Все, для кого эти два слова лишь дань уважения… Разве они важны? Пусть просто косятся друг на друга, пока все заполняет тишина.

Тишина, которая не становится вязкой, как когда-то, кажется в совсем другой жизни, в то время, когда они еще были чем-то вроде недо-врагов-недо-друзей. Тишина, которая оставляет за собой последнее слово. Решающее наверное. Оставляет за собой целую пустую пропасть, которую через долю секунды заполнят мысли. Разные.

О том, что время его щадит. Даже очень. Морщин не прибавилось, но прибавилось шрамов, хотя скорее той же давности, что и у нее. Он стоит прямо, не сгибается как тогда, словно избавился от ноши. Оставил за спиной и сразу же выпрямился в полный рост. Теперь даже, кажется, выше. И на нем черный плащ, хотя алый, наверное, шел бы больше. Руки без перчаток, ведь уже давно лето. Руки с длинными пальцами, и выступающими жилами, как у любого, кто долго сжимал поводья. Она их хорошо помнит. И думает, что хотела бы взять их в свои. Только чтобы убедиться, что они настоящие. Думает? Нет, она этого хочет.

Так же сильно, как Джейме хочет преодолеть эти несколько отделяющих их шагов и дотронуться до красивой юной девушки, чтобы убедится, что рука упрется в живую плоть, а не пройдет насквозь, словно через тонкую вуаль. Потому что очень тяжело верить в такую вот Арью Старк. Ведь она стала совсем другой. Изменилась слишком сильно. Она так часто говорила ему тогда, что она не леди… Но она ею все же стала. Нет. Была. Она всегда ею была. Не манерами, не одеждой и даже не именем. Вот этим взглядом. Холодным, сильным, властным… Северным. Не так она смотрела на него в ту ночь. Не так…

Улыбка, вечная ироничная улыбка, трогает губы Ланнистера, когда он думает об этом. И в этот миг Арья понимает, что все взаправду. Будь это один из ее снов, все было бы совсем не так. Все было-бы, по-девчачьи, сопливо. Они бы кинулись друг другу на шею, непременно признаваясь в вечной любви. И она тут же проснулась бы, весь следующий день сгорала от стыда, не важно, что никто не узнал бы, почему.

Но это не сон. К счастью, наверное.

— Добро пожаловать в Винтерфелл. Чем мы обязаны столь неожиданному визиту?

— Вообще-то я прибыл по небольшому, но довольно важному делу.

— Вот как.

Арья совершенно не представляет, как вести себя. Когда он стоит напротив, совсем прежний, она опять становится лишь девчонкой Старков. Она перестает быть леди Винтерфелла, она, черт возьми, снова становится той, которую он когда-то сжимал в объятиях. Не краснеет, нет, но теряется как маленькая. Пытается скрыть свои чувства. Совсем, как в тот раз. Но выходит гораздо хуже. Возможно потому, что в тот раз позади не было ничего кроме ненависти. Её ненависти, ведь Джейме и не вспомнил бы об Арье Старк, если бы она сама не пришла. Теперь же между ними слишком много. Было. И есть.

— Могли бы мы поговорить наедине?

Леди Старк задерживает дыхание. Зачем? Что он собирается говорить? Что не должны услышать её люди? Неужели?.. Она иронично улыбается своей же глупой надежде, совсем как он. И видя эту улыбку, Ланнистер понимает, насколько странно это звучало сейчас для всех. Всех. Понимает, и замечает ее взгляд. Всего проблеск, который он бы никогда не увидел, если бы хватило сил хоть на мгновение отвести от нее взгляд.

Словно искра. Маленькая, незаметная. Но ее не потушить уже.

Старк делая вид, что единственное, о чем они могут говорить наедине, это какие-то государственные вопросы, проводит рукой в сторону двери.

— Мы могли бы прогуляться.

— Конечно, но я хотел бы сначала отдать это прежнему хозяину.

Арья лишь теперь замечает большой сверток, что Джейме частично прячет за спиной.

— Что это?

Из голоса уходит натянутость. Потому что тут притворяться не приходится. Ей интересно. Джейме лишь косится на слуг, и этого достаточно чтобы леди Винтерфелла махнула рукой, приказывая оставить зал. Их наконец-то оставляют, и Арья вопросительно склоняет голову.

Джейме Ланнистер дрожащими руками снимает все до последней стяжки, удерживающие плотную ткань. И Арья непроизвольно закрывает рот рукой, будто боится, что слишком много вырвется наружу. Она спускается, медленно подходит ближе, остановившись в каком-то шаге. Протягивает руку. Чувствует слезы. И проводит пальцами по холодной стали. Выше, пока здоровая рука не обхватывает тяжелую рукоять. Все ту же.

— Его рукоять… Я думала от нее избавились.

— Она была… ценным трофеем. Отец всегда говорил о чести… По мне, в краже не много чести. Мы с лордом Старком не ладили. Но я всегда уважал его, как человека очень честного. Это меч носили его предки задолго до моих. Он принадлежит дому Старков. И Северу.

— Ради этого ты уехал в Эсос? Искал мастера?

— Да.

— И ради этого проделал путь до Винтерфелла?

— Да. Пусть это положит край вражде наших домов.

Арья поднимает голову, улыбаясь. Почти смеется. Но без издевки.

— Моя сестра жена твоего брата. Их дочь носит его имя. Наши люди сражались плечом к плечу. Вражда давно забыта.

— Не заставляй меня говорить, что я сделал это ради себя.

Теперь она, действительно, смеется.

— Как будто я этого не знала. Пойдем, нужно вернуть Лед на место. Только понесешь его ты.

Старк отпускает рукоять, и разворачивается, выходя из зала. Без единого слова они идут по двору, прямо в крипту. К отцу.

— Каменщик не знал его в лицо. — говорит Ланнистер, оставляя меч у ног его владельца.

Арья улыбается. Эти слова для нее что-то вроде личного проклятия. Она когда-то сама сказала их Сансе. А после повторили все, кто знал отца.

— Да, не знал.

Они молчат. Он сделал то, что хотел. Должен бы почувствовать облегчение от выполненного долга. Но, Джейме, разве это не было лишь поводом?

Он думает об этом всю дорогу до Богорощи. Хочет увидеть ту кладку. Зачем? Чтобы время оттянуть?

Пальцы сами скользят по пустому камню рядом с именем мальчика, которого он хотел убить.

— Арья, я…

— Ты не сдержал слово.

— Что?

— Ты обещал, что не пойдешь за мной. Но пошел. Джон сказал, ты тогда вынес меня из башни.

— Я обещал не искать. Это разное.

Не то. Не то Арья хотела услышать. Убить бы себя за эти пустые надежды. От них только больно. Старк отворачивается, обхватив себя руками. До чего же ему это знакомо…

— Мне, наверное, нужно что-то сказать тебе про Брана. Но ведь не помогает, я знаю.

— Смешно, не так ли? Я все пыталась понять тебя тогда. А теперь… — Арья как-то рефлекторно поднимает руку, которую уже привыкла не чувствовать.

— Совсем?

Кивает. Втягивает воздух и до жути легко меняет тему. Научилась.

— Но пусть это все будет в прошлом. Лучше расскажи мне о моей племяннице.

Ланнистер смеется.

— Она очень красивая. Похожа на Сансу. И на удивление тихая. Спокойная. Я взял её на руки…

— Ты брал её на руки? — в ее голосе — ничем не прикрытая зависть.

— Ну конечно. Она же и моя племянница.

— Как я могла забыть. — они смеются и Арья совсем не замечает, как берет его под руку, направляясь куда-то за пределы замка. — А как моя сестра? Она пишет, что здорова…

— С ней все хорошо, она просила передать, что очень ждет тебя в Кастерли. Тебе бы там понравилось.

— Санса это сказала?

— Нет.

Они идут вдоль стены. Говорят еще о чем-то. О всем. Но не о друг-друге. Ведь тогда еще решили. Все закончилось.

Они не найдут друг другу места.

И спустя всего несколько дней, Джейме Ланнистер оставит Винтерфелл за плечами, со всех сил стараясь не замечать ту самую искру, которая не желала гаснуть, а лишь тлела, тлела, тлела… Ускачет куда-то, сам не зная, куда. А леди Винтерфелла будет смотреть ему вслед так, чтобы не видел никто и думать, что тех, кого любят не отпускают так легко. Думать, что нашла ответ на свой очень старый вопрос. Думать. И отчаянно пытаться погасить надежду.

***

На пиру шумно ровно настолько чтобы это раздражало, а не приносило удовольствие. Арья изо всех сил пытается мыслями вернуться к маленькому принцу, в честь которого все и веселятся. Наблюдая за танцующими и отсчитывая время до момента когда уйти будет уже не зазорно, она представляет себе мальчика до ужаса похожего на Джона, если бы тот вдруг решил выкрасить волосы под стать своей королеве. Эта мысль смешит леди Винтерфелла и когда брат подходит, она лишь недовольно закатывает глаза в ответ на его: