Я, скрестив руки на груди, стою, облокотившись на дверь. Я прекрасно знаю, к чему он клонит. Но о каком союзе может идти речь?
-Мирта, за неделю мы неплохо узнали друг друга? – он усмехается. Двуличные намеки, как грязно, Катон. Но вслух я ничего не говорю. – Сильные и слабые стороны друг друга. И тебе мне будет легче довериться, чем кому-то из другого дистрикта.
- Катон, я думала, что ты мастер играть словами и запудривать людям мозги, но кажется, твои навыки слабеют, - я притворно качаю головой. – Твоя политика: держи друзей близко, а врагов еще ближе, чересчур прозрачна. Если ты пришел только ради этого, милости прошу за дверь.
-Ты обо мне такого мнения, Мирта. Я польщен, - он встает и подходит слишком близко ко мне, я замираю, но стараюсь не показывать вида. – Но помни, я всегда буду на шаг впереди тебя, какой бы умной ты не была, - последние слова он говорит специально медленно. – Ты передумала меня выгонять? – он усмехается.
Я осознаю, что намертво вцепилась в дверь, скорее смущенная его близостью, а не массивностью.
- Катись к чертям, - не без лишних усилий я отхожу и еще долго смотрю на закрывшуюся дверь.
========== ГЛАВА 3 ==========
Когда мы приходим на обед, я категорически отказываюсь смотреть на Катона, хотя зачастую ощущаю его прожигающий взгляд на себе. Наши менторы не особо разговорчивы, потому что рассказывать нам о том, что нас ждет – бред, мы все знаем. В академии выделяются специальные часы, которые представлены полному разбору нашей жизни до арены и на ней. Можно сказать, что данную неделю, когда остальные дистрикты будут надрываться, истерично соображая, за что взяться на тренировках, что представить на индивидуальных показах и о чем говорить с Цезарем, мы будет отдыхать.
- Какие ваши умения и преимущества? - после очередной попытки завязать разговор, напрямую спрашивает Брут.
- Я умная, маленькая, быстрая, ловкая и прекрасно метаю ножи, - скандирую я уже давно известные всем факты.
- Сильный, стратегически мыслящий и готовый справиться с любым видом оружия, - скромная характеристика Катона. – Отдаю большее предпочтение мечам.
- Ясно, - очередной полный информации диалог был закончен, как, в общем-то, и моя еда.
- Скоро мы приедем? – интересуюсь я.
- Час-полтора, - отвечает капитолийка – Виолла, молчавшая до данного момента.
Этот час-полтора тянутся как самые мучительные пытки. Что может быть хуже нагнетающего молчания, которое ты прервать не можешь? Но когда поезд останавливается, я вылетаю из него первая и сталкиваюсь с совсем неожиданной реальностью. Нам, конечно, часто показывали Капитолий и его жителей, но то были картинки. Репортеры и фотографы, разряженные в пестрые тряпки и с невообразимыми прическами заставляют меня замереть с глупой улыбкой на лице. Вот было бы самое страшное оружие на арене. Сзади возникает Виолла, которая ловким движение отводит меня от фотографов и ведет в какое-то здание, где ближайшие несколько часов меня шлифуют и отбеливают. «Делают человека» как выражается моя команда подготовки, на что я отвечаю сдавленным фырканьем. Возникает мой стилист с платьем для показа. Я недоверчиво оглядываю новую фигуру, не до конца понимая, что конкретно меня в нем не устраивает: волосы кислотного цвета или серебряные шорты.
Меня облачают в белое платье поверх которого пристраивают подобие гладиаторских доспехов из очень легкого материала. Чтобы меня было видно рядом с большим Катоном – выдают босоножки на огромном каблуке, но и с этой частью миссии я справляюсь безупречно, не думая, что любое дуновение ветра снесет меня с колесницы. Все это завершает до одури глупый шлем, надетый мне на голову. Но, сдерживая порывы злобы, я выхожу из комнаты.
По дороге к нам присоединяется Катон со своим стилистом. Я замечаю, как парень хорош в этих доспехах и даже глупая «шляпа» ему к лицу. У колесницы мы замечаем менторов. Оба одобрительно кивают нам, когда мы приближаемся.
- Вы хорошо выглядите.
- Спасибо, - интуитивно отвечаю я, оглядывая стоящих рядом трибутов. Первый дистрикт выглядит хорошо, хотя каждые игры именно первый зажигает всех своим блеском. На девушке надето серебряное струящееся платье, а волосы локонами лежат на плечах, и никаких дурацких чепцов на всю голову. Широкоплечий парень же недовольно поправляет расшитый камнями пиджак и что-то говорит стилистам, от чего те бледнеют.
- Вставайте на колесницу, - Энобария подталкивает меня, отчего я тут же лечу вниз, но, разумеется, супергерой меня спасает. Я вырываюсь из рук Катона и с горем пополам залезаю на колесницу.
- Можно просто сказать спасибо, - шепчет он, вставая рядом.
- Обойдешься, - злобно бурчу я. Колесницы трогаются, я натягиваю на лицо суровое выражение. Не в почете у нас в дистрикте радовать публику такой роскошью как улыбки.
Когда мы выезжаем на площадь, толпа начинает бесноваться и выкрикивать наши имена, напрочь забыв о первых звездах. Я гордо обозреваю обезумевших капитолийцев. Возникает еле ощутимое желание улыбнуться и махнуть толпе рукой, но я моментально отбрасываю эту мысль. Все последующие трибуты не могли затмить нас. Уже хороший знак. Когда президент Сноу заканчивает свою речь, колесницы вновь приходят в движение, а я качаюсь в опасной близости к краю.
- Все же тебе придется меня поблагодарить, - говорит Катон, легким движением возвращая мне равновесие.
- Лучше спущу всю злость на стилистов, - не глядя на него, говорю я.
Я исполняю свое обещание. Как только мои ноги, уже в лифте, освобождаются от такой помехи как каблуки, злость окатывает меня с головой. И я, как ненормальная, бросаюсь всеми известными мне ругательствами на стилиста, а когда заканчиваю свою гневную тираду, гордо подняв подбородок и подобрав туфли-убийцы, отправляюсь к себе в комнату.
========== ГЛАВА 4 ==========
Перед началом тренировок мы, через Жатву, знакомимся со всеми трибутами. Диадема, приглянувшаяся Катона и моментально взбесившая меня, и Марвел - трибуты из первого производили хорошее впечатление, поэтому было решено предложить им альянс.(К этому моменту здравый смысл взял верх над моими личными прихотями, и я согласилась вступить в союз) Из остальных трибутов запоминаются только девочка из пятого с хитрым взглядом, парень из одиннадцатого – большой и сильный, как Катон и две девочки из 11 и 12, потому что обоим не дашь больше 12. Тем хуже, значит мы сами себе будет соперниками. Нужно быть наготове, хотя я и так расслабляться не намеревалась. Как только мы зашли в тренировочный зал, я тут же захотела показать всем свои умения, чтобы враги знали, я здесь и меня стоит бояться! Но до тактики запугивания так и не дошло.
Мы с Катоном подходим к нашим новоявленным союзникам, хотя они пока об этом не подозревают, но нужно же сообщить людям:
- Привет, - выглядеть дружелюбно у меня не получается, поэтому-то в дистрикте у меня не много друзей.
- Здравствуй, - воркует Диадема. Девушка обладает необыкновенной красотой, густыми белоснежными волосами, прекрасными зелеными глазами и шикарным телом – типичная мечта любого парня. От ее совершенства, боюсь, глаза заболят. – Диадема, - обращалась она, разумеется, не ко мне. А что? Из них с Катоном выйдет чудесная пара. Пустоголовая образина и белобрысая вертехвоста. Двое членов моей будущей команды уже отнесены в список тех, кого я убью без зазрения совести. Давай, Марвел, ты отстаешь от них!
- Марвел, -добродушно улыбается парень. Что ж, пока моя враждебность будет настроена на двоих других.
-Мирта.
- Катон. Надеюсь, вы не будете против нашего объединения? – Ну, да Катон, для тебя это будет значить именно это.
- Нисколько, мы рассчитывали на это предложение, - отзывается Диадема, перекидывая волосы через плечо. Рассчитывала она! Яд моих мыслей изрядно забавляет меня, от чего я начинаю улыбаться. Катон удивленно смотрит на меня, словно я сделала самую безумную вещь, я поспешно стираю улыбку с лица.
Все трибуты становятся в круг и слушают наставления. Я же пропускаю их мимо ушей, бегло пробегаясь по соперникам. Видеть их на экране - одно, а вот наблюдать в живую совсем другое. Я сомневаюсь, что кто-то из них будет показывать свои умения здесь, скорее всего, приберегут для индивидуальных показов, и для самой Арены, конечно. Спустя минут двадцать все разбредаются по разным секциям. Я же спешу к мишеням. Как только рукоять ножа легла мне в руку, всю озлобленность на весь белый свет, как рукой сняло. Первый нож угодил точно в центр мишени и второй, и третий и все какие только лежали на столе попадали в «сердце».
