Впрочем, кажется, она всё-таки что-то почувствовала, потому что смущённо покраснела и быстро отстранилась от Снейпа. Они оба молча уселись за стол и осмотрелись вокруг полными странного смятения взглядами.

— Ох, братцы, хорошо-то как! — воскликнула Валя.

— Ипполит Георгиевич, а вам нравится, как она поёт? — обратилась к Снейпу Таня. Тот вопросительно посмотрел на Надю.

— Она спрашивает, нравится ли вам, как я пою — перевела вопрос Надя.

Снейп молча пожал плечами.

— Неужели ты ни разу ему не пела? — удивилась Таня.

— Это была моя непростительная ошибка, — ответила Надя.

— Тогда давай нашу любимую, — предложила Валя.

— Вагончики, — уточнила Таня.

Надя взяла стоявшую у стены гитару. Девчонки запели. Снейп не понимал ни слова, но мотивчик ему нравился. Он выделил из этого трио голос Нади и с удивлением отметил про себя, что её голос ему тоже нравится. Именно ЕЁ голос. И именно нравится. «Да что же это такое? — в смятении подумал Снейп. — Не опоила ли меня эта русская ведьма приворотным зельем?!»

Отзвучали последние аккорды песни. Надя отложила гитару.

— Ну, мы пойдём, — засобиралась Валя, — а то мой мужик там, внизу, замёрз, наверное. Надя и Ипполит, будьте счастливы!

— Счастья вам, — вторила ей Таня. — Надечка, дай я тебя поцелую!

В прихожей Валя, многозначительно-конфиденциально понизив голос, зашептала Наде:

— Ну, что я тебе скажу…. Не совсем обычный мужик, внешность, конечно, на любителя, но основательный такой, положительный и серьёзный. Дай вам Бог счастья!

— С Новым годом! — ещё раз пискнула Таня.

— Спасибо, девочки. С Новым годом вас.

Дверь за ними захлопнулась, и Надя прислонилась к ней лицом, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Что с ней, вообще, происходит? Неужели её так трясёт из-за одного-единственного поцелуя с этим… с этим… Надя подыскивала слова погрубее для характеристики этого сальноволосого заморского алкаша, но вдруг поймала себя на том, что любое из этих ругательств применительно к нему она мысленно произносит с оттенком нежности. Да что же это такое? Не сошла ли она с ума? Не опоил ли её чем-нибудь этот мрачный тип?

«В конце концов, это не он тебя поцеловал. Это ты повисла у него на шее», — одёрнула себя Надя, входя в комнату. Снейп с невозмутимым видом сидел за столом, вновь облачившись в свою чёрную мантию.

Первым делом подойдя к серванту, Надя бережно вернула на место фотографию Ипполита. Наблюдая за ней, Снейп едва не фыркнул от возмущения. Когда она обернулась, его губы кривила презрительная ухмылка.

— Насколько я понял, вы выдали меня за своего маггла?

— Да, — смущённо потупилась Надя. — Простите меня пожалуйста. Я не ожидала, что они… Что… Ну, в общем, что придётся целоваться.

— А что это, собственно, было? — Снейп приподнял левую бровь и взглянул на Надю так, словно изучал под микроскопом неизвестное науке насекомое.

— Ну-у… Видите ли… — Надя замялась. — Они посчитали, что у нас с вами… то есть, с Ипполитом… дело идёт к свадьбе. Они сочли нас женихом и невестой. А у нас на свадьбах принято, попробовав еду и напитки, говорить, что они горькие. И требовать у жениха с невестой подсластить их поцелуем. Вот они и кричали нам, как на свадьбе: «Горько! Горько!» Ну и вот…

— Хм. Интересно, — губы Снейпа кривила саркастичная ухмылка. — И как же вы им теперь предъявите настоящего Ипполита?

— А настоящего, наверно, уже не будет… — упавшим голосом произнесла Надя.

— Зачем вообще нужно было выдавать меня за вашего маггла? — Снейп не скрывал возмущения.

— А что вы хотите? Чтобы завтра вся школа узнала, что я встречаю Новый год с каким-то незнакомым проходимцем?!

— А Обливэйт на что? Стёрли им память — и нет проблем.

— Я об этом не подумала…. — смешалась Надя, опустив голову.

— Разумеется, — холодно ответил Снейп. — Живя среди магглов, вы изо всех сил маскируете свою магическую сущность. Вы душите в себе магию, не даёте ей свободно проявляться, тем самым предавая себя. Неужели вам так важно выйти замуж за этого маггла?

— Да, — еле слышно произнесла Надя.

— Настолько важно, что вы готовы поступиться ради него своей природой? Предать себя?

— Знаете, всё ведь началось гораздо раньше, — задумчиво произнесла Надя, покусывая нижнюю губу. — Я ведь грязнокровка…

При этом слове Снейпа передёрнуло.

— Не смейте так называть себя, — резко перебил он её.

— Ну, магглорождённая. Какая разница? Суть одна. По окончании школы волшебства мне просто не нашлось места в магическом мире. У нас большая страна. В ней полно волшебников. А рабочих мест для них не так уж и много. И, чаще всего, хорошая работа достаётся представителям чистокровных семей. Таким, как я, приходится жить и работать среди магглов. А значит, постоянно следить за собой, чтобы неосторожным словом или действием не выдать им свою магическую сущность. За долгие годы это стало моей привычкой, второй натурой.

— И кем же вы работаете? — поинтересовался Снейп.

— Учителем в маггловской школе. Преподаю английский язык.

— Так мы с вами, в некотором роде, коллеги, — хмыкнул Снейп.

— Выходит, так, — мягко улыбнулась Надя. От её улыбки Северус, совершенно неожиданно для себя, ощутил странное тепло.

— И ваша магия никогда не протестовала против такого насилия над ней? — в его голосе больше не слышалось обвинительных нот, скорее, в нём звучало удивление и (неужели?) — сочувствие. — Никогда не пыталась вырваться наружу и проявить себя?

— Пыталась… — Надя вздохнула. — Обычно в такие моменты я достаю котёл, ингредиенты и варю какое-нибудь зелье. Вон их сколько у меня, — она кивнула в сторону шкафчика, из которого извлекала Антипохмельное для Снейпа. — Ну, и бытовые вопросы тоже решаю с помощью магии. Не могу себя заставить мыть посуду или убираться маггловским способом.

— А готовите? Тоже с помощью магии? — поинтересовался Снейп.

— Ну-у, нет. Готовлю я обычным маггловским способом. Хоть и терпеть не могу это делать.

— А вы позволите мне ещё что-нибудь съесть? — неожиданно для себя спросил Снейп.

— Ешьте, конечно. Вон, сколько всего.

— Благодарю, — Снейп с аппетитом набросился на салат.

— Не выбрасывать же, — усмехнулась Надя и добавила упавшим голосом: — Хотелось похвастаться…

— И это вам удалось, — отозвался Снейп. Обычно сдержанный и мрачный, он и сам не знал, отчего сейчас чувствует себя так легко и непринуждённо. — Я не фанат еды, но это — действительно вкусно.

Снейп доел салат и отправил посуду в раковину, заставив её мыться самостоятельно. При этом он даже не доставал волшебную палочку — ради такой простенькой бытовой магии в этом не было необходимости. Надя, с удовольствием наблюдавшая за всеми его действиями, невольно улыбнулась, чем вызвала у Снейпа очередной приступ непонятного ему, тревожного, но, тем не менее, очень приятного чувства.

— Можно? — указал он глазами на очередное блюдо.

— Пожалуйста-пожалуйста.

Снейп попробовал, поперхнулся, но попытался сохранить на лице вежливое выражение.

— А вот это — не рыба. Не заливная рыба. Чего-то к ней не хватает… — сказал он, отставляя блюдо в сторону.

— Скажите, Северус… А вы любите свою работу? — спросила Надя.

— Как вам сказать? Я люблю зельеварение. И ненавижу идиотов, которые не в состоянии понять всю прелесть этой науки и которым приходится с трудом впихивать в их тупые головы то, что они категорически отказываются воспринимать.

— Понимаю вас. А у меня в школе зельеварение было самым любимым предметом.

Вдруг, будто внезапно что-то вспомнив, Надя вперилась в Снейпа вопрошающим взглядом:

— Послушайте! Я вспомнила! Мне всё время казалось, что я откуда-то знаю ваше имя. А теперь я вспомнила! Это ведь ваша статья была переведена и напечатана у нас в журнале «Вестник зельеварения»? О способах усовершенствования противоядий к магическим ядам?

— Да, я публиковал такую статью в нашем «Вестнике зельеварения», — ответил Снейп. — Но я понятия не имел, что её перевели и напечатали у вас.