за ней следом вышел и Драко. Он был ловцом, поэтому легко и просто нагнал девушку.

Легко и просто впечатал ее тело в ближайшую стену и поцеловал, наверстывая все то, что упустил. Сейчас за ними никто не наблюдал, поэтому она позволила себе ответить, позволила своим рукам запутаться в его волосах, позволила его языку проникнуть в глубину рта и вытворять там немыслимые вещи.

Она скучала по нему.

Нет, не так.

Ее тело скучало по его умелым ласкам.

По языку, что умело мог довести ее до исступления. По пальцам, что раз за разом разжигали в ней огонь. По его запаху, что наполнял ее. По его непонятномуу шепоту ей на ухо.

Она тоже была нужна ему. Она вся. Вся для него. От непослушных кудряшек на голове до пяточек, что прижимались к его заднице, когда он был сверху.

Он простонал, когда она погладила его там сквозь ткань брюк. Член немедленно отреагировал на это невинное касание. Не такое уж и невинное, судя по выражению лица Грейнджер.

Она медленно сползла по стене, под его такое сладкое Гре-е-ейнджее-е-ер.

В нем теплилась еще искра сознания, где он находится, и что сейчас произойдет. Твою мать, Грейнджер собиралась ему отсосать. Кажется, его планы на ночь нисколечко не пострадали, а даже улучшились.

– Грейнджер, – он резко втянул воздух, когда ее язык прошелся по длине члена. – Ты не могла потерпеть минуту, пока мы не вскрыли бы кабинет?

– Нет, – честно ответила она. – А ты?

Его ответ был полностью заглушен его собственным стоном, когда она аккуратно погрузила головку пениса в рот.

Рука судорожно вцепилась ей в волосы в то время, как второй он опирался о стену, не доверяя ногам.

– Грейнджер, это центр коридора, – сделал парень попытку воззвать к здравому смыслу.

– Получается, надо ускориться? – И Малфой чуть не умер на этом моменте.

Его возбуждало абсолютно все. Грейнджер, покрывающая его член слюнями. Этот долбанный коридор, в который мог заглянуть кто угодно и увидеть их. Снова Грейнджер, на коленях стоящая перед ним. Опять Грейнджер. Его фантазия, которая уже успела поднять девушку и показывала в картинках, как он отчаянно вколачивался в нее. Опять Грейнджер, что своим языком ласкала каждый рельеф на его члене.

– Грейнджер, нас же могут…

– Похер, Малфой, – невнятно сказала она с членом во рту.

Это была не та Грейнджер, к которой он привык. Эта была ее улучшенная копия.

Он растворился в приятных ощущениях, что дарила ему Грейнджер. Ее язык неумолимо ласкал голову, вычерчивая там алфавит или еще что-то, да хоть рецепты зелий – похер. При этом она продолжала сосать, дерзко обхватив его губами. Периодически ее язык прогуливался вверх-вниз, заставляя узел в животе завязаться туже. Периодически она выпускала его полностью изо рта, чтобы губами пройтись по всей его длине. Периодически она заглатывала его так глубоко, что Малфою было страшно за девушку.