Немного поздно.
Если действительно хотел её защищать, нужно было остановиться раньше. Еще тогда, когда не дал ей упасть. Тогда, когда впервые захотел поцеловать.
Ланнистер помнит, что думал тогда. Почувствует ли то же, что с Серсеей? Думал ведь, хоть и не желал себе признаться. Использовал её.
Ты же поклялся её матери!
Сколько клятв он нарушил за свою жизнь? Много. Но одну сдержит точно. Ту, что Арья Старк заставила его дать. Он ведь поклялся, что она не пожалеет.
Поэтому Джейме не остановится, не скажет ни о своих сомнениях, ни о всей терзающей его ерунде. Он снова и снова будет целовать Арью Старк.
И она подумает о том же. Какая сейчас разница, по-настоящему ли она любит? Если да — к чему сомнения? А если нет… Она ведь всегда считала Сансу эгоисткой. А сама стала такой же. Хватит. Да, она много пережила много плохого. Но и он не меньше. И пусть ей не понять его скорби…
Пусть эта ночь будет тем теплом, что согреет их завтра.
Но все же останется их тайной. Ни громких стонов, ни криков, только тяжелое дыхание и слишком жаркий воздух. Арья почти не почувствует боли, а Джейме сам не поверит своей нежности.
Это останется их вечной тайной.
Ланнистер и Старк. Злейшие враги когда-то, вот они лежат в объятиях друг друга, считая минуты. Без сомнений, ради друг друга.
— Мне страшно представить, что сделал бы со мною Нед Старк, если бы узнал об этом.
Арья хмурит брови, но все же не может сдержать улыбку. Даже теперь, он не может оставить эту свою привычку.
— Возможно, стер бы с твоего лица эту самодовольную ухмылку.
Теперь смеется Джейме. И смотрит Арье прямо в глаза. Она думает, что могла бы к этому привыкнуть, удивляется тому, как много всего тут же заполняет мысли… И совершенно неожиданно для себя самой спрашивает:
— Почему ты никогда не говорил ему об Эйрисе?
Ланнистер тут же отводит взгляд. Почему? Если бы он знал. Потому что гордый? Потому что не хотел? Потому что предпочел участь мученика?
— Разве это что-то изменило бы?
— Все знали бы правду. Ты был бы героем.
— Ты думаешь, все те, кто за спиной звал меня Цареубийцей хотя бы малость не догадывались, почему я это сделал? Мне плевать на тех, кто думал, что я трус или предатель. Но были ведь те, кто должен был знать… И они все все-равно так же поворачивались и шептались. Цареубийца, клятвопреступник… Мне хотелось с ними сделать то же самое.
Джейме резко садится, горбит плечи, будто до этих пор еще несет эту ношу. Арья не жалеет, что спросила, ведь теперь до конца понимает. Она так же садится, мягко кладет ему на сгорбленные плечи руки, и чувствует, как он вздрагивает от их холода. Утыкается лбом в широкую спину. Вдыхает его запах…
— Вы оба тогда повели себя как идиоты. Ужасно гордые и благородные идиоты. Тебе стоило сказать. Ему стоило услышать.
Да, стоило.
— Значит ли это, что…
— Да.
Джейме молчит. Протягивает руку, сплетая свои пальцы с её. Поворачивается, чтобы поцеловать, но замирает. Арья легко улыбается. Она услышала раньше.
Это сложно не услышать. Пусть плотная ткань заглушит их тихий разговор, но не сможет сдержать звуки собирающегося на битву войска. Как много раз Джейме слышал этот шум. Давно привык. Когда-то даже наслаждался. Но сейчас хотел бы никогда больше не слышать.
Потому что…
— Пора.
— Пора.
Они одеваются в полной тишине. Звенящей. Но не такой тяжелой, как вчера. Хочется тянуть время. Отсрочить момент. Но это не для них.
— Подожди, пока я уйду. Ладно?
— Хорошо.
Нужно что-то сказать.
— Я думаю, они еще держат осаду. Если нет — мы бы уже знали.
— Нужно быть готовыми к худшему. Прошло больше месяца. Если они стали… иными, кто бы это не был, они больше не те, кого мы любили.
— Я знаю.
Почему нельзя остаться в этом шатре?
— С тобой здесь останется трое. Крестьянские дети, воины из них не самые лучшие.
— Они уснут на несколько часов. Когда проснутся — сделают, что захотят, я позабочусь.
— Хорошо.
Оба опускают глаза. Оба понимают, что еще осталось сказать. Скорее даже согласовать. Но нужно еще совсем немного времени, чтоб решиться.
— Когда будешь уже там — не ищи меня специально. И я не буду. Нам обоим так будет проще.
— Хорошо.
— Пообещай.
— Обещаю.
Дальше оттягивать некуда.
— Джейме… Ты ведь понимаешь…
— Что все закончится здесь и сейчас? — он опять улыбается.
— Даже если выживем.
— Даже если выживем.
Арья видит все в его глазах. Они оба знали это с самого начала. Может не понимали, не хотели понимать. Но знали. И все-равно хочется оправдаться.
— Ты старший сын. Выживем — станешь лордом Кастерли. А я…
— А ты никогда не захочешь быть чьей-то леди.
— Мы не найдем друг другу места.
Отпускать навсегда не так тяжело, как казалось еще несколько минут назад. Остались последние слова. Всего по одному с каждого.
Джейме поднимает голову. Он улыбается. Арье даже кажется, что она снова видит того золотого льва, что прибыл в Винтерфелл много лет назад. И она делает то же. Улыбается, как дочь лордов, нацепившая на себя шлем и не сдерживающая своего восторга при виде королевской свиты.
— Прощай.
— Прощай.
Комментарий к Часть 9
Полагаю, все догадались что будет в следующей части))
Не то, чтоб я планирую особо менять продуманное развитие событий, но поскольку 8 сезон уделяет столь тщательное внимание фансервису, я последую этому примеру.
Дорогие любимые читатели, вам хотелось бы больше драмы и разбитых сердец, или хватит этого и в сериале, а здесь пусть погуляют радужные пони?) Если хотите, можете писать кого из вышеупомянутых в девяти главах граждан вы хотели бы видеть живыми, а кого нет))
П. С. Да, я шиперю Джейме с Арьей. НО ВИДЕЛИ ЛИ ВЫ ИХ С БРИЕННОЙ??? Мое сердечко весьма лирично екнуло. И вроде как, все тот же фансервис и в ИП это не очень смотрится… Но до чего же круто они сыграли.
========== Часть 10 ==========
— Я никогда не хотел никем править. — Джон стоит у входа, смотрит на свою королеву, повернувшуюся к нему спиной. Она молчит, но все же не прогоняет. — Я ушел на Стену чтобы перестать быть бастардом, чтобы на меня не смотрели как на вещь, нарушающую общую идеальную картину. Я хотел сражаться. Хотел быть воином, как мой отец. Думал, буду разведчиком, но они выбрали меня лордом командующим. И я старался сделать все, чтобы защищать людей. Не важно, по какую сторону стены они родились. Ты знаешь, чем это закончилось. И я не собирался больше быть чьим-то лордом. Но появилась Санса. Я думал, мы заберем Винтерфелл, она станет леди, как и должна, по праву рождения, а я просто буду рядом, чтобы защищать её, мою сестру. И когда они вздымали мечи, кричали «Король Севера», я стоял, смотрел на них и ненавидел каждого. Они снова взвалили это на меня. И когда пришло время, я присягнул тебе, потому что ты, в отличии от меня, была к этому готова.
Дейенерис наконец-то поворачивается. Под глазами залегли тени. Они словно иссохлась. Впалые щеки, словно слишком тонкая кожа, и волосы, всегда заплетенные в аккуратную прическу, разметались по плечам.
— Но это все неважно, потому что я люблю тебя. И когда ты узнала все… когда начала избегать меня… Мне казалось, я ошибся, я начал сомневаться. Ты была со мной, потому что хотела, или потому, что тебе нужен был преданный союзник? Что если я слишком сильно поверил тебе? Что если, дал собой воспользоваться? Я не хотел потерять тебя. Поэтому сказал, то, что сказал. — Джон делает шаг, совсем крохотный, навстречу, останавливается в нерешительности. Он боялся её потерять. Боится и сейчас. — Прости меня.
Дени часто моргает, пытаясь скрыть подступающие к глазам слезы.
— Это все… — она едва выдавливает короткий смешок. — Забавно. Когда Бран сказал это, я не поверила. Думала, ты задумал предать меня, и подговорил брата. Но он начал говорить вещи, которые не мог знать никто. Не верить было глупо. Я знала все о тебе, знала все, что ты сказал. Ты никогда не хотел власти, но её навязывали тебе. И ты всегда принимал её достойно, но как бремя. А я жила для того, чтобы вернуть свой трон. Завоевать то, что когда-то завоевал мой предок. Я думала, это мое право. Я единственная, последняя из великой династии. И тут ты. Все это время, я смотрела на тебя. На то, как ты разговариваешь с людьми, как они смотрят на тебя. Они выбрали тебя, а я просто пришла, заявив свое право. Я думала об этом и думала… Что если ты достоин трона больше чем я? И чем дольше я скрывала правду, тем сильнее становилась эта мысль. Я знала, что должна сказать тебе, но не могла решиться. Пока ты не заставил. И все, что я тогда сказала тебе — правда. — Дейенерис встает и становится напротив. — Я любила своего мужа. Когда он умер, единственное, ради чего я продолжала сражаться — Железный Трон и люди, что от него зависят. Я не позволяла себе думать о чем-то другом. О ком-то другом. Но теперь я люблю тебя. И если уйдешь ты — все это станет бессмысленным.
