Узнать, сколько имен выбили на стенах богорощи. И со страхом искать там знакомые.

Алис Карстарк.

Джорах Мормонт.

Лианна Мормонт.

Теон Грейджой.

Сандор Клиган.

Брандон Старк.

Она проводит пальцами по каждому из них.

— Пес спас мне жизнь. А я не успела попросить прощения…

— За что? — Санса просто идет рядом, понимая, что больше чем кто-либо Арье нужен тот, кто просто будет слушать. Кто разделит все, что случилось. Кто сделает так, чтобы она не была одна.

— Много за что. Я бросила его умирать. А затем отобрала его месть.

— Гора?

— Да.

Сестра ничего не говорит. Об этом она знать не хочет. Боится даже представлять свою маленькую Арью рядом с Горой.

— Лианна… — младшая Старк в бессильной ярости сжимает кулак. — Разве вы не могли отправить её в крипту? Силой… Связать, заставить…

Она даже не ждет ответа, потому что знает его. Не могли. Как и ее саму.

— Бран…

Арья сжимает ладонь, цепляясь пальцами за гладкий камень, почти до крови сдирая ногти… Будто пытается ухватиться за древнюю кладку, вырвать с корнем, забрать себе…

— Ты сделала то, что должна была… — Сансе больно. Она потеряла брата. Сансе больно, оттого что Арье еще больнее. Ведь она словно слышит каждое несказанное сестрой слово. Она так хочет услышать не просто о том, что случилось. Она хочет чтобы Арья могла вылить на нее всю свою боль. Но не знает, сможет ли это выдержать.

Самая большая плата за счастье любить кого-то — это неизбежная боль от бессилия помочь.

Слезы льются одна за другой, а девочка даже не замечает. Она так к ним привыкла…

Не думала, что когда-то сможет плакать опять.

Смогла.

— Почему этот пустой? — спрашивает Старк, проводя по нетронутому месту среди тысяч других имен. Осознание приходит совершенно обычно. Без боли, обиды или разочарования. — Для меня?

— Да.

Санса могла бы оправдываться, что никто не знал и они с Джоном хотели чтоб Арья с Браном были рядом здесь… Но зачем?

— То, что это место пустое — мое самое большое счастье.

Старшая Старк подходит сзади, обнимает и зарывается в волосы сестры.

Сколько бессонных ночей она провела у ее постели, умоляя богов чтобы не забрали у нее и Арью. Сколько дней продолжала вливать отвары и со страхом проверять дыхание.

И вот теперь, её маленькая сестра стоит перед ней. Живая, теплая, родная. По жилам разливается тепло, и обе чувствуют его совершенно одинаково. Как хотел отец когда-то. Арья думает об этом, и говорит наконец то, что, наверное, должна была рассказать уже давно.

— Я видела отца. Он снился мне, хотя… Не уверена, что это был обычный сон. Я говорила с ним, все рассказывала, а он слушал. Ты помнишь, каким он был красивым?

— Да.

— У него был маленький шрам над бровью, и ямочки. Когда он смеялся… Я смотрела на него, и знаешь… Я помнила все… Каждую его черту, будто он постоянно стоял передо мной. Я помню его и сейчас. Но не помню других. Когда вспоминаю маму — вижу лишь размытый образ. Робба — похожим на Джона и отца, но он ведь был на них не похож… И Рикона, я едва могу вспомнить его совсем мальчиком…

— Я помню маму в тот день, когда приехал Роберт. Когда она укладывала мне волосы, а я просила, чтобы она уговорила отца на мой с Джоффри брак. — Санса опускает глаза, будто возвращаясь в тот день. — Она была немного уставшей. И ей не нравилось, как я её умоляла. Немного недовольная… Но у нее были такие добрые глаза. Они всегда были добрые, даже когда ругала нас. Я совсем не замечала, что у нее уже были морщины. Она ведь только-только начала стареть… — девушка замолкает, будто переводя дыхание. Теперь. Теперь она может хоть чем-то помочь Арье. Она хочет отдать свои воспоминания. Пусть они станут их общими… Пусть будут у обеих. — Робба я тоже помню таким, как в тот вечер, когда был пир. Когда ты запустила в меня какой-то гадостью и он рассмеялся, а затем увел тебя спать.

— Я помню Робба в Близнецах.

— А я Рикона после Битвы Бастардов.

Они пережили одно и тоже. Потеряли братьев. Видели то, что с ними сделали те, кто клялся их дому в вечной преданности. Они обе отомстили. С не меньшей жестокостью. Только для Арьи это теперь не так важно. Ей важнее научится жить с болью, хоть временами ее отпуская. И не причиняя боль другим.

Она учится этому так же, как когда-то училась менять лица. И когда-то она определенно сможет быть прежней, не давая никому знать правду о своих чувствах.

Но пока… Пока она еще слишком резко меняет тему мысленно благодаря Сансу, которая делает вид, что не замечает.

— Джон прибудет завтра?

— Да. Ему теперь не нужно много времени на путешествия.

Арья улыбается. Ну конечно.

— Это хорошо. Не терпится увидеть его корону.

Сестра смеется в ответ. Да, она будет Арье опорой. Не важно, на сколько кусков разрывается ее собственная душа.

— Вряд ли он возьмет с собой корону.

— Я заставлю его за ней вернутся. Что ему… Слетать туда и обратно.

Они смеются, уходя к замку медленным шагом. И Арья думает, что ненавидит юг. Юг, который сначала отобрал у нее отца, а теперь забрал себе Джона, который нужен ей больше чем кто-либо.

Потому что ей нужен ответ на вопрос. И только Джон может его дать.

— Джон, скажи мне… Когда вы нашли меня… Возле Брана… О чем подумали?

— Арья…

Они сидят в Богороще, под все тем же сердцедревом. Старк теперь любит это место больше любого другого в замке. Потому что здесь ей больше, чем где-либо, удается заглушить чувство одиночества. Ведь Санса хочет быть рядом, хочет помочь, защитить. Вот только у нее теперь есть не только Арья, которая видит их с Тирионом и все прекрасно понимает. Ревнует, но не смеет даже думать о том, чтоб посягнуть на счастье сестры. Поэтому идет по иному пути, думая, что узнав все, до последней крупицы, почувствует облегчение.

Едва не срывается на крик:

— Скажи!

И Джон снова чувствует насколько она далеко. Его любви и силы хватило бы чтобы защитить Арью от всего. Но он теперь король. И его сила нужна государству. Он теперь муж. И его любовь нужна другой, не меньше чем она нужна Арье. Поэтому он говорит правду, думая, что она куда правильней теперь любой, даже самой удобной лжи.

Говорит тихо, как и в тот день, когда подарил ей Иглу:

— Тебя нашел Джейме Ланнистер. Когда все случилось, вихты тут же… умерли. Все разом, так быстро, что мы еще продолжали махать мечами, не могли до конца осознать. Затем поняли, что кто-то это сделал. Хотели сразу же найти. Сразу начались крики, путаница. Каждый спрашивал кто видел Его, куда он шел… Кто-то сказал о башне. Я вспомнил про Брана, помчался туда, не успел даже внутрь войти, как появился Ланнистер. С тобой на руках. Я думал… Думал ты погибла. Мне уже стало плевать на Короля Ночи. А затем Джейме сказал, что ты его убила. И что нужно срочно найти лекаря. Мы кинулись к крипте…

— Это не то, что я хочу знать. Когда ты увидел Брана…

— Если ты думаешь, чувствовал ли я к тебе ненависть, то нет. Может не сразу, но я понял что ты сделала. Я не догадывался обо всей истории, но я знал, что так нужно было. Так же как знал, что другие не поймут.

— Кто знает, кроме тебя и Джейме?

— Санса, думаю Тирион. Дейенерис. Варис.

— Все…

— Пойми, когда Бран уходил в ту башню, он попрощался. И сказал, что все, что он делал, он делал ради нас. И еще сказал… Он сказал «как и Арья». Я думаю он знал. Поэтому не думай, что тебя будут презирать. Ты спасла миллионы невинных жизней, заплатив за это ужасную цену.

— Как и Джейме. Но его все равно зовут цареубийцей.

— Уже нет.

— Уже не все.

Джон молчит в ответ. Врать он ненавидит. Врать Арье? Разве ей вообще можно соврать?

— Ну да ладно. Со временем все образуется. — Арья вздыхает, а затем, уже совершенно спокойно поворачивается к Джону, с такой же напускной улыбкой которую сотню раз видела Санса, и спрашивает: — И как тебе Королевская Гавань?

— Слишком жарко.