— Ага! — вскричала она, театрально указав на Гарри, и, моргая, посмотрела на него сквозь толстые стёкла очков. — Так вот причина, по которой вы, Дамблдор, столь бесцеремонно вышвыриваете меня из кабинета!

— Сивилла, дорогая, — с легким раздражением сказал Дамблдор, — о том, чтобы бесцеремонно вышвыривать тебя, и речи не идет, просто у нас с Гарри назначена встреча, и я действительно считаю, что дальнейшие разговоры по поводу…

— Очень хорошо, — с глубокой обидой объявила профессор Трелони. — Если вы не желаете изгнать отсюда этого узурпатора, эту клячу, значит, так тому и быть… Возможно, мне удастся найти школу, где лучше оценят мои дарования…

Она протиснулась мимо Гарри и исчезла, спустившись по винтовой лестнице; слышно было, как она споткнулась на середине пути — Гарри догадался, что Трелони наступила на хвост одной из своих шалей.

— Закрой, пожалуйста, дверь, Гарри, и садись, — устало сказал Дамблдор.

Гарри подчинился, отметив, пока усаживался на своё обычное место перед столом Дамблдора, что между ними снова стоит Омут памяти, а рядом — ещё два хрустальных флакончика, наполненных взвихренными воспоминаниями.

— Значит, профессор Трелони по-прежнему недовольна тем, что Флоренц преподаёт в школе? — спросил Гарри.

— Недовольна, — ответил Дамблдор. — Прорицания обернулись для меня куда большими, чем я предвидел, хлопотами, хоть сам я никогда этот предмет не изучал. Я не могу попросить Флоренца вернуться в Лес, для которого он стал изгоем, и не могу попросить Сивиллу Трелони покинуть школу. Между нами, она и представления не имеет об опасностях, которые поджидают её за стенами замка.

Дамблдор тяжело вздохнул, потом сказал:

— Впрочем, мои сложности с преподавателями тебя не касаются. Нам нужно обсудить более важные темы. Но прежде всего, справился ли ты с заданием, которое я дал тебе на прошлом уроке?

— Ну… — промямлил Гарри и замолчал. Уроки аппарации, квиддич, отравление Рона, его собственный треснувший череп и стремление выяснить, чем занят Драко Малфой, — за всеми заботами он почти забыл о воспоминании, которое Дамблдор попросил его вытянуть из Слагхорна. — Я как-то спросил об этом профессора Слагхорна после урока зельеварения, но он… э-э… мне отказал.

Наступило недолгое молчание.

— Понятно, — сказал наконец Дамблдор, глядя на Гарри поверх очков-половинок, отчего Гарри в который раз показалось, что его просвечивают рентгеном. — И ты считаешь, что сделал всё возможное? Что использовал всю свою изобретательность? Что в стараниях раздобыть это воспоминание исчерпал всё свое хитроумие?

— Ну… — не зная что ответить, промямлил Гарри. Единственная попытка получить от Слагхорна воспоминание вдруг показалась ему попросту жалкой. — В тот день, когда Рон по ошибке проглотил приворотное зелье, я отвел его к профессору Слагхорну. И подумал тогда, что, если мне удастся привести профессора Слагхорна в благодушное настроение…

— Тебе это удалось? — перебил его Дамблдор.

— В общем-то, нет, сэр, потому что Рон отравился и…

— И это, естественно, заставило тебя забыть о любых попытках добыть воспоминание. Когда твой лучший друг в опасности, ничего другого я от тебя ожидать и не мог. Однако я был вправе надеяться, что как только мистер Уизли пойдёт на поправку, ты вернёшься к выполнению задачи, которую я тебе поручил. Мне казалось, что я дал тебе ясно понять, как необходимо нам это воспоминание. Более того, я постарался внушить тебе, что оно для нас важнее всех остальных, что без него мы попусту потратим время.

Жаркое, жгучее ощущение стыда опалило затылок Гарри и растеклось по всему телу. Дамблдор не повышал голоса, он даже не сердился, но уж лучше бы он кричал — холодное разочарование старого волшебника казалось Гарри хуже всего на свете.

— Сэр, — почти со слезами в голосе сказал он, — дело не в том, что я не старался и вообще… Просто у меня были другие… другие…

— Просто у тебя было другое на уме, — подсказал Дамблдор. — Я понимаю.

В кабинете снова повисло молчание, самое неуютное молчание, в какое Гарри случалось погружаться в присутствии Дамблдора. Оно длилось и длилось, нарушаемое лишь похрапыванием висящего над головой Дамблдора портрета Армандо Диппета. У Гарри было странное чувство, словно он стал меньше, немного усох с той минуты, как сюда вошёл.

Когда сносить молчание стало уже не по силам, Гарри сказал:

— Профессор Дамблдор, мне правда очень жаль. Я должен был приложить больше усилий… понять, что вы не попросили бы меня об этом, не будь оно по-настоящему важным.

— Спасибо, что сказал это, Гарри, — негромко откликнулся Дамблдор. — Могу ли я надеяться, что в дальнейшем эта задача будет стоять у тебя на первом месте? Начиная с сегодняшнего вечера, наши с тобой встречи станут почти бессмысленными, если мы не получим воспоминаний Слагхорна.

— Я постараюсь, сэр, я добуду его, — горячо пообещал Гарри.

— Значит, больше об этом говорить не стоит, — уже более добродушным тоном сказал Дамблдор, — а лучше заняться нашей историей — с того места, где мы остановились.

Разговор с директором оказался долгим. Сегодня Дамблдор показал Гарри целых два воспоминания о Томе Риддле. Первое касалось предметов, которые Том сделал своими хоркруксами. Второе принадлежало самому Дамблдору и касалось неудачной попытки Тома заполучить место преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. По крайней мере, увиденное объясняло, отчего преподаватели ЗОТИ не задерживаются на этой должности больше года. «Значит, и Снейп не задержится», — злорадно подумал Гарри.

Вспомнив о Снейпе, Гарри взглянул на умолкнувшего Дамблдора и сказал:

— Сэр, я должен вам ещё кое-что сказать.

— Я слушаю тебя, мой мальчик, — в голосе Дамблдора помимо его воли слышалась усталость.

— Я знаю, что вы считаете мои подозрения в адрес Снейпа напрасными…

— Профессора Снейпа, Гарри.

Гарри сверкнул очками в сторону директора и продолжил:

— Но я думаю, вы должны знать одну вещь. Профессор Снейп по вечерам встречается с Луной Лавгуд. Чем они занимаются — никому неизвестно. Но встречи эти происходят почти каждый вечер.

— Гарри, мальчик мой. Я бы советовал тебе не обращать внимания на слухи и руководствоваться в своих суждениях только фактами, — Дамблдор расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Но это факт, сэр, — горячо возразил Гарри.

— Послушай меня, Гарри, — в голосе Дамблдора мелькнуло нетерпение. — Я знаю об этих слухах. Знаю, кто их распустил и зачем. Надеюсь, ты не думаешь, что я не способен держать ситуацию под контролем?

— Но это вовсе не слухи! — воскликнул Гарри. — Я абсолютно точно знаю, что они встречаются! Я сам проверил это.

— Каким образом, позволь узнать? — улыбнулся Дамблдор в бороду.

Интересно, расскажет ли Гарри о своей карте, существование которой, разумеется, никогда не было тайной для директора? Или придумает, как скрыть факт наличия у него этого артефакта?

Гарри был готов к такому, вопросу, поэтому ответил почти без запинки:

— Однажды я случайно увидел, как Луна вошла в пустой класс. Хотел войти за ней, но дверь оказалась запертой. Я дождался, когда она выйдет оттуда. И очень удивился, когда спустя какое-то время из класса вышел Снейп… Профессор Снейп. После этого я стал следить за обоими. Так что это не слухи, сэр.

— И ты считаешь, что профессор Снейп занимался с мисс Лавгуд чем-то предосудительным? — Дамблдор в задумчивости поглаживал бороду.

— Я не знаю сэр. Но… Мне показалось это подозрительным. И я подумал, что вы должны знать об этом.

Гарри перевёл дух. Кажется, его сообщение попало в цель. Дамблдор уже не выглядел таким безмятежным, как в начале разговора.

— Ты прав, Гарри. И правильно сделал, что рассказал мне об этом. А теперь иди. И подумай о том, как лучше выполнить моё задание. А я позабочусь о том, что делать с твоим сообщением.

— Хорошо, сэр. Спокойной ночи, — Гарри встал и направился к двери.