Очевидно, Гермиона совсем сошла с ума, поскольку в данный момент она лежала на своём любимом кожаном диване в главной гостиной, задумчиво глядя на догорающие угли вечернего костра. От камина всё ещё исходил приятный жар, и девушка удовлетворённо улыбнулась, закрыв глаза и уютно устроившись на мягкой подушке.

Встреча с друзьями была запланирована на половину десятого, поэтому Гермиона не имела ни малейшего понятия, почему встала так рано.

Она услышала, как наверху открылась дверь, и, досчитав до пятнадцати, весело произнесла:

— Доброе утро!

Безошибочно узнаваемый звук шагов по деревянному полу сразу прекратился.

— Доброе утро, — Том поприветствовал её хриплым и низким голосом, создавая впечатление, что он всё ещё наполовину спит и уже в плохом настроении.

Гермиона немного приподнялась на локтях.

— И тебе счастливого Рождества. Ты в порядке? — внезапно спросила она, когда наконец увидела наследника Слизерина, который выглядел совершенно опустошённым.

Его серые глаза утратили свою вызывающую грозность и выглядели немного затуманенными. Тёмные круги под ними стали ещё более заметными. Волосы юноши были взъерошены, а его одежда смята, поэтому складывалось впечатление, будто он спал сегодня в ней.

— Если состояние, когда ты чувствуешь себя так, будто тебя сбил поезд, можно назвать нормальным, то да, я в порядке. Спасибо, что спросила, — пробормотал он, устало шаркая к её дивану. Гермиона подтянула свои обтянутые пижамой ноги к груди, и волшебник опустился рядом с ней, откинувшись на спинку дивана.

Гермиона внимательно посмотрела на него, скрестив ноги.

— И?

Когда первые лучи солнца упали Тому на лицо, он неохотно открыл один глаз и, прищурившись, посмотрел на девушку:

— Что «и»?

Слегка улыбнувшись, Гермиона так же прищурилась.

— Разве ты не хочешь получить свой рождественский подарок? — невинно спросила она, её нога нетерпеливо дёргалась. Девушка была в предвкушении.

— Мой что? — непонимающе спросил юный Тёмный Лорд. Открыв оба глаза, он выпрямился и посмотрел на неё так, словно она неожиданно превратилась в какой-то мутировавший вид соплохвоста.

— Твой рождественский подарок, — с улыбкой повторила Гермиона. Она потянулась за маленьким подарочным пакетом серебряного цвета, после чего отдала его волшебнику.

— Вот. Счастливого Рождества.

Том аккуратно взял пакет, даже не взглянув на него. Нахмурившись, он внимательно посмотрел в глаза девушки.

— Но я тебе ничего не дарил, — наконец произнёс он, и Гермиона уловила небольшое замешательство в его голосе, которое он не смог скрыть.

— Я знаю, — она равнодушно пожала плечами, её нога всё ещё продолжала покачиваться. Для неё не имело значение, подарит ей Том подарок или нет. Волшебница понимала, что их время уходит, и она хотела, чтобы у него была хотя бы одна действительно значимая вещь, пока он ещё жив.

Её улыбка слегка померкла, и девушка постаралась остановить надвигающуюся бурю эмоций. Сегодня Рождество. Завтра Тому может стать хуже, а уже послезавтра он должен уехать, поэтому она не хотела думать об этом. Только не сейчас.

Вернув себе прежнее выражение лица, девушка кивнула на пакет.

— Открой.

Бросив ещё один настороженный взгляд в её сторону, Том наклонил голову вниз, отчего волна тёмных волос упала ему на лоб, и медленно вытащил из сумки гладкий шар, который был чуть меньше его ладони и стоял на маленькой бархатной подставке.

Положив пакет на диван рядом с собой, Том вопросительно посмотрел на девушку:

— Что это?

Ещё одна улыбка появилась на лице Гермионы.

— Когда я получила приглашение в школу, родители боялись, что я буду скучать по дому. Это был мой первый год вдали от них. Когда я думаю об этом… — волшебница вспомнила, что часто винила себя за то, что родители скучали по ней намного больше, чем она по ним, — неважно. Это шар Вечности. Слышал о таком?

Слизеринец задумчиво прищурился, переведя взгляд на сферу.

Такие шары были большой редкостью, поэтому неудивительно, что юноша не встречал подобного. Гермиона даже не могла точно вспомнить, в каком магазине её родители купили его. Они, скорее всего, были в шоке, когда увидели его стоимость. Тогда они впервые оказались в косом переулке, жаль Гермионы в этот момент не было рядом. Купили родители этот шар только потому, что видели нечто подобное в одном из фильмов.

— Когда ты берёшь его в руку, облака внутри него начинают сгущаться и через какое-то время появляется чей-то образ. Неважно, жив этот кто-то или нет, единственное требование — он должен хоть раз сделать владельцу шара что-то хорошее.

Не увидев в глазах юноши хоть какого-то просветления, Гермиона перевела взгляд на шар и вопросительно подняла брови.

— Не возражаешь?

Том покачал головой, и Гермиона осторожно забрала шар с причудливой подставки.

— Чаще всего я вижу в нём своих друзей, но иногда… могу увидеть и родителей.

Девушка грустно улыбнулась, когда образ родителей, смеющихся и машущих ей, материализовался сквозь туман.

— Каждый владелец видит разное. То есть… ты явно не увидишь моих родителей, — Гермиона благоговейно посмотрела на сферу, после чего вернула её юноше, — ты увидишь людей, которые испытывают или испытывали к тебе тёплые чувства. Поэтому каждый раз, когда я чувствовала себя одинокой, я просто брала этот маленький шар в свои руки, дабы хотя бы на секунду окунуться в любовь, которую дарили мне родители.

Волшебница отчаянно сжала челюсти, пытаясь сдержать рвущиеся слёзы.

Лицо Тома оставалось безмятежным на протяжении всего её объяснения, только его глаза отражали широкий спектр эмоций. Девушка видела в них удивление, любопытство, тоску и… что-то ещё, чему она не могла дать определение.

— Нефертари, я не могу отнять это у тебя, — прошептал наследник Слизерина, протягивая шар девушке.

— Можешь, — шмыгнув носом, она решительно смахнула слёзы и осторожно сомкнула холодные длинные пальцы Тома вокруг шара Вечности.

— Я всегда буду помнить о том, как сильно они заботились обо мне. Я хочу, чтобы шар остался у тебя. Если ты не примешь его, то… я… я буду вечно на тебя обижена.

Том беззлобно ухмыльнулся. Он немного поёрзал на диване и открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но потом резко закрыл его и направил свой пустой взгляд на догорающие угли камина.

— Что-то не так? — тихо спросила девушка.

Слизеринец мельком взглянул на неё, но вскоре снова перевёл взгляд на огонь и вздохнул.

— Нефертари, а что, если ты никого не увидишь? — спросил он равнодушным тоном, словно этот вопрос для него совершенно ничего не значил.

«В смысле никого? А мы тут для чего? Задуши его прямо сейчас. Возможно, тогда он поймёт, что такое забота» — недовольно прошипел демон.

Гермиона понимающе улыбнулась.

— Ты увидишь.

Суббота, 25 декабря 1944, 20:11

— Шон не просит денег, он просто берёт их, — раздраженно произнёс Джейкобсон Эндрюс.

— Этот маленький мерзавец стал настоящей проблемой. Он запомнил номер моего счёта в Гринготтсе и теперь ныряет туда всякий раз, когда хочет приобрести что-то в магазине товаров для Квиддича. Чёртов маленький мошенник.

— А ты не можешь получить новый номер счёта? — спросила Гермиона, положив локоть на стол и подперев подбородок ладонью. Гриффиндорца так же внимательно слушали Джинни, Рон, Минерва и Филлис.

— Я уже пробовал. Дважды. Чёрт меня побери, я не понимаю, как он узнаёт об этом.

Гермиона засмеялась вместе с остальными и украдкой взглянула на Тома. На его лице появилась ухмылка, хотя было ощущение, что он совершенно не заинтересован в разговоре.

Внезапно серые глаза наследника Слизерина скользнули к девушке. Гермиона не скрывала того, что смотрела на него, и поэтому вопросительно наклонила голову. Немного приподняв брови, юноша кивнул в сторону гигантский часов Большого зала.

20:15

Вздрогнув, Гермиона вспомнила о записке.

— Том, что там было написано?