========== ГЛАВА 1 ==========

Напряжение, нарастающее с каждой секундой на площади второго, рушится, как только раздается имя первого трибута:

- Мирта Джонс.

Мне хватает секунды, чтобы понять - назвали мое имя. Гордым шагом я иду к сцене и такой же гордой поступью поднимаюсь на нее. Тревожащий меня вопрос разлетается по всей площади:

- Есть доброволец?

Наверное, хватает одного моего убийственного взгляда, чтобы толпа поняла - добровольцев быть не может.

- Замечательно, - приплясывает капитолийка, имя которой я даже не слышала, ко второму шару с именами.

- Кай Баккен.

Я напрягаю память, стараясь вспомнить, кто это такой. Но образ так и не является мне, поэтому я терпеливо жду, когда же эта личность появится на свет божий. Из толпы выходит мальчик лет 14. Во втором дистрикте большинство обучаются в академии, а если в шаре случайно выпадает имя кого-то из «меньшинства», существуют добровольцы. Мальчик не успевает приблизиться к сцене, как из толпы выбегает первый новоявленный доброволец:

- Есть доброволец!

Восклицает юноша, а я закатываю глаза. Он неисправим. Хотя его исправит, разве что, могила. Красив, высок, силен, прекрасно сложен, светловолосый и голубоглазый.

- Конечно-конечно, - воркует капитолийка, спроваживая Кая и радостно встречая добровольца. – Как тебя зовут?

- Катон Браун! – гордо сообщает парень, а я не удерживаюсь от еще одного жеста неудовлетворения, на что получаю лучезарную улыбку Брауна.

- Потрясающе, - повторяет женщина, хватая меня за руки и придвигая к Катону. – Пожмите друг другу руки, и пусть удача всегда будет на вашей стороне.

Я протягиваю руку, Катон ее жмет. Мы заключили сделку с дьяволом. Что ж, надеюсь, продажа наших душонок чего-то стоит.

***

В тесную комнату влетает заплаканная мама и светящийся от счастья отец. У меня странная семейка. Меня воспитывали сразу в двух руслах: «Мирта, ты же девочка. Где твои платьица и бантики?» - чистая позиция мамы и «Мирта, ты моя дочь, значит будущий воин. Бегом на тренировку. Активнее, активнее, дочка» - позиция отца-диктатора, у которого три дочери и ни одного сына. И кого вы прикажете слушать? Когда меня поставили перед так называемым выбором, быть обычной или стать профи, я взвесила все «за» и «против». И как не странно оказалось что «за» профи оказалось больше. Если со мной что-то случится, у мамы всегда будут еще две дочери, а отцу будет достаточно одной жертвы. А если я стану победителем игр, кому от этого станет плохо?

- Мирта, - мама крепко прижала меня к себе.

- Мам, перестань! Все будет хорошо, не разыгрывай лишней драмы, - я выпутываюсь из ее объятий, скорее для вида, чем по собственному желанию.

- Именно, - поддакивает отец. – Я рассчитываю на тебя, Мирта.

Иными словами, если я умру, то я его крупно опозорю. Конечно, папочка, я постараюсь выбраться живой. Я, конечно, не стала бросаться саркастичными замечаниями, а просто промолчала.

- Время вышло, - басит вошедший миротворец. Мама обнимает меня на прощание и исчезает за спиной отца, который просто кивает мне.

Потом идет очередь сестер. Старшая что-то шепчет, а младшая вцепилась так, что миротворцу едва удается ее оттащить. Следом заходят пару моих друзей, которые, без лишних слов и слез, прощаются со мной с полной уверенностью, что я вернусь. На этом мои посещения заканчиваются, и у меня остается несколько минут, чтобы подумать. Буду ли я скучать по отцу? Вряд ли. По маме? Возможно. По сестрам? Разумеется. Хотя мы ужасно разные. Они именно такие, какой всегда мечтала видеть меня мама, во мне же осуществились мечты отца. По друзьям? У меня их толком-то и нет. Как оказалось, прощаться мне и не с чем.

========== ГЛАВА 2 ==========

Нас заводят в поезд, и почти моментально он трогается. Катон сразу же усаживается на один из просторных диванов, я же, переполненная скромностью, встаю у стеночки рядом с окном. Наши менторы принимаются нас оглядывать, тихо о чем-то переговариваясь между собой. Я недовольно кашляю.

- Вы пока можете привести себя в порядок и отдохнуть, а потом прийти сюда на обед, - улыбаясь, говорит Энорабия.

Мне не хочется приводить себя в порядок и отдыхать, я не хочу идти на обед, я требую крови! Но не хочу я выглядеть капризным ребенком, требующим убийств, поэтому, заткнув свой внутренний голос, я иду в другой вагон.

Переодевшись, я сижу еще полчаса, лишь для того, чтобы дать время менторам обсудить нас. Меня тревожит стук:

- Иди к черту, Браун!

Настойчивый стук повторяется. Разумеется, для Брауна не существует слова нет. Он привык, что все падают перед ними на колени и извиваются в желании угодить.

- Я все равно войду, но лучше, чтобы это было с твоего согласия, - говорит он через дверь. Как мило, Катон, спасибо, что спрашиваешь мое разрешение, хотя прекрасно можешь обойтись без него. Я открываю дверь и пропускаю парня в комнату.

- Чего тебе? – вздыхая, говорю я.

- Хотелось бы разъяснить сложившуюся ситуацию,- он садится на мою кровать.

- Ситуацию? Я что-то упустила? – иронично произношу я.

Впервые я столкнулась с Катоном, когда в академии нас делили на пары мальчик-девочка и отправляли в условия Голодных игр. Это выглядит так же скучно, как и звучит. И, разумеется, это не капельки не похоже на настоящие игры. Нам выделялась неделя, 12 пар отправлялись в какой-нибудь из лесов, находящихся совсем рядом с электрическим забором. Но назвать это играми на выживания - пустая трата слов. Нам выдавалось небольшое количество еды и специальное оружие, которое не могло ранить. И мы, как последние идиоты, бегали по маленькому кусочку земли, удерживаясь на достаточном расстоянии от забора, так как это была единственная вещь, способная реально покалечить. Я всегда считала эти ежегодные учения глупостью, но избегать их не получалось. Два года назад я оказалась в паре с Катоном. До того момента мы не были знакомы, даже в глаза друг друга не видели. Да и куда нам? Мы обитали в разных мирах, если это так можно назвать. Он победитель с рождения и каждый день доказывает это всем. А я тихая девочка, мирно вынашивающая свои планы по захвату человечества. Я умело метаю ножи, а Катон прекрасно обращается с мечом и копьями. Мы поладили почти сразу. Только сначала объявили друг другу двухчасовой бойкот на «арене». Будь мы на настоящих играх, нас бы давно прирезали, хотя, будь это настоящие игры, мы бы вряд ли решили войти в один альянс. Цель в наших играх была таковой: «живыми» должны выйти сразу двое и никак иначе. Поэтому Катон и я были вынуждены терпеть друг друга и придумывать стратегию «уничтожения» противников. Мы оказались умнее, сильнее и лучше всех остальных. Для меня это стало первым самоутверждением. Тогда мы даже… подружились с Катоном. Невинные шуточки и подколы друг друга все же лучше, чем плевки в спину. Но в конце «игр» наши «распорядители» решили резко изменить правила, и сделать одного победителя. Я думаю, не требуется объяснений, кто им стал. Я ни минуты не сомневалась в двуличии моего напарника, но в тот момент я почему-то стала цепляться за его неведомую человечность, которой не существовало. Все закончилось быстро и даже хорошо для меня. Не смотря на то, что победил Катон, я стала значительной фигурой в академии. Люди поняли – я стоящий противник.

Но эта неделя запала мне в душу. Я прокручивала эти события каждый день в памяти недели за неделями, пытаясь понять, где я совершила ошибку, как я могла довериться человеку, в котором была абсолютно неуверена, и объяснение, почему же я так возненавидела его после этого. Ответов на свои бесчисленные вопросы я так и не нашла. Но я была уверена в одном, что однажды, Катон Браун, судьба сведет нас вместе вновь, и это будут не тренировочные игры.

- Объясняю для непонятливых… – начинает он, но я его перебиваю:

- Катон, это ирония. Я все прекрасно понимаю, - кажется, ума в этой голове стало еще меньше. – Но два года тебя это не сильно заботило, верно? Сейчас ничего не изменилось.