Реддл, казалось, понял, что девушка имеет в виду тот день, когда она сделала ему подарок.

— Тогда со мной было не всё в порядке.

Гермиона кивнула сама себе, принимая его ответ.

— Мадам Л знает, что с тобой? — невинно спросила она, желая, чтобы её голос звучал хотя бы наполовину заинтересованно.

— Мадам Ламбердо ищет способ лечения, — монотонно произнес юноша. Он тяжело вздохнул. Слабый свет от камина и лунные лучи, проникающие через западное окно, только сильнее выделяли глубокие тёмные круги под его глазами. Его густые тёмные волосы были неаккуратно отброшены в сторону.

Реддл удобнее перехватил книги левой рукой, и неловкое молчание, нарушаемое лишь случайным потрескиванием камина, заполнило гостиную. Гермиона задумчиво смотрела на юношу, всё еще не зная, что ей делать дальше. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, пока Том слегка не покачал головой и не начал медленно подниматься наверх.

— Мне действительно пора.

«Эй! Ты не будешь говорить этого! Что за безумные идеи приходят к тебе в голову?» — недовольно прокричал демон.

«Не слушай его. Это замечательная идея» — довольно закивал головой ангел.

Усталые карие глаза Гермионы прояснились и снова устремились на Реддла.

— Эй, Том! — быстро крикнула она ему вслед.

Юноша замер, держась рукой за деревянные перила лестницы, его серые глаза вопросительно посмотрели на девушку.

— Да?

Хотя демон внутри неё продолжал кричать, что это всё ещё не самая лучшая идея, Гермиона, медленно вздохнув, спросила:

— Ты не хочешь пойти в Хогсмид в эти выходные?

«Самая полная и исчерпывающая история основателей школы» сорвалась с вершины стопки книг, но рука Реддла с поистине квиддичным рефлексом быстро схватила книгу и вернула на место. Пепельное лицо юноши покраснело до очень слабого, но всё же заметного розового.

— Я не могу, — спустя мгновение осторожно ответил он.

— Я не спрашивала, можешь ли ты пойти, — возразила Гермиона, стараясь выглядеть как можно более беззаботной. Брюнетка неторопливо расправила рукава своего тёмного форменного платья, закатав их так, чтобы они доходили до середины ладоней, а не до кончиков пальцев. Каким-то образом она знала, что одержит верх в этом разговоре. — Я спросила, не хочешь ли ты пойти.

Красивое лицо Реддла вновь приобрело бледный оттенок, и даже со своего места в гостиной Гермиона видела, как он закрыл глаза, тяжело сглотнул и почти с тоской посмотрел на дверь своей спальни.

— Не важно, хочу я этого или нет, у меня нет родительского разрешения, — последние два слова он произнёс с горечью, и его губы скривились в едкой улыбке, — очевидно, создатели правил не учли, что произойдёт, если у тебя не будет опекунов, чтобы подписать эту чёртову форму.

В отличие от Хогвартса её времени, закон 1944-го года гласил, что все студенты должны получить законное разрешение на посещение Хогсмида. Что объясняло затруднительное положение Реддла.

Гермиона неохотно ощутила, как самое опасное чувство под названием «жалость» проникло в её сознание.

— Но если бы ты мог пойти, — мягко настаивала она, — ты бы пошёл?

Реддл снова устало вздохнул. Он прислонился к увешанной гобеленами стене рядом с лестницей, задумчиво глядя на девушку, пастельные и слегка переплетённые цвета драпировки служили отчётливыми очертаниями его тёмного силуэта.

— Я устал, Нефертари, — честно признался он, его обычный лёгкий, бархатистый тон теперь был хриплым и тяжелым. Удивительно, но Гермиона не заметила в его голосе ни тени раздражения или презрения. — Что за игру ты ведёшь?

Тёмные тонкие брови Гермионы взлетели вверх, и она с трудом сдержала трель недоверчивого смеха.

— Я не понимаю, почему ты такой трудный. Это же простой вопрос. Ты бы пошёл? Да или нет?

На лице Реддла появилась ещё одна лёгкая ухмылка.

— Разве всё не сводится к простому «да» или «нет», Нефертари?

— Я думаю… — начала Гермиона, но остановилась. Её глаза задумчиво сузились, и она начала мысленно прокручивать в голове заявление Реддла. Неужели всё сводилось к простому «да» или «нет»? Неужели жизнь так проста?

— Я не очень согласна с этим, — медленно произнесла девушка, наклонившись немного вперёд, — иногда все гораздо сложнее, чем просто чёрное и белое, добро и зло. Понимаешь, о чём я? Иногда между всем этим есть небольшая серая зона, о которой, возможно, даже никто не знает, но это не значит, что её не существует.

Реддл молча изучал лицо Гермионы, которая уже привыкла к подобным взглядам и перестала чувствовать себя под ними так, будто она находится под микроскопом. Девушка терпеливо ждала, когда наследник Слизерина соберётся с мыслями. Однако вместо ответа юноша взял правой рукой «Историю основателей» и несколько секунд просто смотрел на обложку.

— Да, — неожиданно ответил он.

Гермиона изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица, не понимая, почему её так шокировал его ответ.

— Серьёзно? — недоверчиво спросила она. Как только вопрос сорвался с её онемевших губ, Гермиона мысленно пнула себя.

На лице Реддла снова появилась та же отстранённая ухмылка, и он положил книгу обратно на стопку.

— Серьёзно.

— Хорошо, — спокойно произнесла Гермиона, ответив на его вызывающую ухмылку улыбкой. Сунув руку в правый карман, она почувствовала, как кончики пальцев коснулись гладкого, аккуратно сложенного листа пергамента. Вытащив его, девушка помахала им, словно маленьким флажком. — Потому что я уговорила Диппета стать твоим опекуном.

Реддл быстро оторвался от стены и недоверчиво посмотрел на девушку, слегка наклонившись вперёд.

— Ты что?

— Я убедила нашего дорогого директора подписать тебе разрешение, — терпеливо повторила Гермиона, разворачивая официальный документ и держа его так, чтобы Реддл мог разглядеть серебристо-зелёную печать, оттиснутую в правом верхнем углу.

Внезапно лицо юноши исказилось маской боли, его левая рука взметнулась вверх и обхватила живот, а правая крепко схватилась за перила лестницы. Когда он согнулся пополам, пять книг вывались из его руки и, словно в замедленной съёмке, с грохотом упали на пол.

В ужасе Гермиона прикрыла рот рукой и смотрела, как Реддл медленно и осторожно опускается на вторую ступеньку. Его прерывистое дыхание было слышно с другого конца комнаты. Девушка неуверенно поднялась на ноги и сделала несколько шагов к нему, разглаживая юбку и не зная, что делать дальше.

В момент, когда у Реддла случился приступ — именно так Гермиона называла атаки Анимы, — брюнетка почувствовала, как что-то шевельнулось глубоко внутри неё. Было очень неприятно осознавать, что Реддлу больно именно из-за неё.

Реальность происходящего внезапно обрушилась на Гермиону, словно тонна кирпичей.

Она нравилась Тому Реддлу. Проклятие Anima Adflictatio нельзя было обмануть. Любая забота с её стороны только приближала неминуемую смерть юноши.

Неужели судьба будущего мира и Лорда Волан-де-Морта только что перекочевала с плеч Гарри на неё?

Девушка глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула, желая, чтобы её сердцебиение немного утихло. Она быстро сложила упавшие книги в стопку у подножия лестницы, пока Реддл пытался справиться с проклятием.

Гермиона критически оглядела оставшееся место на второй ступеньке. Решив, что она точно там поместится, брюнетка перешагнула небольшую стопку книг и села рядом с Реддлом.

— С тобой все в порядке? — тихо спросила она.

Юноша вздрогнул, как будто только что понял, что Гермиона находится в такой опасной близости. Он осторожно взглянул на неё, смущение и усталость заполнили его глаза, грудь всё ещё тяжело вздымалась.

— Я… — поморщившись, он осторожно убрал руку с живота и медленно выпрямил спину, — в порядке.

Неуверенно улыбаясь, не желая ненароком спровоцировать очередную атаку Анимы, Гермиона молча передала ему пергамент, который вызвал его первый приступ.

Реддл молча принял его, серые глаза быстро просмотрели содержимое листка.