— Вы очень красивы сегодня.

Я смущенно улыбнулась. И услышала тихий голос.

— Ревную.

Рука Эндрюса легла на мое запястье.

Ответить незаметно возможности не было, и я лишь, смеясь, посмотрела в его красивое лицо, застывшее во времени.

— Дыши ровно. С нами ничего не случится.

Его голос был — как сам морской прибой. Только тихий, который бывает в погожий летний день. Когда на небе нету туч, и волны дразнят песок, облизывая берег.

Я с болезненной уверенностью поняла, что хочу запомнить этот голос на всю жизнь, сколько бы она не продлилась.

— Сбросить скорость. Средний вперед!

Я впервые огляделась. И капитан и старпом были на мостике. Я видела как судорожно оба сжимают бортовые рации. И видела, как проступают жилки на руках рулевого, обхватившего штурвал.

Я крепко вцепилась в ладонь Эндрюса, больше не заботясь о том, как это выглядит.

Горизонт был чистым. Ночь, словно в издевку, безлунной и тихой, совсем как много лет назад.

И голос за спиной…

— Думаю, мы вполне можем позволить себе и полный вперед.

Я вздрогнула от притворной доброжелательности.

— Мистер Харланд…

— Капитан, зачем портить столь чудесную ночь бессмысленными спорами? Уверен, нет никакой необходимости сбавлять ход. И, учитывая обстоятельства, это даже не совсем разумно. Мы же не хотим внезапной паники среди пассажиров?

Харланд склонил голову, выжидающе рассматривая капитана.

— Мы с капитаном обсуждали этот вопрос. — Боги, как я старалась чтобы голос не дрожал. — Никто не заметит снижения хода, но отрезок будет пройден максимально безоп…

— Мисс Васильева, я бы хотел напомнить вам, что вы лишь конструктор, и на борту находитесь как гость и пассажир, а не как член экипажа.

Я физически почувствовала, как кровь прилила к лицу. Руки задрожали.

Харланд подошел к Джорджу, выглядящему безупречно в его капитанской форме.

— Будьте любезны, скомандовать полный вперед.

Все взоры на мостике обратились к ним.

Капитан молчал.

Харланд начинал краснеть.

Рулевой только крепче вцепился в штурвал.

Рация издала неясный треск.

— Вижу цель, 20 градусов правого борта, на горизонте.

— Принято.

Я вместе с остальными уставилась в направлении, которое назвал впередсмотрящий. Но на горизонте всего-то виднелись ходовые огни другого судна.

Я снова уставилась на Харланда. Он процедил сквозь зубы.

— Командуйте, капитан.

Я только тихо молилась.

— Полный вперед!

В глазах собрались слезы. Старпом потянул за рычаг.

— Я бы попросил вас, спуститься обратно к нашим гостям, и прекратить сеять панику своими дурацкими суевериями.

— Мистер Харланд, я…

— Я просил мисс быть здесь. Мне она нужна.

Джордж уверенно мне кивнул, но отчего-то моя благодарность вышла совсем неуверенной.

Харланд недовольно прыснул, но ушел.

— Простите, Елена.

Я выпустила руку Томаса и уставилась на радар.

— Что вот это?

Палец уперся в небольшую точку где-то на час по правому борту.

— Айсберг, я полагаю. Мы запеленговали координаты еще десять минут назад.

— Скорректировали курс?

— Нет нужды, он далеко.

Я почувствовала, как вдоль хребта прошли холодные пальцы.

— Прошу, не терзай себя, Елена.

Я глубоко вздохнула.

— Порадуйте меня, скажите, что на вороньем гнезде есть бинокль.

— Конечно е…

Рация в руке капитана запищала. Будто из другого мира до слуха долетели три коротких свистка.

— Вижу айсберг на 12 часов. Повторяю, айсберг на 12 часов!

— Принято!

Джордж уставился на горизонт. Я на радар.

Точка оставалась ровно там же, где была минуту назад.

— Я не… — голос капитана слишком резко оборвался. — Черт!

Я обернулась на Томаса. У него на скулах играли желваки. А на радаре ничего не менялось.

— Какого черта случилось с радаром?

— Времени нет, право руля!

По телу прошла мелкая дрожь. Я всмотрелась в горизонт, на котором уже совсем четко очертился айсберг. Даже моих скудных знаний хватило чтобы оценить на глаз…

— Четверть мили…

Том сжал мою руку.

Проклятая четверть мили.

— Стоп машина!

Голос капитана словно вывел из ступора. Не меня. Я очнулась лишь почувствовав сильную хватку на запястье.

Эндрюс развернул меня к себе, больше не заботясь об остальных.

— Останови его.

Не знаю откуда у меня появился голос.

— Джордж, стой!

— Уходи!

— Стой!

Эндрюс вдруг стал единственной моей опорой в стремительно рушащемся мире.

— Повтори за мной. Самый полный назад.

— Самый полный назад!

Капитан смотрел на меня как на умалишенную.

— Что?!

— Самый полный назад! — Эндрюс отступил. И я поняла. — Наши двигатели достаточно мощные, запускай.

— Не успеем погасить инерцию.

— Успеем. Поверь.

— Ты не капитан, ты не несешь ответственность…

— Только я ее и несу! У тебя несколько секунд. Командуй самый полный назад.

Я видела его сомнение. Видела. Оно отражалось в моих глазах и съедало собственную шаткую уверенность.

— Самый полный назад!

Силы не хватило чтобы просто выдохнуть воздух.

Судно дернулось под реверсивными двигателями. Но айсберг приближался.

Сквозь пелену я увидела, как на палубу высыпались люди. В вечерних платьях и смокингах… Все они застыли, глядя на приближающуюся глыбу льда.

Были какие-то крики.

Я не слышала.

Мы замедлялись.

Мы замедлялись.

Колени подкашивались, и единственной опорой вдруг стала рука Джорджа. Я вцепилась в капитанский мундир, грозясь порвать, но он, кажется даже не заметил.

Судно едва заметно дернулось. Снова.

До айсберга оставалось с десяток метров.

Я услышала короткий писк.

Как азбука морзе.

— Боже…

— Сейчас!

Рука Томаса на моем предплечье.

— Ну же!

Его голос. В мертвой тишине мостика.

Там, на палубе, совсем не тихо.

Грудь сперло.

Так быть не может. Это слишком жестоко. Слишком.

Слишком!

Столкновение…

Я была так готова к нему, что не поняла, что его… нет. Мы не столкнулись. Лишь слегка задели носом.

И мы идем назад.

— Не может быть.

Я встретилась с капитаном взглядом. Мы смотрели совершенно одинаково.

— Ты… спасла нас.

Я лишь устало качнула головой.

— Нас спасло чудо.

Я почувствовала, как мои пальцы нежно поглаживает Эндрюс.

Повернулась к нему.

— Какого черта сейчас произошло?!

Харланд ворвался на мостик, пыша яростью. Но его маленькие глаза все еще сочились первобытным страхом.

Все случилось слишком быстро. И ладонь обожгло болью, когда я влепила ему пощечину.

— Молитесь, чтобы не оказалось, что сломанный радар — ваша вина. Молитесь в благодарность, что сегодня у впередсмотрящего был бинокль. Иначе жизни всех тех людей на палубе были бы на вашей совести.

— Что ты себе позволяешь?!

— Я всего лишь пассажир на этом судне.

— Ты работаешь на меня!

— С этой минуты нет.

И я ушла прочь, готовая к проклятьям и угрозам, что полетят вслед. Но за спиной был только тихий родной голос.

— Это был просто невероятный удар.

Выходя с мостика, я смотрела, как судно идет обратным ходом. И засмеялась, как смеются только от огромного облегчения.

— Думаешь, на этом твой путь окончен?

Ноги сами привели нас на корму, и я тревожно уперлась в леера, решившись на свой главный вопрос.

Том легко улыбнулся. Печаль никогда не оставляла его улыбку, но теперь была почти осязаемой.

Его рука легла на мою. И это стало ответом.

Изящные пальцы, когда-то создавшие Титаник прошли сквозь мои, оставив после себя лишь неясное чувство несуществующего прикосновения.

Я тяжело всхлипнула, не сдержав слез.

— Елена…

Эндрюс застыл, больше не в силах прижать меня и успокоить. Его лицо исказила боль, а мое — необъяснимое чувство вины.