- Спасибо... – коротко ответил Джош, опустив свой взгляд на подогнутые к груди ноги.
Мама аккуратно взяла его за лицо и повернула к себе, сев напротив. Она посмотрела на уставший и разочарованный взгляд. Слишком сильно выдавались эмоции скорби и потери.
- Что случилось, милый?
Парень замялся. Ему было стыдно говорить об этом, он с детства воспитывался отцом как стойкий подросток, но тяга к рисованию и полному альтруизму постоянно отбивали попытки отца научиться постоять за себя. Это нравилось матери – мальчик растет не озлобленным, отзывчивым и мягким, но не нравилось отцу. Он считал, что все это удел неуверенных в себе и через чур доверчивых. Но, все же, он не мог не нарадоваться на некоторые успехи сына, поэтому давно забросил внутреннее воспитание парня, периодически придуриваясь и валяя дурака со своим сыном и участвуя в спортивных играх.
- Меня девушка бросила... – парень не знал как сказать, что она его просто отшила. Джошу нравилась Бетт, она была красива и мила, но слишком уверена в себе и вспыльчива. Такая черта характера немного нервировала мальчика, но он не мог ничего с этим поделать, да и не мог как-то ее переубедить.
- Знаешь, сын. – начала мама, пододвигаясь к нему ближе, – В жизни бывают черные и белые полосы. Иногда, либо черная, либо белая могут подзатянуться. И, порой, может показаться, что они никогда не окончатся, но, не верь интуиции, когда-нибудь они все-равно окончатся. Ты не сможешь определить этот момент. Но сразу почувствуешь изменение.
Мальчик слушал рассуждения мамы. Она была преподавателем философии в школе, поэтому, иногда, мальчик любил садиться вместе с ней на диван и слушать ее до посинения, размышляя с ней над смыслом бытия и вообще существования человека как биологического вида.
Любая поддержка мальчиком воспринималась в штыки, но не эта. Эти слова, как и многие другие от мамы, Джош усвоил на всю жизнь, пытаясь всегда, будто-бы назло, увидеть эту грань, разграничивающую черную полосу от белой, или белую от черной. Ему казалось, что это какая-то игра, типа пряток, только, ты не прячешься или ищешь, а постоянно следишь. Следишь за движением облаков, поведением птиц и животных. Следишь за действием людей и закатами, которые впоследствии либо запечатлеются в твоей памяти, либо будут нарисованы в потертом блокноте маленьким, неуверенным в себе подростком, с небольшим скелетиком в шкафу...
Комментарий к 6. Гудки Работа спорится, вот и новая глава, которая далась мне тяжело.
Спасибо, что все еще остаетесь со мной и поддерживаете. Внимание мне всегда приятно, а особенно приятно, когда внимание приковывается не к моей персоне, а к мини-достижениям, маленьким работам, которые я делаю.
====== 7. Повторное знакомство ======
Легкое покалывание в мышцах, боль в груди и голове. Слабое дуновение ветра из-за разбитой двери слегка колыхало отросшие волосы. Непонятные звуки постоянно доносились снаружи, похожие то-ли на плач, то-ли на вой непонятного существа, с которым очень не хотелось встречаться лицом к лицу. Человека всегда пугала неизвестность.
Забаррикадировавшись в одной из комнат, парень слушал ровное дыхание девушки. Всю ночь ее лихорадило, постоянно открывалась рана на бедре и животе, а уж о ранениях брюшной полости и заговариваться страшно. Она умирала, и Джош это понимал. Но никак не мог помочь ей умереть скорее.
- Джош... – тихо позвала она, еле открывая отекшие веки.
Парень, сидевший до этого оперевшись о стену, вскочил как ужаленный и подскочил к ней, аккуратно поправив выбившуюся прядь и потрогав лоб.
- У тебя жар. – грустно сказал парень, глядя в такие родные манящие глаза.
- Джош... дай воды... – только и произнесла девушка, как вновь отключилась.
Потрогав кисть, Хайкинс определил слабый пульс. Перепроверив на шее, убедился в правильности своего суждения и отошел от кровати, ища в куче припасов, которые сумел сюда притащить, бутылку воды.
Военные, либо спецназовцы, видимо, просто ушли, получив израненного Линкольна. Паранойя постоянно заставляла парня прислушиваться, хоть и здравый смысл пытался взвыть к единственному верному решению: вы сейчас покинуты и совершенно одни.
Одни... Такое простое слово. Четыре буквы, а как много смысла? Да и вообще письмо очень красивое дело. Если понимаешь и разбираешься, то все становится намного проще, нежели не ученому человеку, пытаться раскрыть шифры состоящие порой из трех замечательных букв: Х, У и Й.
Легкий, еле уловимый шорох с постели, парень сразу вскакивает и подносит бутылку воды к белым губам. Девушка сильно побледнела, потеряла много крови. В ее волосах уже не видно той яркости, глаза заплыли огромными синими синяками, на лбу вздулась венка. Цвет кожи стал практически мертвецки белым. А ямочки, бывшие раньше ее характерной особенностью, сейчас больше походили на морщины.
Девушка скрутила губы трубочкой, да так слабо, что немного воды просочилось и капнуло на ее футболку, пропитанную потом и кровью.
- Что я могу еще сделать?
Девушка приоткрыла глаза и вновь посмотрела на парня. В ее глазах читалась жалость. По щеке пробежала одинокая слеза, а губы испустили воздух.
- Поцелуй меня...
Парень, будучи не в лучшем расположении духа, быстро пододвинулся к ее губам, пытаясь дать ей в последнюю сегунду все, что только сможет, аккуратно коснулся ее горячих губ, не пытаясь зайти дальше, не разрывая невидимой границы.
Девушка закрыла глаза и попыталась насладиться поцелуем. Ей было ужасно больно и ужасно плохо. Всю ночь ее лихорадило, тошнило, хотелось побыстрее уже умереть, чтобы не чувствовать все то, что она чувствует сейчас.
Как только парень отстранился, девушка попыталась потянуться за новой порцией, но стук в дверь и последующее копошение за ней заставило вновь упасть на жесткую подушку затылком.
Парень, со всей своей ловкостью, отскочил от кровати и подлетел к двери. Сначала ничего оттуда не доносилось, а потом разнесся громкий рык неизвестного существа и дверь начала ходить ходуном. Послышались раздосадованные звуки и, будто, чей-то смех. Смех самой преисподней.
Баррикада, сделанная наспех, еле-еле удерживало то существо от проникновения. А патронов в двух пистолетах оставалось лишь на то, чтобы один раз выстрелить и убить себя.
Внезапно, снаружи двери, разнесся громкий рык существа. Из-под двери потекла кровь и послышался громкий вой, сравнимый с посмертным, но проверять до жути не хотелось.
- ЭЙ, есть там кто живой??? – послышался до боли знакомый голос.
Джош сильно удивился. Паранойя проснулась и нахлынула новым каскадом. Голос был смутно знаком, но вспомнить его обладателя парень не мог.
По спине пробежали мурашки, на лбу выступила испарина, а в ушах зазвенело от напряжения.
- Эй, спокойно, я свой, первым огонь не открою, откройте. – спокойно проговорил голос и, судя по всему, навалился всем весом на дверь.
- Ты не откроешь, тварь не сумела, и ты не сможешь. – неожиданно со спины послышался уверенный голос Бетт. Девушка, перевернувшись, смотрела точно в глаза парня, будто прося о том, чтобы он вновь ей доверился. Плакала вся конспирация. В жопу паранойю, в жопу все.
Опрокинув обратно несколько килограммовый шкаф, и пару сломанных кроватей, парень отворил дверь, держа пистолет на готове.
Внутрь ввалился человек с большим тесаком. Он сразу упал на пол, закладывая руки за голову.
- Не стреляй, прошу. Я видел, что вы сделали с теми вояками. Мне просто перевязаться и я свалю. – скороговоркой проговорил мужчина, продолжая лежать.
И тут Джоша осенило. Он, будто во сне, аккуратно потрогал лежащего за плечо, вынуждая убрать руки с затылка и всмотрелся в маску, накинутую на лицо. Это был он.
- Дэйв!!! – прокричал Джош и кинулся обнимать бродягу.
Парень был высок, крепко сложен и ужасно умен. Белые волосы были в творческом беспорядке, но из-за маски сейчас больше казалось, что Дэйва просто поразил удар током.
Лицо было будто срисовано с обложки журнала: аккуратный нос с горбинкой, густые брови, тонкие губы. Над верхней губой была маленькая родинка.
