– Но ты не один, – возражает мулат. – Мы ведь слизеринцы, мы всегда держимся вместе, ты забыл? – Забини успокаивающе гладит парня по плечам.

– Да, когда нам выгодно это, – неприкрытая горечь сквозит в голосе Нотта.

– Теодор, мы прикончим любого, кто это сделал с тобой, – обещает Забини, но Нотт начинает… плакать. Не так, как плачут девушки, не впадая в истерику. То были настоящие мужские слезы. Боль беззвучно скатывается из уголков глаз, а на лице застывает гримаса отчаяния.

– Не калечь себя, – просит Забини, ловя кулаки парня. Его руки покрыты царапинами, маленькими и большими, глубокими надрезами и рваными ранами, местами они были в стеклянной крошке. Кровь была повсюду – на полу, на его руках, лице, даже белая рубашка была пропитана кровью, а зеленый галстук теперь напоминал гриффиндорский.

– Нет безвыходных ситуаций, Теодор, – но Нотт не видел выхода, если не считать выхода в окно.

– Она уничтожила меня, Блейз, – Нотт прикрыл глаза, словно дневной свет доставлял ему дискомфорт. Или же давали знать о себе выплаканные глаза. – Она использовала меня и вышвырнула из своей жизни.

– Тео, я не…

– Я был готов умереть за нее, представляешь? – слова лились потоком. – А ей это не нужно стало, – каждое слово было наполнено болью. – Дважды, Блейз, дважды я чуть не расколол душу, следуя на ее поводке. Из-за нее я вызвался стать Пожирателем, а она теперь меня этим попрекает.

– Перебесится, – обнадеживает Забини, но Теодор продолжает, не слыша друга:

– А она мне заявила, что у нас все несерьезно. Что я все выдумал. Она выбрала Малфоя, потому что он не сраный Пожиратель. А я же знаю, что он еще с лета ходит с такой же меткой, просто прячет. А я не могу, понимаешь, не могу врать тем, кто мне дорог. И я ей не сказал про это. Я тоже ее предал, получается.

– Грейнджер? – Забини перестал разбираться в происходящем.

– Нет, Грейнджер не такая, она хорошая, а я мразь, и я утащу ее с собой, потому что она ключ ко всему.

– Теодор, я не…

– А вот Гринграсс другая. Она красивая, но пустая. Я не хочу умирать за нее, понимаешь? – он открывает свои синие глаза и смотрит в обеспокоенное лицо друга. – Ты ведь понимаешь меня, да?

– Не совсем, – честно отвечает мулат.

– Я очень хочу жить, Блейз, – тихий шепот.

– Ты сегодня пил свои таблетки? – Блейз пытается мыслить разумно, ведь хоть кто-то из них двоих должен думать трезво.

– Они все равно не помогают, – отмахнулся Нотт.

– Где они? – Забини оглядывается в беспорядке. – Тебе надо выпить лекарства.

– Я не псих, Блейз, – лениво возражает Нотт, а потом резко спохватывается, – откуда ты знаешь, что я?..

– Потому что мы друзья, – сухо отвечает Забини. – Если я не говорю что-то, это не значит, что я идиот, как пуффендуйцы.

– Блейз… – только и смог вымученно улыбнуться Нотт.

– Потом все эти телячьи нежности, – просит Забини. – Где твои гребаные таблетки? Настойки? А хочешь, я дам тебе пару своих порошков для… Хорошего настроения?

– Давай в следующий раз ты мне их дашь, а пока просто оставь меня в покое.

– В покое – без проблем, – улыбается мулат. – Но не одного, – поспешно добавляет он. Забини берет руку Теодора и поворачивает ладонями вверх. – Здорово ты, – присвистнул Блейз. – Я не спец в этом деле, так что рекомендую потом все же дойти до мадам Помфри.

– Шрамом больше, шрамом меньше – похуям, – кривит губы Теодор.

– Не говори потом, что я тебя не предупреждал, – хмыкнул Забини и стал шептать какие-то непонятные для Теодора слова.

– Без палочки? – удивился Нотт. – И слова такие непонятные, – подозрительно прищурился он.

– Это латынь, идиот, – рассмеялся Забини. – Колдомедицина, все дела, – пояснил Блейз.

– Ааа, – протянул Нотт. – А где ты этому научился?

– В книгах вычитал.

– Зачем? – не унимался Теодор, который с изумлением наблюдал, как Блейз вынимает при помощи магии даже мельчайшие осколки из его рук.

– Скажем так, – уклончиво начал Забини, – ты не единственный мой друг, который склонен к… к подобному.

– Малфой, да?

Но Забини молчит, полностью сосредоточившись. Губы шепчут на автомате знакомые слова, пальцы на автомате чертят руны, а разум поглощен воспоминаниями, когда в этой же самой комнате он залечивал своего второго лучшего друга.

– Да вроде бы неплохо вышло, – Нотт рассматривал проделанную другом работу.

– Еще бы! – хмыкнул Забини в ответ. – Но Помфри я бы показался, – настаивает он. – Тебе лучше? – Нотт неуверенно кивает. – Тогда уборка, – Забини поднимается и протягивает другу руку, помогая встать.

Но Нотт не в порядке. От Блейза это не укрылось – его неуверенность, дрожащие руки, стучащие зубы и затравленный взгляд – следы пережитого стресса.

Они встали спинами друг к другу, подняв палочки вверх. Первый синхронный взмах – и мебель встала по местам. Второй – книги взлетели вверх, а страницы встали на место. Еще один – осколки стали собираться и преобразовываться в зеркала. Последний взмах – и оставшиеся следы истерики пропали. Комната вернулась в первоначальный вид.

– Ох, – Нотт поднял ногу, когда под его ботинком завибрировал небольшой осколок, на котором парень стоял. Освобожденный, он тут же полетел на свое место, и по зеркалу прошла электрическая рябь

– Ну, так лучше, я считаю, – Блейз придирчивым взглядом осмотрел комнату. Взмах палочки, и медикаменты Теодора летят в его смуглую ладонь. – Пей.

– Сейчас день.

– Пей, – категорично произносит Блейз. – Двойную порцию.

– Нельзя же, – хмыкает Нотт.

– А тебя это разве останавливало?

– Ни разу.

Под внимательным взглядом Забини Теодор проглотил не одну, не две, а сразу четыре таблетки.

– Не многовато ли?

– А какая разница? – риторически спрашивает Нотт. – Я должен поговорить с Грейнджер, – вдруг выпалил он.

– О чем?

– Я должен кое-что ей рассказать. У меня нет смысла теперь это скрывать.

– Это не может подождать?

– Я боюсь передумать, – просто отвечает Тео.

– Тогда это неважно, – отмахивается Блейз.

– Это очень важно! – с жаром возражает Теодор.

– Ну тогда не передумаешь, – разводит руками Блейз. – Просто поспи, а там разберешься.

– Но я должен, понимаешь? – воскликнул Нотт.

– Давай ты поспишь, а я ей передам, что ты хочешь с ней поговорить? Думаю, я даже смогу вечером провести ее в наши подземелья, – предлагает Забини.

– Правда? – голубые глаза вспыхнули пламенем.

– Обещаю.

– Но я не хочу спать. Давай я вас тут подожду, иди за ней.

– Вечером, Тео.

– Но я жду сейчас!

– Нотт, у людей есть дела!

– Тогда я сам ее найду, – решительно заявляет Теодор.

– Ладно, – сдается Блейз. – Только свою аптечку верни на место, – кивает он на бутыльки, которые Теодор все еще крепко сжимает в ладонях.

– Точно! – восклицает Нотт. – А я забыл про них, – и он получает второй за сегодня удар в спину – Блейз Забини послал ему вслед заклятье. Но Нотт этого не понял, потому что моментально уснул, и он проспит до вечера.

Забини заботливо положил Нотта в кровать, накрыв пледом, и покинул комнату в глубоких размышлениях.

Да, Нотт сейчас спит и не доставляет проблем, но остались еще две нерешенные задачи, с которыми срочно надо было что-то делать – Гермиона Грейнджер и Драко Малфой. Немного подумав, Забини решил убить сразу двух зайцев, и теперь, пока одна его проблема спала, нужно было понять, как быть со сложившейся ситуацией, а точнее – с сексом, которым Грейнджер и Малфой явно занимались. Забини даже недовольно хмыкнул, настолько это звучало глупо.

Но обещание – есть обещание, и дружба – дружбой. Поэтому, настроившись на то, что день будет неимоверно длинный и трудный, Забини уверенно зашагал в Башню старост.

– Грейнджер в библиотеке, – сразу отчеканил Малфой, который лениво развалился на диване.

– Очевидно, выходные же, – кивнул Забини, усаживаясь напротив друга. – Но я пришел к тебе.