Сперва она услышала его голос, низкий и очень тихий. А затем увидела его самого склонившегося над её кроваткой, как многие раньше.

— Можно? — тихо спросил он, повернувшись к матери.

Наверное та кивнула в ответ, потому что ее голоса Джоанна не слышала. Но это было не важно, ведь дядя протянул руки и поднял ее к себе, прижимая даже нежнее, чем отец.

Она смотрела на него и улыбалась. Он ей нравился. Красивый, он улыбался даже уголками таких же зеленых глаз и легко перебирал чуть рыжеватые волосы.

— Она очень красивая. Слава богам, вся в мать.

Джоанна смеется, будто видит лицо отца, сделавшего вид, что он глубоко оскорблен. А дядя продолжает всматриваться в ее лицо, находя черты брата и его жены.

Конечно, девочка очень сильно изменится с годами, но это вовсе не важно, потому что, держа ее на руках, Джейме уже сейчас готов поклясться, что будет любить ее, как собственную дочь.

Джоанна словно чувствует это и спокойно засыпает на его руках.

Санса подходит, забирает дочь и осторожно укладывает ее обратно в кроватку. И улыбается Джейме.

— Мне жаль, что я пропустил крестины.

— Ничего страшного. Дейенерис прибыть не смогла. Как и Арья, и многие другие, кто был бы ей важен. Джон долго оправдывался за их отсутствие…

— Как будто это его вина.

— Да… Когда все наладится, мы устроим настоящий праздник. Но сейчас… Когда я вижу сколько всего нужно делать для Кастерли и окрестных земель, я не могу винить лордов в том, что они не могут оставить свои земли ради крестин моей дочери.

Джейме улыбается, пока они с Сансой оставляют покои и идут по коридорам его родного замка.

С Тирионом он поговорит позже, когда наступит вечер и они, как когда-то давно, будут сидеть у костра с вином и очень долго что-то обсуждать.

Но сейчас брат слишком устал и хочет быть с дочерью. Джейме не может его винить.

— Значит вы всего на пару недель?

Санса отвлекает мужчину от раздумий, ненавязчиво заводя к садам. Совсем скоро здесь уже будет настоящее лето. Но в эту пору они кажутся молодой леди куда прекрасней.

— Да…

— Снова в Эсос?

— Нет, туда я больше не вернусь. Я сделал все, что хотел. Я останусь в Вестеросе и буду часто навещать…

— Вы могли бы вовсе остаться в Кастерли.

— Нет, здесь есть уже хозяева. И лучших этот замок наверное не знал.

Санса смущается, совсем как девочка. Джейме почему-то будто чувствовал, что так будет и ждал… Ждал странного чувства, которое, думал, все же придет. Ждал, что она будто вернет его в то время, когда действительно была просто смущенной девочкой.

Но этого чувства не было. Был только вопрос Сансы:

— И куда вы направитесь?

И до последней секунды Джейме не знал, скажет ли он ей правду.

Но он лишь открыл рот и слова сами вырвались.

— В Винтерфелл. — леди Ланнистер опустила глаза. Джейме мог поклясться, что так делают, когда знают слишком много для собеседника. — Я должен вернуть кое-что, что принадлежит вашему дому.

— Я уверена, Арья будет вам очень рада…

Санса смотрит ему в глаза. Странно… Он думает, она все знает… А она не знает ничего.

Но как Цареубийце знать, что Арья Старк за эти годы ни разу даже не упомянула его в разговоре с кем-либо.

— Я на это очень надеюсь. — только и отвечает мужчина, скрывая страх за простой любезностью.

Они выходят наконец к той части замка, где гуляют другие его обитатели. И Джейме становится не по себе.

Оттого что они все тепло улыбаются Сансе, отвешивая поклоны или приседая в реверансах, но его… Даже не все узнают. Может, оно и к лучшему. Боги давно забрали тех, кто мог бы помнить его достаточно хорошо, чтобы это не приносило неудобств.

— Я вам наверное давно наскучила… — Санса замечает его взгляд и улыбается.

— Совсем нет. Ты очень изменилась. Я словно заново узнаю маленькую девочку Старков.

— Не помню, чтобы мы и в тот раз уж слишком близко знакомились.

— Оно и к лучшему, наверное.

— Кто знает…

Джейме сложно уезжать. Он слишком хочет увидеть, наконец-то, Арью. Но это пугает, так сильно, что ему хочется остаться. Отсрочить встречу. Дождаться чего-то, что могло бы все упростить.

Но он ведь пообещал себе. Пообещал в тот день, когда поднялся с ее кровати и заставил себя уехать.

О, он слишком хорошо помнил тот день. Хотя нет, не день. Те несколько часов. Как в последний раз сжал ее руку. В последний раз поправил ее волосы. В последний раз наклонился, чтобы поцеловать. Но не решился. Слишком резко встал, ударившись об изголовье. Бессильно сжал кулаки и… ушел.

Ушел, но остался в той комнате. С ней. Застрял в том моменте, когда сделал выбор. Правильный ли?

Но он слишком долго прячется в той комнате. Пора выходить из нее.

— Что же. Бес теперь лорд Кастерли, а Золотой Лев скачет на север с надеждой остаться.

— Я этого не говорил.

— Это слишком очевидно.

— Неужели?

— Для меня — да.

— И как же мы до этого докатились?

— Путь был нелегким.

— Это уж точно.

— Мы прощались столько раз. Может обойдемся?

— А как же теплые братские объятия?

— Тебе в твоем возрасте еще хочется опускаться на колени?

— Я это только ради тебя и делаю, цени.

— До встречи, брат.

— До встречи.

Джейме вскакивает на лошадь и слышит за спиной:

— Буду ждать счастливых вестей с Севера.

— О чем это ты?

— Ты понял.

— Ты невыносим.

— Я знаю.

***

Джейме Ланнистер хорошо помнит эту дорогу. И помнит каждый раз, когда ехал по ней.

Королевским Гвардейцем, сопровождая Роберта Баратеона, первого его имени.

Золотым львом, навстречу Молодому Волку.

Предателем, к Джону Сноу.

Убийцей сестры, на войну за Рассвет. С Арьей Старк.

И вот снова.

Снова Джейме Ланнистер едет в Винтерфелл.

С надеждой остаться.

Тирион…

Ну как он вообще может понять? Он ведь счастлив. Жена. Дочь. Что ему знать о том страхе, что сковывает сердце при одной мысли о том, что все будет вовсе не так, как он ждет?..

Если б только он знал чего ждет.

Он ведь просто едет вернуть долг. Увидеть ее. Убедиться, что все хорошо. И снова уйти.

С надеждой остаться.

Прошли годы. Годы.

Какая она теперь? Кто она теперь?

Он оставил ее героиней, живой легендой… Теперь едет к леди Винтерфелла. Дочери Неда Старка, как они все говорят.

Мы не найдем друг другу места.

Они ведь еще тогда это решили.

Так почему он так об этом жалеет? Возможно, потому что там, по другую сторону моря, он пытался заполнить это место. Каждый раз… Каждый раз, когда рядом лежала женщина, купленная или нет, все было не так.

Их кожа была в тысячу раз нежнее, волосы струились между пальцев, они изгибались под ним и стонали, отдавались полностью…

А затем он засыпал, совершенно ничего не чувствуя. В полудреме, руками водил по обнаженному телу, желая почувствовать то самое тепло. И не мог.

С надеждой остаться.

Да, с надеждой остаться.

***

Арья спускалась словно сама не своя. Вокруг все вдруг стало казаться слишком чужим. Слишком неправильным.

Неужели она боится Джейме? После всего?

— Милорд…

Леди Арья из дома Старков замирает, не зная, что говорить, что делать, что думать… И это «милорд» висит в воздухе сотней несказанных слов и запрятанных, глубже некуда, чувств. В этом «милорд» совершенно все, что копилось в ней эти годы. Все, до последней капли. Все ночные кошмары, все крики и ненависть. Каждое «почему ты ушел?», сказанное только лишь жаркому огню в камине. Каждый пренебрежительный взгляд брошенный на любого, кто хотел занять его место. Каждая минута выработанного в привычку безразличия. Этого так много, что все, что может ответить Джейме лишь короткое

— Миледи…

И в этом «миледи» совершенно все, что он пережил за эти годы. До последней капли. Каждое «если-бы» и, «а может». Каждая бессонная ночь и каждая безымянная для него женщина. Каждая жалкая попытка что-то доказать себе и каждая разбитая в агонии вещь.