========== Часть 1 ==========

Маленькая, израненная девочка с седыми волосами. Маленький комочек, свернувшийся на холодной влажной земле.

У девочки нет сил даже на громкие рыдания или рвущийся из груди вой. Он рвёт всё на части изнутри, разрывает перепонки в ушах, но наружу не вырывается. Мир получает только её слезы, горячие, обжигающие кожу, но не останавливающиеся.

Никто не сможет остановить эти слёзы.

Никто.

Уж точно не тот, кто словно тянет её за невидимую нить. Тянет, зовёт к себе так отчаянно, что сил на борьбу не остаётся. И девочка позволяет выдернуть себя из собственного тела.

Лес сменяется комнатой. Размытой и нечёткой, но совершенно точно знакомой.

Он в Крибирске.

Он возле Каньона.

— Уходи.

Слишком чёткая в размытом мире фигура заставляет Алину вздрогнуть.

Он сидит к ней спиной. Все его руки в тонких красных полосах, оставленных целителем на месте ран. Плечи опущены, согнуты, точно под невыносимой тяжестью. И кулаки сжаты до проступающих на ладонях вен.

Сломленный.

— Уходи.

Алина понимает, что не произнесла ни слова, хотя из груди рвался крик. Но его скорбь, почти осязаемая, выбила из лёгких весь воздух.

— Не нужно было меня звать.

Дарклинг разжимает кулаки, до боли выпрямив пальцы. Оборачивается.

Алина вздрагивает. Шрамы — ничто, потому что она видит его глаза. Всё такие же серые, жестокие, беспощадные.

Глаза, красные от слёз.

Глаза, полные непроглядной тьмы, среди которой не осталось места свету.

— Але…

— Замолчи, — Дарклинг напрягает плечи, но расправить их не может. Боль давит слишком сильно, не оставляя места гордости. — Убирайся прочь. Оплакивай своего прекрасного принца и утешайся в объятиях отказника.

Он отворачивается, снова сжимая кулаки. А в Алине закипает ярость.

— Ты думаешь, ты один имеешь право скорбеть? Только ты? — девушка делает шаг, едва сдерживая всё то, что бушует внутри. — Ты отнял сотни жизней…

— Они выбрали свой путь.

— И Багра тоже!

Дарклинг вскакивает со стола, в мгновение оказавшись рядом, сомкнув руку на шее заклинательницы, наплевав, что это лишь иллюзия.

— Не смей произносить её имя!

Его голос похож на рык хищника, но всё же надламывается, выдавая слабость. Совсем человеческую, стирающую грань.

— Я тоже её потеряла!

— Её смерть — твоя вина!

Собрав все силы, Алина отталкивает его прочь.

— Так ты оправдываешь себя?!

Снова этот животный рык, но в этот раз девушка отбрасывает его руку до того, как чужие пальцы успевают сомкнуться на тонкой шее.

— Ты лишил её глаз, ты сам сделал её своим врагом и теперь винишь меня в её смерти?!

Дарклинг отворачивается, в ярости сбрасывая со стола кучу раскрытых книг. Кричит.

Алина вздрагивает, когда дверь открывается и на пороге появляется один из его опричников.

— Прочь!

Возможно, он кричит это ей, только уйти из этой комнаты Алина уже не может. Сама не знает почему. Ведь он не держит.

— Зачем ты пришла?

Голос уже не ломается, но из него ушла вся сила.

— Ты позвал меня.

— Не звал.

Чёртов лжец. Она ведь чувствовала нить. Чувствовала, как он тянет.

Но это не важно. Ноги подводят великого заклинателя теней, и он падает на колени, забыв обо всём.

— Этого хотела? Увидеть меня на коленях?

Спина, шрамы, спутанные волосы и безвольно повисшие руки.

Человек.

Мальчик, загнанный в угол своим же честолюбием и жаждой власти. Багра всегда видела его таким. Даже в чёрном с золотом кафтане на королевском троне. Она всегда видела его таким.

Сломленным собственной тьмой.

Багра видела. И умерла за то, чтобы он смог расправить плечи.

Алина обходит его, садится напротив, так же — на колени.

Может потому, что это проекция и все не взаправду, а может потому, что этого жаждет всё её сердце, но девочка находит в себе смелость.

Её маленькая холодная ладонь накрывает его кулак.

Дарклинг дёргается, пытаясь убрать руку, но Алина лишь сжимает пальцы, не позволяя.

— Я тоже скорблю по ней. Всем сердцем.

От этого тихого шепота он стискивает зубы, пытаясь сдержать новые слёзы. Он не станет плакать, не перед ней.

Но слёзы находят путь. Как и слова. Слова, засевшие в горле так давно, что он и не вспомнит, когда они стали его проклятием.

— Моя мать… всё время твердила мне о силе, о том, что мы такие одни, единственные своем роде. Рассказывала свою старую сказку, а когда я захотел изменить мир, чтобы это никогда не повторилось… Она отвернулась от меня. Назвала чудовищем! — он поднимает голову, и серые глаза встречаются с карими. — Как и ты.

Алина вдруг понимает, что плачет тоже. Внутри прорастает что-то новое, чего раньше не было. В висках стучат слова Багры.

…Хочешь услышать любовную историю? Такой не было. Я хотела ребенка и нашла самого могущественного гриша, какого могла. Он был сердцебитом. Я даже не помню его имени…

…Я наделила его гордостью. Я обременила его честолюбием, но худшее, что я сделала, это пыталась защитить его…

…внушила, что ему нет равных, что ему предначертано ни перед кем не склонять голову…

…любовь — хрупкая, мимолётная и ненадёжная — ничто в сравнении с властью…

В груди нарастает ненависть к этой женщине, которая своей собственной болью и тьмой превратила мальчика с красивой, доброй мечтой в Дарклинга. В Чёрного Еретика.

В груди нарастает ненависть к самой себе. К маленькой, эгоистичной, влюблённой девочке, которая думала только о себе и своей боли. Которая, поддавшись глупой детской обиде, забыла главный закон, что так старались донести до неё книги.

Подобное притягивает подобное.

— Прости меня, — Алина обхватывает его лицо руками. — Александр, прости меня.

На мгновение ей кажется, что он оттолкнёт, она видит это в кварцевых глазах. Но только на мгновение, а затем сильные руки обнимают её, притягивая ближе.

— Я должна была остаться. Тогда, в ту ночь. — Не сбегать, как напуганный ребенок, думая лишь о том, был ли твой поцелуй обманом. — Не должна была оставлять тебя.

Это всё не взаправду.

Нет!

Это по-настоящему. Он настоящий, и она тоже.

— Я хочу изменить этот мир, — его пальцы зарылись в волосы, а губы мазнули по жилке на шее. — Для нас с тобой.

Алина только крепче сжала пальцы, подавляя тяжелый всхлип.

— Мне не нужен этот мир, — она почувствовала как напряглись его руки, обвившие её, как сжалась челюсть, как вздрогнуло всё жаркое тело. Почувствовала, и наконец решилась сказать вслух то, что не покидало её мыслей с той самой ночи. — Мне нужен ты.

Правда, которую она держала в себе все эти долгие месяцы. Правда, которая отдаляла её от Мала и от всех остальных.

Свет не может существовать без тьмы. А тьма без света.

— Алина…

Александр чувствует, как отступает тьма. Уступает свету совсем крохотный клочок души.

Он совсем забыл это чувство. Забыл свет, который делает скорбь чистой, лишает её боли, оставляя лишь… любовь.

Не любовь — слабость. Так мать его учила.

Дарклинг вскакивает на ноги, отталкивает девушку и прогоняет свет прочь, окуная комнату во мрак.

— Александр!

Алина пытается встать, придавленная неизвестной тяжестью.

— Его больше нет. А ты — только иллюзия. Так убирайся прочь!

Слёзы высыхают, оставив лишь соленые дорожки на щеках. Алина собирает все силы, поднявшись на ноги.

Багра вечно твердила ей — беги. Она больше не станет слушать.

Тени всё гуще, всё яростнее оплетают размытый мир вокруг. Тени берут верх, превращая кварцевые глаза в два тёмных колодца.

Два шага, разделяющих их, кажутся пропастью.

Холодные руки на его шее кажутся спасением.

Дарклинг вздрагивает, встретившись взглядом с заклинательницей солнца.

— Вернись ко мне, — её слова пропитаны слабостью. Он никогда не будет слабым. Никогда ни перед кем не склонится. — Вернись ко мне.