— А отец твой где? — Снейп и сам не знал, почему ему были интересны её откровения.

— Отец… — девчонка задумалась. — Отец мой из чистокровной семьи, знатный человек. Это мать у меня грязнокровка. Уж не знаю, как они встретились и как слюбились, только жениться на ней он никак не мог. Да и не хотел, я думаю. Ну, на фига она ему сдалась? Так, поматросил и бросил. Мать-то у меня красивая была, не то, что я…

— Да ладно, не прибедняйся. Ты тоже красивая.

Снейп, продолжая ласкать рукой одну её грудь, стал целовать другую. Джилли закусила губу, взгляд её затуманился.

— Стой-стой-стой, красавчик… — она оттолкнула его голову и заглянула ему в лицо — Время вышло. Продлевать будешь?

— Буду, — решительно заявил Снейп.

К утру он покинул комнату Джил полностью удовлетворённый. Теперь можно было спокойно жить дальше. Шагая по двору замка, он наконец вспомнил, на кого похожа эта девчонка. Тонкими губами, волевым подбородком и суровым выражением лица она полностью уродилась в отца — Джереми Селвина, соратника Волдеморта, одного из немногих Пожирателей смерти, которые умудрились не попасть в Азкабан после его исчезновения в 81-м.

Вернувшись к себе, Снейп первым делом встал под душ. Ему хотелось вымыться, чтобы смыть с себя какой-то невидимый налёт, будто прилипший к нему после прикосновения к общедоступному телу. Это было чувство, возникающее после посещения общественного туалета — вроде, всё чисто, но вымыть руки хочется. Снейп не был брезгливым человеком. С детства не страдая особым пристрастием к гигиене, он, увлёкшись зельеварением, никогда не испытывал отвращения ни к флоббер-червям, ни к глазам докси, ни к жабьей икре, тараканам и прочим подобным «прелестям». Однако, ощущение нечистоты после посещения Хогсмида оставило у него довольно неприятный осадок. Он пообещал себе в следующий раз обойтись своими силами, не прибегая к помощи профессионалок.

***

В следующий раз Снейпа «накрыло» в августе. Лето клонилось к закату, в природе была разлита привычная августовская грусть, особая аура умирания, от которой на душе становилось тоскливо и отвратительно-тревожно. Снейп сначала и сам не понимал, чего ему не хватает и что нужно сделать, чтобы побороть это мерзкое состояние. Тоска по мёртвой Лили, мучительные воспоминания и чувство вины обострились в нём с особенной силой. Снейп плохо спал. Книги и зелья не отвлекали его от тяжёлых мыслей. Он метался по дому из угла в угол, точно раненый зверь в клетке. Прогулки приносили краткое облегчение, но после них приходилось возвращаться в дом, и всё начиналось сначала.

В один из таких моментов он вспомнил свой мартовский визит в «Три метлы». Помнится, после него наступило хоть какое-то облегчение. Почему бы не попытаться и сейчас?.. Ведь это же не измена. Разве общение с проституткой сможет навредить его воспоминаниям? Ведь это — всего лишь дань физиологии. Как отлить или испражниться — не более. Естественная потребность всё ещё живого организма. Это душа его давно уже пребывает в коме. Она принадлежит погибшей Лили, и никто не сможет отнять у неё его душу. А тело молодо и требует своего. Человек — всего лишь животное, хоть и считается высокоорганизованным. Впрочем, это очень спорный вопрос. О какой высокой организации может идти речь, если он способен сам довести себя до полного изнеможения, в отличие от прочих живых существ, не подверженных подобному идиотизму.

Снейп аппарировал в Хогсмид и рывком распахнул дверь таверны. В этот раз он прошёл к стойке медленно, не спеша.

— Привет, Розмерта, — кивнул он хозяйке, стоявшей за стойкой.

— Здравствуй, Северус, — улыбнулась та. Её улыбка совершенно искренне говорила о том, что она рада видеть Снейпа. — Выпьешь?

— Не откажусь. Огневиски, — потребовал он, усаживаясь на высокий стул перед стойкой.

— Со льдом?

— Разумеется.

Розмерта подала ему стакан и занялась другим клиентом. Снейп отхлебнул глоток обжигающего напитка и огляделся по сторонам. Людей в заведении было немного. Джилли он заметил сразу. Она как раз отнесла три бокала с пивом за дальний столик и возвращалась к стойке с пустым подносом. Снейп сделал ещё глоток и повернулся на стуле лицом к залу.

— Привет, Джил, — окликнул он девушку, когда та подошла к стойке.

— Привет, красавчик! — она широко улыбнулась. Снейпу показалось, что её льдисто –голубые глаза на миг вспыхнули радостью.

— Ты свободна сейчас? — спросил он.

— Для тебя, красавчик, я всегда свободна.

Джилли поставила поднос на стойку, кивнула Розмерте и направилась к лестнице. Снейп быстро допил свой огневиски и пошёл следом.

У неё в комнате ничего не изменилось. Снейп без лишних предисловий притянул девчонку к себе и стал целовать, грубо, горячо и настойчиво. Джил отвечала на его поцелуи так же жёстко и жадно, успевая при этом быстро освобождать его от одежды. Его руки так же лихорадочно шарили по её телу, будто счищали с неё одежду, подобно ненужной шелухе.

Раздев девушку, Снейп продолжил жадно целовать её, опускаясь всё ниже и оставляя на её теле синяки, засосы и следы зубов. Она отчего-то не возражала. Он резким движением смахнул на пол стоявшую на столе посуду, и та с жалобным звоном разлетелась на мелкие осколки. Джил и на это никак не отреагировала. Снейп поставил её перед столом, уложив животом на освободившееся от посуды место и без предисловий стремительно вошёл в неё сзади. Она тихонько вскрикнула, выгнулась назад, а он, воспользовавшись этим, сжал руками её груди и резким толчком углубился дальше. Джил вскрикнула снова и выгнулась сильнее, опираясь руками в стол. Снейп всё мощнее и стремительней вколачивал в неё свой член, пока, наконец, не добился желаемого результата. После чего отпустил Джилли, и она обессиленно распласталась на столе. Выйдя из неё, он похлопал девушку по округлой ягодице и поцеловал в спину между лопаток. Если бы Снейп мог видеть её лицо, он удивился бы мягкой, задумчивой улыбке, бродившей по её губам.

Когда Джилли повернулась к нему, улыбка на её губах была уже обычной — немного циничной и чуть насмешливой. Она увлекла Снейпа на кровать и стала оглаживать его поджарое сухое тело и покрывать его поцелуями. Её взгляд задержался на его левом предплечье.

— Какая странная татуха… — она погладила бледное неясное изображение на его руке.

— Это не татуха. Это Чёрная метка.

Снейп лежал на спине, закинув правую руку за голову. Джилли перестала целовать его впалый живот и приподняла голову:

— Что ещё за Чёрная метка?

— Знак, которым Волдеморт отмечал своих последователей.

— Так ты из этих?.. Из Пожирателей? — в её голосе не чувствовалось особой заинтересованности.

— Ну да, — подтвердил Снейп.

— А почему ты тогда не в Азкабане? — она продолжила прикасаться губами к его телу, вызывая у него приступы лёгкой дрожи и приятное напряжение внизу живота.

— Не все Пожиратели попали в Азкабан. Я вот раскаялся и теперь работаю в Хогвартсе.

— Кем? — Джилли с интересом подняла голову.

— Преподавателем зельеварения.

— Ай-ай-ай, господин профессор. Какой пример вы подаёте студентам! Разве наставник молодого поколения может позволить себе иметь дело с проститутками? – её губы тронула лёгкая насмешливая улыбка.

— Надеюсь, проститутки не болтливы и не станут распространяться о похождениях блудного преподавателя. К тому же, я и сам сумею заткнуть рот любому, кто станет указывать мне, как жить и что делать.

С этими словами Снейп опрокинул девушку на спину и без лишних разговоров резко вонзился в её разгорячённое податливое тело.

***

С тех пор Снейп с периодичностью раз в три-четыре месяца появлялся в Хогсмиде. Джилли всегда каким-то звериным чутьём угадывала момент его появления, и к этому моменту никогда не бывала занята. Снейп ни разу не заставал её с другими мужчинами. Ему ни разу не приходилось ждать своей очереди. Для него она всегда была свободна. Однажды Джилли спросила его:

— Может, ты хочешь другую девушку? У нас вполне приличный выбор…