На что Снейп заявил:

— Меня устраиваешь ты.

— И тебе не хочется внести разнообразие в отдых? — улыбнулась Джил.

— Я люблю стабильность, — ухмыльнулся Снейп. — Раз уж её нет в окружающем мире, пусть она хотя бы будет в одном отдельно взятом борделе.

Со временем положение Джилли в «Трёх мётлах» изменилось. Умерла прежняя «мамка», смотрительница борделя — та самая старуха с необъятной грудью, которую увидел Снейп за барной стойкой. Её место уверенно заняла Джилли, заплатив за него Розмерте из денег, которые она успела скопить, оказывая секс-услуги мужскому населению Хогсмида и окрестностей. Теперь ей не нужно было самой обслуживать клиентов. Её задачей стала организация этого самого обслуживания. Впрочем… Джилли теперь могла сама выбирать тех, кого она хочет обслужить. Желающих было много. Она по-прежнему была стройна и аппетитна. И те, кто знал, на что она способна, неизменно стремились провести время именно с ней. Другое дело, стремилась ли к этому она. Все её бывшие клиенты получали отказ за отказом и в конце концов, смирившись с этим, переключились на талантливую молодую смену. Снейп был редким посетителем и ничего не знал об этих изменениях. Придя в «Три метлы», он, по своему обыкновению, спрашивал у Джил: «Свободна?», и, услыхав в ответ неизменное: «Для тебя, красавчик, я всегда свободна», отправлялся вместе с ней в её комнату.

Однажды он пришёл к ней с лицом, покрытым болезненной, серо-землистой бледностью. В его чёрных непроницаемых глазах-тоннелях плескалась такая злоба, которой Джилли никогда раньше в них не видела. Его походка была стремительна, движенья порывисты. Бросив на неё беглый взгляд, Снейп, как всегда, бросил:

— Свободна?

— Для тебя — всегда, красавчик, — отозвалась Джил.

В её комнате они быстро освободились от одежды. Снейп резко прижал девушку к стене и впился в её губы с такой злобной силой, что они тут же онемели. Она взяла в руку его член. Он быстро налился тугой силой. Снейп рукой приподнял согнутую в колене ногу Джил и рывком насадил девушку к себе на член. Продолжая терзать своими губами её губы, он вколачивал её в стену так, будто хотел навеки впечатать её в холодный камень. У Джил не было возможности издать ни звука. Было впечатление, что её сажают на кол. Она задыхалась, не имея возможности вскрикнуть от боли, и в то же время — Мерлин, как такое возможно? — содрогалась от дикого, какого-то звериного оргазма.

Отпустив её, Снейп спросил:

— Что-нибудь из выпивки есть?

Джил молча выставила на стол бутылку огневиски. Снейп не стал наливать напиток в стакан, сделал несколько жадных глотков из горла и, не говоря ни слова, вновь впился губами в её губы. Вся спина у Джил была в синяках, губы опухли и болели. А в его глазах по-прежнему плескалась холодная ярость. Он поставил её раком, уперев руками в стол, и снова, резким рывком вошёл в неё сзади. Сделав несколько толчков, недовольно вышел и вновь вошёл, но только уже в анальное отверстие. Джил громко вскрикнула. А он, не обращая внимания на её крик и стоны, вцепившись железной хваткой в её плечи и, оставляя на них синяки, бешено вколачивал в неё свой безжалостный пенис. Вот, наконец, Снейп содрогнулся, и Джил почувствовала, как она наполняется влажной и горячей жидкостью. Кажется, его ярость прошла. Он взглянул вниз и ужаснулся тому, что наделал. Его член был в крови. Кровь текла из её отверстия, медленно струясь по ногам. Он, наконец, заметил и её спину, сплошь покрытую синяками, и то, как тяжело она дышит, рухнув на стол, за который минуту назад судорожно цеплялась руками…

— Джил… — его голос был хриплым, — Джил… Я сволочь.

С этими словами Снейп взял её на руки и отнёс на кровать. Призвав необходимые зелья, он тут же дал ей выпить Рябиновый отвар и Крововосполняющее зелье. Кончиком волшебной палочки Снейп коснулся раны, произнося заклинание. Смочив небольшой тампон в Экстракте бадьяна, он осторожно ввёл его туда, где только что была волшебная палочка. Джилли не возражала и не мешала ему. Она не испытывала стыда от его действий. Боль прошла, и теперь она лишь вздрагивала от какого-то мучительного, извращённого удовольствия, которое доставляли ей прикосновения этих тонких длинных пальцев.

Дав ей напоследок выпить Укрепляющий раствор, Снейп сел рядом с ней на кровать и виновато произнёс:

— Джил. Прости меня. Я негодяй. Почему ты не сопротивлялась? Зачем терпела?

Она пожала плечами.

— Тебе нужно было избавиться от злости, которая тебя переполняла. Что-то случилось?

— Случилось… Впрочем, это касается только меня.

— Теперь тебе легче?

— Да. А тебе? — он виновато взглянул на девушку.

— Тоже.

— Прости меня. Я скотина. Грязное животное.

— Всё в порядке. Не ругайся.

Джилли погладила его по руке. Он наклонился, легко коснулся губами её вспухших губ и, подвинув её, осторожно лёг рядом, прижимая её к себе. Она обняла его и вскоре тихонько засопела, уткнувшись в его тощую грудь. А он ещё полночи не мог уснуть, ругая себя за причинённую ей боль. Нашёл на ком выместить свою ярость! Ну и что, что она проститутка? Она в большей мере человек, чем многие из так называемых «порядочных» людей. Даже не прогнала его после того, что он с ней сделал. Мерзавец…

***

В «Три метлы» Снейп приходил по-прежнему редко. Но уж если он шёл туда, у него было чувство, что он возвращается домой. Джилли никогда не проявляла бурно свою радость от встречи с ним. Но эта радость чувствовалась в каждом её взгляде, в каждом жесте, в улыбке, в повороте головы… Наконец, просто в горячем ужине. Ну и, разумеется, в готовности девушки всегда предоставить ему своё тело и сделать всё, чтобы он получил от этого максимальное удовольствие. С Джилли было удобно. Она ничего не знала о его жизни, кроме того, что он преподаёт зельеварение в Хогвартсе. И она не лезла в его жизнь. Ни о чём его не спрашивала. Не претендовала на роль большую, чем он сам отводил ей в этой своей жизни. Она терпеливо ждала его редких посещений и, дождавшись, делала всё, от неё зависящее, чтобы за эти короткие часы он отдохнул душой и телом.

— Джил. Свободна? — как всегда, по привычке спрашивал Снейп.

— Для тебя — всегда, красавчик.

В этот раз она бросила ему ключ от своей комнаты, который он поймал на лету, со словами:

— Располагайся. Я тут сейчас с девочками немного разберусь и приду.

Снейп чувствовал себя, как выжатый лимон. К тому же, на улице было мерзко, лил холодный осенний дождь, день у него сегодня выдался тяжёлый, он устал и продрог. Поэтому, в ожидании Джил, он наполнил горячей водой ванну и улёгся в ней, отдаваясь этим прекрасным ощущениям теплоты и покоя.

Когда Джил вошла к нему, Снейп дремал, погружённый в наполненную до краёв ванну. Она уселась на край и нежно провела рукой по его лицу. Он открыл глаза, поймал губами её палец и быстро провёл по нему языком. Когда Джилли наклонилась к его губам, он схватил её за шею и затащил к себе в ванну прямо в одежде. Она не издала ни звука, обняв его и впиваясь губами в его такие непривычно тёплые и мягкие сейчас губы.

Намокшая одежда стаскивалась с неё с трудом, но он справился. Они продолжили целоваться, в то время, как её рука привела его член в рабочее положение. Снейп сел, обхватив девушку и тесно прижимая её к себе, а она, оседлав его сверху, неистово насаживалась на него, обхватив ногами его скользкое от воды бледное костлявое тело. Им обоим было тесно и неудобно, но она сумела добиться от него финального аккорда.

Вытирая её полотенцем, Снейп не упустил ни одного, самого потаённого местечка её тела. Его пальцы касались его, вызывая в ней трепет, который не должны испытывать профессионалки. Его губы доводили её до исступления. Ей хотелось только одного — чтобы он чувствовал то же самое от её губ и от её прикосновений. А после, когда он, доведённый ею до экстаза, взорвавшийся в ней вулканом и заливший простыню своим семенем, отключился в полном изнеможении, она всю ночь пролежала рядом с ним без сна, тихонько поглаживая его длинные чёрные волосы и время от времени прикасаясь губами к его лицу, шее или груди.