Её голос дрожит. Сейчас она не королева, а та самая напуганная девочка, которой была много лет назад. Её хочется, обнять, защитить, успокоить. И Джон забывает обо всем. Просто подходит, обнимает, чувствует, как она обхватывает его руками и все. Все позади.

Сколько дней, они не могли даже взглянуть друг на друга? Сколько дурных мыслей поселилось за это время в их головах и сколько боли пришлось вытерпеть?

И все из-за чертового трона.

Но это их бремя. Теперь — общее. По праву рождения и по общему выбору. Они не говорят, но отчетливо теперь понимают — без друг друга им не справиться. Кто знает, переживут ли они эту ночь или следующую? Кто знает, придется ли им вообще когда-то добраться до Железного трона.

Но это неважно. Ведь что бы не случилось — они будут вместе.

— Мейстер Эймон как-то сказал, что Таргариен один в мире — страшная вещь. Он сказал это Сэму, не мне. Я не должен был это услышать. Но услышал. И запомнил…

Джон проводит рукой по волосам и Дэни на мгновение чувствует себя маленькой девочкой в доме с красной дверью. Но не так, как когда он кричал на нее, и не так, как всего пару минут назад. Она чувствует себя не беззащитной, но защищенной. Опекаемой.

— И я всегда буду рядом с тобой.

Дейенерис поднимает голову и смотрит прямо в глаза. Просит о единственном, что для нее еще важно.

— Не дай мне натворить глупостей. Не дай мне стать моим отцом.

— Никогда.

Он снова обнимает. Хочет остаться так навечно…

Но тишину разрывает звук рога. Ему нужна всего минута чтобы все понять, но не проходит и мига. Слуга врывается в покои, совершенно не краснея, увидев своих лордов в объятиях. Ему плевать. Всем плевать.

— Милорд, они начали наступление.

Как будто Джон этого не понял.

Они оба все поняли.

Последние из Таргариенов, драконьи всадники, они как загнанный скот спешат на стены, чтобы увидеть то, что и так представляли.

Кольцо смыкается.

А над головами раздается рев драконов. Они садятся прямо во дворе, защищенные каменными стенами, но совершенно заполнившие собой все пространство. Они не останутся здесь надолго. Они прилетели лишь для одного.

— Тебе пора к ним.

— Тебе тоже.

— Что?

— Я назвала одного из своих драконов в честь моего брата. А ты его сын. Твое место рядом с ним. И рядом со мной.

— Я не думаю, что смогу…

— Сможешь. Это твоя кровь.

***

Санса вскакивает, с мольбой в глазах смотрит на Тириона и чувствует, как слезы стекают по лицу. Они оба знают, что несет с собой рог.

- Тебе нужно сейчас же уходить в подземелья.

- Тебе тоже…

- Я должен быть здесь.

- Нет! Дейенерис приказала тебе! Она тебе приказала! Ты должен быть со мной! Ты должен выжить!

- Тссс… Санса…

- Тирион, прошу тебя…

Он берет её лицо в свои руки, как уже тысячу раз до этого. Хочет ли он уходить? Хочет ли он оставлять её одну с сотней других напуганных женщин? Нет. Хочет ли он остаться? Хочет ли он быть рядом до последнего момента, успокаивать, утешать? Да.

Но это не о его желаниях.

- Так было всегда, помнишь? Благородные дамы провожают мужчин на войну. Хочешь открою тебе тайну? Мужчины никогда не хотят уходить. Они всегда хотят остаться рядом. Чтобы защищать, не каких-то образных слабых, а чтобы быть рядом с теми, кого действительно хотят защитить.

- Так останься…

- Но иногда, чтобы защитить тех, кого любишь, нужно все же уходить.

Санса плачет, а Тирион её обнимает. Времени у них совсем немного. Всего несколько минут прежде чем за ней придут.

Ничтожно мало. Но ему хватит.

- Я люблю тебя. И обещаю, что вернусь к тебе.

В дверь стучат.

- Я люблю тебя.

Один лишь поцелуй…

***

— Значит… Время пришло.

— Да.

— Не будем прощаться.

— Не будем.

Бриенна согласно кивает, но совершенно не сопротивляется, когда Тормунд слишком резко сгребает её в охапку и целует. Она отвечает, зарываясь пальцами в огненные волосы.

Она знает, просить его быть осторожным совершенно бесполезно. Он будет рваться в бой. Впереди всех. Пока не убьет последнего мертвеца. Или пока не погибнет сам.

Да просить его бесполезно.

Как и её. Ведь не за что она не спустится в подземелья. Она поклялась защищать Сансу. И должна ведь быть рядом с ней? Вот только что проку от её защиты, если последний рубеж падет и она будет единственным, что отделяет леди Старк от голубоглазой смерти?

Её место здесь. На поле боя. Как и его.

Не может быть и речи о другом.

Но ей страшно. Она ведь посмела мечтать о будущем.

Потому, когда легкие сжимает от нехватки воздуха, Бриенна Тарт наконец-то заставляет себя отстраниться. Сделать шаг назад, чтобы не поддаться соблазну навсегда остаться в его объятиях.

Еще несколько мгновений она смотрит Тормунду в глаза. И он видит её страх. Подходит, берет за руку, чтобы через пару минут отпустить.

— Ты моя. И никто не отберет тебя, даже смерть.

Она смеется, ни на мгновение не сомневаясь. И отвечает.

— Ты пообещал мне дом и детей. Не смей нарушить это обещание.

***

Арья смотрит на троих крестьянских детей, одетых в алые доспехи и чувствует что-то вроде… сочувствия. Каждому из них она оставила грамоту с печатью. Освобождение от службы. Пусть сделают с ними что захотят. Пусть возвращаются в свои крестьянские дома, вспахивают поля, женятся, заводят семьи… Её совесть будет чиста.

Арье Старк пора.

Вот этот миг. Сейчас, а не в тронном зале. Сейчас она наконец-то дождется мести. Сейчас Серсея Ланнистер умрет навсегда.

Арья смотрит на лицо в своих руках. А затем без тени сомнения бросает его в догорающий костер.

Ей пора.

Этот же конь принес её сюда, пока она была Серсеей. Перед глазами тот день, когда они оставили красный замок позади. Она и Джейме, вдвоем, во главе войска. Все ради живых.

Пришпоривая лошадь, Арья теперь мчится вслед за Джейме и этой армией. В бой.

Они уже должны быть там. Уже должны сражаться. Скоро она тоже вступит в бой.

До последнего своего вздоха. Чего бы это не стоило. За всякую цену.

Старк мчится, безжалостно пришпоривая лошадь. Не замечает, ни ветра, ни холода, но с каждой минутой будто нутром чувствует — битва уже идет. Когда остается совсем немного, когда она уже может слышать глухие звуки боя все сомнения развеиваются. Но приходит страх. Она знает земли вокруг замка, она знает, где он должен быть, но не видит. белая пелена и сама тьма спускаются и гонятся за любым, кто пытался бы сбежать от них.

Но Арье нужно в другую сторону.

Лошадь громко ржет. Животные инстинкты, те, которые люди сегодня или засунут в самую глубину души или обнажат до предела… Эти инстинкты остановят породистого скакуна. Он будет топтать копытами землю, испуганно сопеть и пятиться, а Арья будет все сильнее ударять пятками в гладкие бока.

— Ну же, вперед!

Жеребец подастся приказу. Вопреки страху, вопреки всему, что приказывает остановиться. Вопреки ждущей впереди смерти.

Ничего не видно, только звуки. Но Арья привыкла. Драться так, полагаясь только на собственный слух, на интуицию и подсознательное осязание… то может это лучше чем она? Никто.

На мгновение девочка закрывает глаза. Слышит только стук копыт, несущих её к битве. Выравнивает дыхание, готовясь к встречи с тем, что так напугало ее в прошлый раз. Но в этот раз у них не выйдет. Все потому, что теперь есть то, чего она боится больше, чем смерти.

один.

два.

три.

И ад распахивается перед ней.

Меч легко рассекает гнилую плоть. Чуть тяжелее дробит кости. И совсем скоро покрывается черной, густой кровью.

Шаги лошади становятся все медленнее, все тяжелее, а ржание все громче.

Она привела благородное животное на смерть. Много людей погибнет сегодня, но как бы там ни было, они сами избрали этот путь. В отличии от тех, кого привели силой. Кто мог бы жить, но погибнет.

Арья чувствует, как валится сильное тело, почти принеся её под стены крепости. Падает, отчаянно пытаясь остаться на ногах и с оружием.